Первые атаки танков Гусаковского успехов не дали. Перед Бердичевом немцы создали глубоко эшелонированную оборону, опоясали город тремя траншеями полного профиля, за ними поставили танки — «тигры» и «пантеры», глубоко зарыв их в землю, заминировали перекрестки дорог и танкоопасные направления.

Новый 1944 год танкисты встречали в бою: продолжались поиски слабых мест в немецкой обороне. 1–я танковая армия продолжала идти впереди войск фронта, пробивая им дорогу на запад. 5 января Ватутин потребовал от Катукова совместно со стрелковыми частями 38–й армии нанести удар по противнику на юго—восток, чтобы соединиться в Христиновке с войсками 2–го Украинского фронта. Этот маневр позволял полностью изолировать гитлеровскую группировку, обороняющую днепровский рубеж.

Однако возникла опасность мощного контрудара со стороны Винницы и Умани, где немцы сосредоточили значительные пехотные и танковые силы, поэтому штаб 1–го Украинского фронта отдал 1–й танковой армии новый приказ: наступать в западном направлении, к исходу 8 января выйти к реке Южный Буг, на участке Селище — Тывров форсировать ее и захватить плацдармы, имея в виду в дальнейшем нанести удар на Жмеринку.[257]

Жмеринку освободить не удалось: безнадежно отстали стрелковые части 38–й армии, которые должны были оказывать помощь танкистам и закреплять за собой занятую территорию. И все же рейды авангардных бригад имели немаловажное значение. В боевых стычках танкисты сковали крупные силы врага, не давая ему перебрасывать на восток свои резервы.

Проанализировав с работниками штаба фронтовую обстановку, Катуков понял, что командование фронта с опозданием отдало приказ о повороте 1–й танковой и 38–й армий на Винницу и Жмеринку. К 10 января противник уже создал здесь крупную группировку войск, перебросив танковые и пехотные дивизии из Италии и Югославии.

С 22 января 1944 года 1–я танковая армия находилась во втором эшелоне, продолжала оборудовать занимаемые позиции в районе Зозовки, Россоши, Тягуна, станции Оратов и Очеретни. Ее части ремонтировали и восстанавливали технику. Атаки противника отбивал 31–й танковый корпус В.Е. Григорьева, а 11–й гвардейский танковый корпус А.Л. Гетмана был передан в оперативное подчинение 40–й армии.

Представитель Генштаба при 1–й танковой армии подполковник Баранов докладывал 22 февраля 1944 года генерал—полковнику С.М. Штеменко о том, что своевременные меры, принятые командармом Катуковым, помогли избежать больших неприятностей в тот момент, когда гитлеровские войска пытались окружить армию под Винницей, «части вышли почти без потерь, выведена вся материальная часть».[258]

4 марта началась Проскуровско—Черновицкая наступательная операция. К этому времени уже были освобождены многие города Украины, в том числе Житомир, Бердичев, Луцк, Ровно, Казатин, Белая Церковь, Кировоград, Кривой Рог, Никополь. Создавались условия для полного освобождения Украины.

В планах 1–го Украинского фронта армии Катукова отводилась роль основной ударной силы при прорыве обороны противника в период наступления на Тернополь и Каменец—Подольский. Ей предстояло с рубежа Великие Борки — Колодзеевка, совместно с 60–й армией генерала И.Д. Черняховского, сломить сопротивление противника и к исходу первого дня операции овладеть рубежом Теребовля — Гримайлов, к исходу второго дня — рубежом Чертков — Пробежна и к исходу третьего дня форсировать Днестр и овладеть рубежом Городенка — Залещики — Окно, а передовым отрядом освободить Черновцы.[259]

С выходом в район Черновиц 1–я танковая армия рассекала вражеский фронт и создавала главным силам 1–го и 2–го Украинских фронтов условия для окружения и разгрома 1–й немецкой танковой армии. Наши войска выходили к Карпатам.

Командующим 1–м Украинским фронтом с 1 марта 1944 года был утвержден Маршал Советского Союза Г.К. Жуков. 29 февраля генерал армии Н.Ф. Ватутин по пути из штаба 13–й армии в 60–ю на окраине села Милятын был тяжело ранен. Позднее, 15 апреля, скончался в киевском госпитале.[260]

17 марта корпуса Дремова и Гетмана сосредоточились в выжидательном районе, 31–й танковый корпус генерала Григорьева снова забрали из армии для выполнения других задач. Пока никто не знал, когда последует приказ о наступлении. Но армия изготовилась к прыжку, она ждала. Катуков постоянно держал связь с командованием фронта, соседями — командующим 4–й гвардейской танковой армией Д.Д. Лелюшенко, командующим 60–й армией И.Д. Черняховским, с другими частями, приданными армии.

В штабе еще раз уточнялись сведения о противнике, о дивизиях, действующих перед фронтом 1–й танковой армии. Разведка и на этот раз не подвела. Заместитель Соболева подполковник В.А. Дубинский не зря гонял «У–2» по армиям фронта, собирая информацию о немецких войсках. Каждой дивизии — танковой и пехотной — paзвeдoтдeл мог дать исчерпывающую характеристику.[261]

Наконец ожидание кончилось. 21 марта армия перешла в наступление. Утро выдалось туманным, сырым. После артиллерийской подготовки обработку переднего края противника начала штурмовая авиация 297–й авиационной дивизии. Катуков с волнением следил за тем, как мотопехота преодолевала первую линию обороны противника.

Стремительный удар по гитлеровцам — и образовалась брешь шириной в 10 километров по фронту. В нее хлынули танковые и пехотные соединения. Войска выдерживали высокий темп наступления. За два дня пройдено до 50 километров, освобождено много населенных пунктов. Пробитая брешь в немецкой обороне была расширена до 60 километров, разорван надвое фронт 4–й немецкой танковой армии.

Весенняя распутица хотя и сдерживала наступление армии, тем не менее она продвигалась достаточно быстро. Передовые танковые отряды избегали фронтальных атак опорных пунктов противника, обходили их стороной, осуществляя широкий маневр на поле боя.

Все внимание командарм сосредоточил на том, чтобы как можно быстрее вывести войска к Днестру и форсировать реку. Г.К. Жуков предписывал армии: «Помните важность стоящих перед вами исторических задач. Обходите противника, окружайте его, не ввязывайтесь в длительные бои с его арьергардами».[262]

Как только подвезли горючее и произвели дозаправку танков, Катуков отдал приказ командиру 1–й танковой бригады Горелову следовать в район Устечка, чтобы захватить мосты и держать их до подхода главных сил.

На пути к Днестру бригада столкнулась с огромной автоколонной — тылами 7–й танковой дивизии и дивизии СС «Адольф Гитлер», двигавшейся к переправе. На большой скорости танки обошли ее и преградили путь отступления. Часть машин была уничтожена, другая часть (свыше 1000 единиц) захвачена танкистами.[263]

Под ударами 1–й танковой армии немецкие и венгерские части отступали по всему фронту и устремлялись к переправам Днестра. Туда же пробивались и наши войска. Когда разведчики подошли к реке в районе Устечко, то увидели печальную картину: один пролет моста длиною в 25 метров был взорван противником. Такое же положение — и в Залещиках. Переправляться практически не на чем. 3–я понтонно—мостовая бригада, приданная армии, застряла где—то в дороге. Дремов доложил обстановку командарму.

— Реку форсировать на подручных средствах! — последовал приказ Катукова.

Что могло служить подручными средствами? Плоты, лодки, бочки, доски. На них можно было переправить только мотопехоту и легкое вооружение. А как быть с танками и орудиями? Ведь без них плацдарм на другом берегу не захватишь.

Чтобы достичь успеха при разгроме противника, важно было организовать планомерную переправу войск через Днестр. Разрушенный мост уже восстанавливали саперы под руководством подполковника Абакумова.