Беспокойство охватило Камелию, когда она увидела взъерошенного Саймона. Под глазами у него залегли темные тени, кожа от отсутствия солнечного света и свежего воздуха стала серой. Шелковистые волосы, которые она так неистово ласкала, превратились в спутанную копну. Покрывавшая щеки темно-рыжая щетина придавала Саймону грозный, почти свирепый вид.

– Мы только что объясняли Эллиоту, что я поселилась здесь на несколько дней, пока не починят крышу, – добавила она деланно беззаботным тоном.

– Крышу? – в замешательстве нахмурился Саймон.

– Да, сквозь нее льет, как через решето, – быстро объяснил Оливер. – Я сказал его светлости, что ожидается сильный шторм, поэтому леди Камелия осталась с нами.

– Понятно.

– Может быть, поговорим наедине, Камелия? – предложил Эллиот, раздосадованный тем, что, кажется, все здесь считают его круглым идиотом. – Я хочу кое-что с тобой обсудить.

– Что? – Хотя Камелия понимала желание Эллиота поговорить конфиденциально, воспоминание о его поцелуе в парке насторожило ее. Она не имела никакого желания снова обсуждать тему брака.

– Это касается твоего участка, Камелия, – уточнил, раздражаясь, Эллиот. – Я действительно считаю, что нам нужно обсудить это не здесь.

Камелия вопросительно посмотрела на Зареба.

– Темный ветер продолжается, Тиша. – Лицо африканца было строгим. – Мы не можем бороться с тем, чего не знаем.

Камелия кивнула, стараясь подавить разрастающийся в груди страх.

– Давай поднимемся в гостиную, Эллиот, и там обо всем поговорим.

– Я принесу вам чаю, – предложила Дорин.

– Я пойду с вами, Дорин. – Красочные одежды Зареба торжественно зашелестели, когда он спускался по лестнице. – Посмотрю, выбрался ли Руперт из своего укромного местечка, и прослежу, чтобы он не напугал вас.

– Спасибо, мистер Зареб, – улыбнулась ему Дорин. – Вы так добры.

– Пожалуйста, возьми Харриет, Зареб, – сказала Камелия, передавая ему птицу.

– Вы хотите, чтобы я присоединился к вам, Камелия? – спросил Саймон.

Он пристально посмотрел на нее. Страх затуманил ее ясный взгляд, когда Зареб говорил о темном ветре. Саймон видел, что Камелия боится того, что скажет ей Уикем. И хотя их отношения за последнюю неделю сделались щекотливыми, Саймон хотел дать ей понять, что поддержит ее, если она нуждается в помощи.

Камелия удивленно посмотрела на Саймона. Взгляд его голубых глаз свободно преодолевал защитные барьеры, которые она всю неделю старательно выстраивала. Ее обдало жаром при воспоминании о его прикосновениях.

– Нет, спасибо, – выговорила она. – Все хорошо.

Конечно, это была явная ложь. Ничего хорошего нет.

Она была потрясена эффектом, который производил на нее Саймон, хотя он всего лишь смотрел на нее. Еще больше она боялась того, что собирается сказать ей Эллиот. Но она не хотела, чтобы Саймон знал о ее страхах. Ей нужно, чтобы он думал о ней так, как все: что она сильная, знающая и решительная. Если она продемонстрирует хоть малейший намек на слабость, то он может пересмотреть их соглашение и прекратит делать насос. А без насоса участок от воды не освободить.

А если она быстро не откачает воду и не найдет захоронение, которое, по твердому убеждению отца, там находится, то оставшиеся инвесторы откажут ей в поддержке. Тогда ей придется продать участок, или она разорится.

– Очень хорошо. – Саймон резко повернулся и ушел в столовую, закрыв за собой дверь.

– Прошу сюда, – указал на лестницу Оливер, – я вас провожу, а Дорин и Юнис тем временем позаботятся о чае.

Приготовившись выслушать Эллиота, Камелия расправила плечи и вслед за Оливером поднялась в просто обставленную гостиную. Усевшись на диван, покрытый потертым бархатом изумрудного цвета, Камелия стиснула руки. Эллиот шагал по комнате, пока Оливер не ушел.

Наконец они с Камелией остались одни.

– Почему ты здесь оказалась, Камелия? – требовательно спросил Эллиот. – И, пожалуйста, не рассказывай чепухи о прохудившейся крыше. Думаю, после многолетней дружбы ты достаточно доверяешь мне, чтобы сказать правду.

На его лице застыло обиженное выражение. Чувство вины пронзило Камелию, и она почувствовала себя маленькой и пристыженной. Она понимала, что Эллиот прав. Он протеже ее отца, его партнер и близкий друг, Камелия знала его большую часть своей жизни. За это время Эллиот не раз доказал свою преданность и ей, и лорду Стамфорду. Для того чтобы защитить ее, Эллиот готов был сделать все, даже жениться на ней. Он не заслуживал лжи.

– Прости, Эллиот, – извинилась Камелия. – Ты прав, Я здесь потому, что неделю назад кто-то вломился в мой дом и разгромил его, уничтожив всю коллекцию отца. Это случилось в тот вечер, когда Археологическое общество давало бал. Когда я отправилась домой, Саймон был со мной и, увидев, что произошло, любезно предложил поселиться у него.

– Господи! – в тревоге округлил глаза Эллиот. – Полиция ведет расследование? У них есть подозреваемые?

– Я не сообщала полиции.

Эллиот недоверчиво посмотрел на нее.

– Почему?

– К сожалению, это не был простой грабеж. Насколько я могу судить, ничего не украли. Кажется, в дом вломились с целью напугать меня, а не обокрасть.

– С чего ты решила, что тебя намеревались напугать?

– Они разбили все, до чего могли добраться, Эллиот. Такое впечатление, что они стремились уничтожить все, что мне дорого.

– Может быть, какие-то пьяные хулиганы решили позабавиться? – предположил Эллиот.

Она промолчала.

– Было что-то еще, Камелия?

– Они оставили записку, – неохотно призналась она.

– Какую записку?

– Предостерегающую от продолжения раскопок на моем участке.

Эллиот с мрачным видом сжал губы.

– Что в ней было написано?

– Точно не помню, – пожала плечами Камелия.

Эллиот опустился перед ней на колени и взял за руки, заставляя посмотреть ему в глаза.

– Скажи мне, Камелия.

Она вздохнула:

– Что-то о смерти, грозящей тем, кто потревожит сон Пумулани.

– О смерти? – Его взгляд потемнел от гнева. – Там было слово «смерть»?

– Или какое-то другое слово, – поправилась Камелия, встревожившись, что и так сказала слишком много. – Я действительно не помню.

– Мы должны немедленно сообщить об этом полиции, – решил Эллиот, поднимаясь. – Поверить не могу, что ты за неделю этого не сделала. Не понимаю, как этот болван Кент не настоял на этом. Если бы я был с тобой в тот вечер, полиция уже давно бы занялась поисками негодяев!

– Полиция не должна знать об этом, – возразила Камелия. – О расследовании сообщили бы в газетах, все британское Археологическое общество узнало бы о происшествии. И тогда те немногие его члены, что неохотно оказали мне финансовую помощь, отозвали бы ее, якобы заботясь о моем благополучии. Они к тому же усомнились бы в ценности участка, и это лишило бы меня возможность обратиться за помощью к кому-то еще.

– Они – люди науки, Камелия, – возразил Эллиот. – Их разговорами о проклятии не отпугнешь.

– Этого нельзя знать наверняка, Эллиот. Не думаю, что археологи так уж не верят в проклятия, как утверждают. Мы с тобой оба знаем, сколько произошло странных несчастных случаев по всему миру, когда люди раскапывали священные могилы и сокровища. Все мы в душе порой опасаемся, что можем раскопать то, что лучше бы не тревожить.

– Это на тебя не похоже, Камелия.

– Я знаю. – Она провела пальцами по выцветшему бархату дивана и принужденно рассмеялась. – Не думаю, что пребывание в Лондоне пошло мне на пользу. Порой я чувствую себя здесь совершенно дезориентированной, словно не знаю, кто я.

– Тебя только что выгнали из собственного дома под давлением ужасных обстоятельств, вынудили оставить все, что ты любишь, и остановиться у совершенно незнакомого человека, – вслух размышлял Эллиот, усаживаясь рядом с ней. – Ты могла прийти ко мне и остаться со мной, Камелия, – мягко упрекнул он, взяв ее за руку. – Удивляюсь, почему ты сразу не послала за мной. Но теперь я здесь и подожду, пока ты упакуешь вещи. Ты даже можешь взять с собой Зареба и животных. – С многострадальным выражением на лице Эллиот закончил: – Думаю, со временем я к ним привыкну.