– Спасибо вам.

– Значит, с этим решено. А теперь, Джим, пока мы с Энни разложим все по местам и займемся остальными делами, отправляйся-ка домой за Генри.

– За Генри? – удивленно переспросила Энни.

– Мы без него, а точнее без нее, прекрасно обойдемся, а вот вам без молока не обойтись.

– Но это уж слишком щедро! Корову я просто не могу от вас принять.

– Никакая это не корова, – бросил, направляясь к двери, Уиллетт. – Это коза.

– Не отказывайтесь. Все равно он ее терпеть не может, – призналась Мэри. – Только ее нужно держать на привязи, а то она все вокруг объедает.

– Вот как?

– Зато молоко дает превосходное – разве что чуть жирновато. Из него, кстати, сыр, который я вам привезла.

– Ясно. Должна признаться, никогда в жизни не доила коз. Хотя почему-то уверена, что научусь без труда.

– Пара пустяков. Только не позволяйте ей щипаться.

И взяв инициативу в свои руки, Мэри направилась в кухню, произнося на ходу:

– Пора приниматься за дело, потому что, когда возвратится Джим, он сразу начнет тянуть меня домой. Но я, конечно, постараюсь задержать его до ужина, – доверительно сообщила она. – И жареная курица поможет мне в этом.

– Как было бы хорошо, если бы вы остались!

– Уже второй раз за два дня мы едим курицу – вчера приготовила специально для капитана Уокера.

– Думаю, ему понравилось.

– Еще как! Сказал, что, кроме вяленого мяса, ничего другого не ел на всем пути из Форт-Силла.

– Вернее, почти ничего, – уточнила Энни.

– Вы бы видели вчера Джима, моя милая. Я думала, ему станет плохо, когда он узнал, что у нас Хэп Уокер. Глядя на моего муженька, можно было подумать, что к нам приехал сам папа римский – да что для него папа римский по сравнению с капитаном Уокером! Правда, должна сказать, капитан не в самой лучшей форме.

– К сожалению.

– Да, таких, как он, больше не встретишь. И надо же, он сидел за столом у меня на кухне! Кто бы мог представить такое? Хотя, конечно, Джим был малость разочарован, когда узнал, что у капитана сейчас не то ружье, которым он убил Большого Койота.

– Да, у него более современная модель, – подтвердила Энни.

– Я заметила, он не больно-то распространяется насчет тех времен, когда был рейнджером. Казалось бы, такому человеку есть чем похвастаться, но из него и слова не вытянешь. – Энни ничего не сказала на это, и Мэри, обернувшись к ней, спросила: – Наверно, с ним не так-то легко общаться?

– Нет, почему же, вовсе нет.

– Сказал, что, может быть, останется на Рождество. Было бы здорово, если бы он в вас влюбился, Энни. Будь рядом с вами такой человек, так всякие разговоры бы прекратились.

– Или, наоборот, начались.

– Вы еще женщина что надо, голубушка. А из того, как говорил о вас капитан Уокер, Джим сделал вывод, что он, видать, к вам не совсем равнодушен.

– Нет, это не так. По крайней мере, я хотела бы надеяться. Я бы этого не вынесла.

Делая вид, что не замечает брошенного на нее проницательного взгляда, она нагнулась, опустила котенка на пол и стала наблюдать, как он гоняется за своим братцем.

– Какие же они игривые, – пробормотала она, уходя от разговора об Уокере.

Когда Хэп перевалил через вершину холма, было уже темно. Впереди он увидел освещенные окна фермерского дома, и до него донесся запах идущего из трубы дыма, отчего воздух уже не казался таким холодным и хотелось поскорее очутиться в домашнем тепле и уюте. Ему было приятно сюда возвращаться, и, несмотря на усталость, он испытывал чувство радости от того, что сумел доставить Энни Брайс домой, в родные края. Пусть с опозданием на целых три года, но он все-таки это сделал.

Да, у него было хорошо и спокойно на душе. Впервые с тех пор, как в него попала команчская пуля, он почувствовал, что от него есть толк. И в довершение всего ему удалось так удачно съездить за продуктами и другими припасами. Энни будет удивлена его быстрым возвращением, но еще больше она удивится, когда увидит, на что он сумел поменять волов.

Когда он съезжал по узкой заросшей тропинке к хлеву, из-под ног лошадей выпорхнула, отчаянно кудахча, курица, заставив его от неожиданности вздрогнуть. Но он тут же вспомнил: ведь Уиллетты говорили ему, что им некуда девать своих кур и они с удовольствием ими поделятся. Должно быть, они-то и привезли их. Энни, конечно, была этому очень рада.

Он распряг лошадей и отвел их в хлев, где было темно, хоть глаз выколи. Его верный Ред почуял хозяина и поднял голову, затем снова принялся невозмутимо жевать. Этого коня невозможно вывести из равновесия. Зато мул стал беспокойно метаться и пятиться к стенке. Хэп завел лошадей, на которых приехал, в стойла и, выходя оттуда, наткнулся на целую кипу сена. Должно быть, его тоже привез Уиллетт. Вилы в такой кромешной тьме найти было невозможно, так что пришлось брать сено руками. Он перебросил через воротца стойл по охапке каждой из лошадей, решив, что до утра этого хватит, а завтра он о них позаботится, и вдруг почувствовал, как что-то дернуло его за полу куртки. У него волосы стали дыбом, рука скользнула к кобуре, и, резко повернувшись, он выругался:

– Что за дьявольщина?!

Но существо уцепилось за его куртку и, видно, не собиралось ее отпускать. Хэп изо всех сил ударил по нему рукой, угодив в твердый нарост на костлявом лбу, однако оно не ослабило хватки. Он понял, что это какое-то животное, и, чувствуя себя очень глупо, сунул кольт на место и стал нащупывать в кармане спички. Когда он зажег огонь и глянул вниз, то увидел пару круглых черных глаз. Это была коза. Она как ни в чем не бывало жевала его куртку из бизоньей шкуры.

– Ты хоть понимаешь, черт тебя побери, что едва не отправилась на тот свет? – проворчал он, вырывая из зубов козы куртку.

Он вышел из хлева и, пройдя мимо тарантаса, на котором приехал, направился к дому.

– Энни! – крикнул он. – Это я, Хэп. Я вернулся.

Почти в ту же секунду дверь отворилась, и на пороге появилась Энни. Судя по всему, она была ему рада. Сняв шляпу, он вошел в дом и замер на месте, пораженный увиденным.

– Бог ты мой, вы не теряли времени зря, – пробормотал он, не веря своим глазам.

– Вчера приезжали Уиллетты, и Мэри помогала мне почти целый день, – объяснила Энни, – хотя, вернее сказать, я помогала ей. Дайте-ка вашу куртку, я ее повешу куда-нибудь.

– Спасибо, – сказал он, снимая куртку. – Кстати, эта скотина пыталась сожрать ее.

– Должно быть, вы говорите о Генри?

– Я говорю о какой-то чертовой козе в коровнике.

– Это и есть Генри, дойная коза.

У него удивленно поднялись брови:

– Генри?

– Ну да, хотя, конечно, ей больше подошло бы имя Генриетта. Наверно, при ее рождении не совсем точно установили пол. Сейчас, по крайней мере, уже выяснили, что это коза.

Повесив его куртку на крючок у двери, она проговорила:

– Я думала, вы приедете не раньше, чем завтра, а то и послезавтра.

– Просто избавился от волов, поэтому и вернулся быстрее. Повозку я тоже сбыл. Попался человек, которому было нужно и то, и другое.

Не дождавшись ответа, он, едва сдерживая улыбку, спросил ее сам:

– Разве вам не интересно узнать, как я добрался назад? Ну-ка, попытайтесь догадаться.

– Приехали верхом на лошади.

– Со всем этим грузом? Видно, вы так и не научились читать чужие мысли.

– Ну хорошо, если вы продали повозку и волов, то как же вы все-таки сюда добрались?

– Разве я говорил, что продал их, Энни? – И он, широко улыбнувшись, сдался первым: – Я поменял их на упряжных лошадей и тарантас, с которым вы сможете без труда управиться.

– Упряжных лошадей?

– Ну да. Когда я разговаривал с вашим соседом Уиллеттом, он сказал, что хотел бы помочь вам обрабатывать поле, но все, что у него есть, – это пара старых рабочих кляч. И я подумал, что упряжные лошади вам не помешают. Великолепная пара, к тому же у вас будет возможность ездить, если нужно, в тарантасе.