— Господи Боже! — воскликнул Ханниган.

Он поджал губы, поцокал языком и пригладил свои густые усы, подстриженные на иранский манер. Некрасивое лицо недоуменно морщилось. В зеленых глазах застыло изумление. Дюрелл решил, что он, наверное, здорово выглядит.

— Зачем ты это сделал, Каджун?

— Я хотел кое-что выяснить. Они считают, что Таня действительно была на Луне.

— Ну конечно была!

— И они очень сильно хотят её заполучить.

— А кто не хочет?

— Русские, — ответил Дюрелл.

— Но они уже переворошили всю преисподнюю…

— Вежливо. Спокойно. Дипломатично. Почему они не стучат ботинками по трибуне ООН?

— Ситуация в Москве изменилась.

— Не настолько уж она изменилась.

— Так все только ради этого?

— С миру по нитке — голому рубашка, — изрек Дюрелл.

— Ты ненормальный, — заключил Ханниган.

Они беседовали в номере Дюрелла в отеле "Ройал Тегеран". Так получилось, что до сего дня он пробыл в этом номере ровно столько, сколько потребовалось, чтобы бросить сумку, прилетев из Стамбула. Как давно это было? Он не помнил.

Из посольства Ханниган привел врача. Доктор был серьезен и рассудителен и объяснил Дюреллу, что тот должен лечь в больницу по крайней мере на две недели. Дюрелл попросил сделать ему повязку на ребра и пощупать живот.

— Возможен разрыв селезенки, — высказал свое предположение доктор.

— Я ей это припомню, — сказал Дюрелл.

— Простите?

— Я имел в виду мадам Ханг. Я убью её.

Ханниган отослал доктора. Во время осмотра Лотос, вся дрожа, сидела рядом с кроватью. Уже почти рассвело. Люди Ханнигана дежурили в коридоре, внизу в фойе и на улице. Номер был в безопасности. Дюрелл ощущал себя обмотанным ватой и упрятанным в склеп. Его интересовало, что стало с телом полковника Сааджади, и что произойдет, когда иранские органы безопасности хватятся одного из своих высших офицеров. Вскоре он вполне мог столкнуться с депортацией, тюрьмой или расстрельной командой.

— Лучше бы ты его не убивал, — озабоченно сказал Ханниган. — Даже если он был предателем, ты ничем не сможешь этого доказать. Так же как и то, что Та-По откровенно поддерживает Хар-Бюри. Возможно, тебя лучше кем-нибудь заменить, Каджун. Все равно тебе нужно лечь в больницу.

— Нет, я сам разберусь. Теперь это уже и мое личное дело.

Дюрелл посмотрел на Лотос, которая сидела, сложив руки на коленях и потупив взор.

— Сейчас мне нужно найти профессора Успанного. Ты говорил, он в Тегеране?

— Да, он был в Тегеране. Но сейчас его здесь нет. Советы отправили его в свой дом отдыха на Каспии. Один из моих людей видел, как они вчера вечером суетились с его отъездом.

— Ты мне объяснишь, как туда добраться?

— Конечно, Сэм, но что это даст? Они не позволят тебе поговорить с Успанным.

— Думаю, позволят. У меня к нему несколько вопросов о Тане.

Ханниган подергал себя за ус.

— Кстати, а где она?

— Хотел бы я знать, но не знаю.

— Это правда? Тогда как насчет убежища Хар-Бюри? Сможешь нарисовать для меня карту? Я уверен, что она у тебя в голове, Каджун.

— Хорошо, — согласился Дюрелл. — Но пускай её в дело, только если я не вернусь. Тогда можешь передать её иранской разведке, если знаешь там хоть кого-нибудь, кому можно доверять.

Ханниган посмотрел на Лотос.

— Как быть с этим ребенком? Что мы можем для неё сделать? Мы обязаны ей за спасение тебя из дома Сааджади. Но китайцы все перевернут вверх дном, зная, что она у нас.

— Лотос, — позвал Дюрелл.

Она подняла глаза, и темные ресницы превратились в превосходное опахало для персиковых щек.

— Хочешь поехать со мной?

— Я не знаю, что я там буду делать, — прошептала она.

— Ты умеешь водить машину?

— Да. Я хороший шофер. Возить мадам Ханг было частью моей работы.

Дюрелл подумал про свои повязки.

— Тогда ты сможешь вести мою машину.

Китаянка заплакала.

Ханниган выделил Дюреллу собственную машину из посольского гаража. Это был маленький голубой «триумф» с дополнительным баком для горючего под багажником. Но когда Дюрелл стал вытаскивать себя из кровати, Ханниган сильно засомневался.

— Тебе это не по силам. Нужно послать кого-то другого. Эта дама сделала из тебя отбивную, Каджун.

— Я справлюсь.

Пока Дюрелл одевался, комната вокруг него ходила ходуном. Был разгар дня. Лотос помогла ему с носками и туфлями. Как приятно было снова влезть в свою одежду! Солнечные очки где-то потерялись, и он попросил их у Ханнигана. Ханниган сразу выставил счет:

— Они стоили мне шесть баксов.

— И ещё мне необходимо новое оружие.

— Ты предпочитаешь "S&W", но у нас его нет.

— Я возьму любое, кроме кольта 45-го калибра армейского образца. Слишком много канцелярских крыс с ним разгуливает.

Ханниган дал ему браунинг. Принесли завтрак, и Дюрелл жадно на него набросился. После третьей чашки кофе он уже чувствовал себя лучше. Выпив три таблетки аспирина, чтобы снять боль, он выдвинул последнее требование.

— Деньги, Рэйф. Все, что есть в наличии.

На Ханнигана больно было смотреть.

— Не знаю, предусмотрено ли это бюджетом, Сэм.

— Напрягись немного. Сколько у тебя с собой?

— Пара сотен, кажется. Я не уверен.

— Сосчитай. Когда человек не может точно сказать, сколько у него в бумажнике денег, — это признак пресытившегося общества. Следует стыдиться такого преуспеяния.

— Это мои собственные деньги, — сетовал Ханниган.

Пересчитывая их, он отнюдь не выказывал энтузиазма.

"Ройал Тегеран" они покинули после обеда. Ханниган ловко все организовал. Они воспользовались черным ходом, выйдя к стоянке через кухню. Там ждал припаркованный «триумф». Лотос, на мгновение нахмурившись, быстро скользнула за руль, а Дюрелл осторожно опустился на тесное сиденье рядом с ней.

— Я немного нервничаю, — призналась девушка. — Не понимаю, что на меня из-за вас нашло. Чувствую себя потерянной.

— Как твоя рука?

— Сейчас только немного побаливает.

Доктор наложил шину на сломанный палец. Она неуклюже взялась за руль, но, приспособившись к «Триумфу», продемонстрировала приличное вождение. Никто не пытался их остановить. Ни один полицейский им не просигналил, когда они покинули широкие проспекты Тегерана и поехали на север. Дюрелл откинулся на спинку сиденья и надел солнечные очки, надеясь, что по пути их не ждут засады. Им везло. Если бы поднялась тревога из-за полковника Сааджади, это стало бы не столь очевидно.

Дорога петляла на восток, а затем на север, пересекая Эльбурский хребет. До Бабула на каспийском побережье, не было и двухсот миль. В отделении для карт Лотос обнаружила шарф и повязала им свои густые волосы. Пока они ехали, шарф развевался позади неё подобно яркому вымпелу. Юное лицо было серьезным.

— Что со мною будет, мистер Сэм?

— Надеюсь, ничего.

— Я имела в виду, когда все закончится.

— Ханниган о тебе позаботится.

Ее раскосые глаза печально смотрели на него.

— Но ведь из-за вас я оставила свою привычную жизнь.

Она помолчала.

— Я знаю, вы меня не любите, и даже не очень за меня беспокоитесь, и я вас понимаю. Я с вами слишком открыта и не умею сдерживать эмоции.

Она говорила по-английском со старательностью ученицы.

— Неважно, я не хочу, чтобы вы сейчас из-за меня отвлекались. Я буду помогать вам, чем смогу. Я так счастлива, что избавилась от этой женщины.

— Расскажи мне о мадам Ханг, — предложил он.

Ее слова заполняли важные пробелы в досье, которое он читал в Вашингтоне, на Аннаполис стрит, 20. Та-По был не просто шефом разведки в силовой иерархии Пекина. Он интересовался ракетной техникой и использованием баллистических ракет в космическом пространстве. Делами разведки в действительности занималась мадам Ханг. В последнее время, объясняла Лотос, он все чаще отсутствовал по секретным делам, связанным с набирающей силу ядерной программой красного Китая.