Войска пробивались к Западному Бугу, выходили на государственную границу. Сначала об этом доложил Гетман, затем последовал такой же доклад от Дремова. Бригада Гусаковского начала форсировать реку южнее Доброчина. Батальон капитана К.Я. Усанова, перебравшись на противоположный берег, обеспечивал переправу другим подразделениям. Вовсю кипел бой, он шел на земле и в воздухе.

Утром 18 июля бой возобновился с новой силой. К этому времени разведывательные группы под командованием капитана А.П. Иванова захватили железнодорожную станцию Клусов, недалеко от Доброчина, куда стали подходить главные силы 11–го гвардейского танкового корпуса.

Командарм по радио запросил Гетмана:

— Как идет переправа, Андрей Лаврентьевич?

— Западный Буг форсирую в двух местах, севернее и южнее Доброчина. Танки идут вброд, полевую артиллерию перебрасываю на плотах. Противник бомбит.

— Наши истребители прикрывают переправу?

— Вполне успешно. Отгоняют фашистских асов от реки. Надеюсь, что скоро весь корпус будет на противоположном берегу.

— Ну и отлично! — закончил разговор командарм. — Двигайтесь как можно скорее вперед!

У Катукова уже созрела мысль перебросить у Доброчина и 8–й гвардейский механизированный корпус. Дремов немного задержался с выходом к Западному Бугу, а немцы, опираясь на Сокальский укрепленный район, оказали ему упорное сопротивление.

В тот же день 8–й гвардейский мехкорпус успешно форсировал реку и вышел на свое направление, в район Сокаля, где вступил в бой с основными силами немцев, сосредоточивших здесь до 100 танков.[286]

Тесня части 16–й и 17–й танковых дивизий, а также 29–й пехотной дивизии противника, 1–я гвардейская танковая бригада значительно расширила плацдарм на Западном Буге, установила взаимодействие с конно—механизированной группой Баранова, что позволило окружить бродскую группировку немцев. Через два дня она прекратила свое существование.

Развивая наступление, Катуков направлял войска к Сану, нацеливая их на Ярослав и Перемышль. Дело в том, что к этому времени Рава—Русская уже была освобождена войсками 13–й армии, а конно—механизированная группа Баранова заняла Деревляны. Конев дал указание как можно быстрее форсировать Сан, овладеть Пшевурском, Зажечьем, Косткувом, перехватить пути отхода противника из Львова на Ярослав и Перемышль, перерезать дорогу Перемышль — Кросно.[287]

Одновременно и конно—механизированная группа генерал—лейтенанта С.В. Соколова получила приказ наступать на Цешанув, Синяву, к 25 июля форсировать Сан, овладеть районом Лежайск, Соколув, Стеберно, у Ярослава войти в боевую связь с 1–й гвардейской танковой армией.[288]

Противник, потерпевший поражение на Западном Буге и в районе Равы—Русской, отступал, сколько—нибудь значительного сопротивления не оказывал. Перед фронтом 1–й гвардейской танковой армии отходили 72, 88, 291–я пехотные, 213–я охранная и 17–я танковая дивизии, тылы 16–й танковой дивизии и других частей, боевая группа «Беккер», некоторые части 4–й танковой армии.[289]

Немецкое командование принимало меры, чтобы отвести свою львовскую группировку, избавить ее от окружения и уничтожения. С этой целью из Румынии была переброшена 24–я танковая дивизия, которая, действуя в направлении Ярослав, Перемышль, оказала сильное сопротивление нашим наступающим войскам.

Вечером 22 июля корпуса Дремова и Гетмана почти одновременно подошли к Сану, полноводной реке, ширина которой достигала до 100 метров, глубина в отдельных местах 1,5–2 метра. Передовые отряды форсировали ее и захватили плацдарм на противоположном берегу. Саперы спешили навести переправы — мосты в 12 и 16 тонн севернее и южнее Ярослава. По ним вскоре пошли основные силы танковой армии.

Выход танков за реку Сан имел огромное значение для развития дальнейшего наступления не только 1–й гвардейской танковой армии, но и всего фронта. Советские войска вбили острый клин в стык между 1–й и 4–й танковыми армиями немцев, неудержимо рвались к Висле. Огромные массы войск — танки Катукова и Рыбалко — двигались параллельными дорогами, все шире отворяя ворота в Польшу.

Теперь И.С. Конев ставит перед Катуковым задачу: 11–м гвардейским танковым корпусом овладеть Перемышлем и переправами через Сан у Дубецко, Кшивча и не допустить отхода противника на запад; 8–м гвардейским механизированным корпусом освободить Ярослав, Каньчугу, Яворник—Польски и быть в готовности отразить контрудары с северо—запада и запада.[290]

Реализовав этот план, 1–я гвардейская танковая армия рассекала немецкую группировку «Северная Украина» на две части.

Оборона Ярослава и Перемышля опиралась на водную преграду — реку Сан, имела также и другие укрепления. Поэтому при разработке плана операции по штурму этих городов штаб армии старался учесть не только систему укреплений противника, его силы, но и наметить возможные варианты маневра подвижными войсками.

Катуков усилил корпуса Дремова и Гетмана стрелковыми дивизиями 13–й армии, придал силы артиллерийской и авиационной поддержки. Все это безусловно сказалось потом при завершении операции. 27 июля Ярослав и Перемышль были взяты войсками 13–й общевойсковой, 1–й и 3–й гвардейскими танковыми армиями. В этот же день были освобождены два крупных областных центра — Львов и Станислав.

На всем протяжении 1–го Украинского фронта гитлеровские войска были скованы Красной Армией. Переброска из Румынии в район Кросно 23–й танковой дивизии уже не могла изменить фронтовую обстановку или существенным образом повлиять на нее.

В штаб 1–й танковой позвонил И.С. Конев, поздравил с завершением операции по захвату Ярослава и Перемышля, поставил новую задачу:

— Сдашь, Михаил Ефимович, свой участок Пухову и Соколову, а корпуса перебросишь в район Лежайска. Утром 29 июля предстоит новое наступление. Вместе с Рыбалко будешь прорываться к Висле, чтобы захватить плацдарм у города Сандомир. Это приказ Ставки.

Совершив многокилометровый марш, корпуса сосредоточились западнее Лежайска. Они подошли сюда раньше, чем противник успел подтянуть свои резервы. Армии предстояло форсировать Вислу и к утру 1 августа захватить плацдарм шириной в 30 километров, глубиной в 25 километров, передовыми отрядами освободить Опатув и Сташув.

29 июля к реке двинулся 6–й мотоциклетный полк под командованием полковника В.Н. Мусатова и часть понтонного парка. Впереди шла разведка. Следом за ними выступили передовые отряды: от 11–го гвардейского танкового корпуса бригада Гусаковского на Тарнобжег, от 8–го гвардейского механизированного корпуса бригада Горелова на Баранув.

Над Вислой развернулись воздушные бои, потом начались бои на земле. Они усиливались по мере подхода к реке танковых и механизированных частей. Обогнав стрелковые корпуса 13–й армии, танки и мотопехота сокрушали на своем пути арьергарды противника, пытавшегося оказать сопротивление нашим войскам.

Катуков, не дождавшись сосредоточения всей армии, отдал приказ форсировать Вислу на подручных средствах. Пока возводились мосты, разведка и мотопехота переправлялись на лодках, потом в ход пошло все, что держалось на воде. Жители ближайших сел приносили на берег ворота, бревна, плетни. Из этого разнообразия «плавсредств» делались плоты, на которых уходили в ночную темноту автоматчики. Им первым предстояло начинать бой на противоположном берегу по захвату плацдарма.

Тем временем понтонно—мостовая рота капитана М.А. Высокогорца строила мост. За три часа было забито двадцать свай и поставлены две рамные опоры. Неожиданно налетела вражеская авиация, началась бомбежка. От разрывов бомб обе рамы были сорваны, накренились. Когда самолеты улетели, бойцы с новыми силами взялись за восстановление моста. Почти трое суток без отдыха трудились рулевые катеров ефрейторы А.Ф. Ковальский и З.Н. Ахметзянов. Их самоотверженный труд отмечен был командующим армией, обоим присвоено звание Героя Советского Союза.[291]