– Четырнадцатый уровень сейчас пуст, мистер Кортни, там никто не работает.

– Да, знаю.

Шон прошел к стволу. Зажег карбидную лампу и, дожидаясь клети, посмотрел на долину. Воздух чист, и солнце отбрасывает длинные тени. Все имеет четкие контуры. Он уже много месяцев не вставал так рано и почти забыл, каким свежим и радостным бывает начало нового дня. Перед ним остановилась клеть. Шон глубоко вдохнул и вошел в нее. Достигнув четырнадцатого уровня, он вышел и нажал сигнал подъема. Клеть ушла, и он остался под землей один. Пошел по туннелю; эхо его шагов шло с ним. Шон вспотел, щека задергалась – он дошел до плоскости забоя и поставил лампу на пол. Убедился, что спички в кармане, и задул лампу. На него навалилась темнота.

Хуже всего были первые полчаса. Дважды он брал в руки спички, готовый зажечь, и дважды останавливал себя.

От пота под мышками образовались холодные влажные пятна, темнота заполняла открытый рот и душила. Приходилось бороться за каждый глоток воздуха: вдыхать, удерживать, выдыхать. Вначале он упорядочил дыхание, потом медленно-медленно взял под контроль сознание и понял, что победил. Подождал еще десять минут, спокойно дыша и расслабленно сидя спиной к стене туннеля, потом зажег лампу. Возвращаясь к подъемнику и вызывая его, он улыбался. Поднявшись на поверхность, вышел и закурил сигару; бросил горящую спичку в открытое жерло ствола. До свидания, маленькая дыра.

И пошел к административному зданию.

Он не знал, что третий ствол «Глубокой Канди» отнимет у него нечто не менее ценное, чем мужество, и что то, что шахта отнимает, она не возвращает. Но это он узнает лишь через много лет.

К октябрю «Ксанаду» был почти закончен. Как обычно, они втроем поехали туда в субботу.

– Строитель отстает от графика всего на шесть месяцев и говорит, что к Рождеству закончит. У меня не хватило смелости спросить, к какому Рождеству, – заметил Шон.

– Это все изменения, которые придумала Канди, – сказал Дафф. – Она так запутала беднягу, что он уже не знает, мальчик он или девочка.

– Что ж, если бы со мной посоветовались с самого начала, это избавило бы нас от многих сложностей, – сказала им Канди.

Карета свернула в мраморные ворота, и они осмотрелись. Газоны уже ровные и зеленые, а жакаранды по сторонам подъездной дороги выросли до плеча.

– Похоже, он оправдывает свою репутацию, этот садовник, – довольно сказал Шон.

– Не называй его садовником в глаза, он обидится. Он садовод, – с улыбкой сказал Дафф.

– Кстати о названиях, – вмешалась Канди. – Не кажется ли вам, что «Ксанаду» слишком… необычное имя?

– Вовсе нет, – возразил Шон. – Я сам его выбрал. Мне оно кажется очень хорошим.

– Оно не вполне приличное. Почему бы не назвать дом «Красивые Дубы»?

– Во-первых, потому что на пятьдесят миль в округе нет ни одного дуба. А во-вторых, потому что дом уже называется «Ксанаду».

– Не сердись, я только предложила.

Строитель встретил их у конца подъездной дороги, и они начали осматривать дом. Это заняло час. Потом они оставили строителя и пошли в сад. Садовника с группой туземцев они нашли на северной границе участка.

– Как дела, Юбер? – поздоровался с ним Дафф.

– Неплохо, мистер Чарливуд, но на все нужно время, знаете ли.

– Ну, пока вы отлично справляетесь.

– Вы очень добры, сэр.

– А когда начнете выращивать лабиринт?

Садовник удивился; он посмотрел на Канди, раскрыл рот, закрыл и снова посмотрел на Канди.

– Ах да, я велела Юберу не делать лабиринт.

– Почему? Мне хочется лабиринт с того времени, как я ребенком побывал в Хэмптон-Корте. Мне нужен собственный лабиринт.

– Это совсем не модно, – ответила Канди. – Лабиринты занимают много места, а посмотреть не на что.

Шон думал, что Дафф будет спорить, но тот промолчал.

Они еще немного поговорили с садовником, вернулись по лужайкам к дому и остановились перед часовней.

– Даффорд, я оставила зонтик в карете. Будь добр, принеси.

Когда Дафф ушел, Канди взяла Шона под руку.

– Красивый получается дом. Мы будем в нем очень счастливы.

– Вы назначили время? – спросил Шон.

– Хотим сначала достроить дом, чтобы сразу въехать. Думаю, в феврале следующего года.

Они подошли к часовне и остановились перед ней.

– Какая красивая маленькая церковь, – мечтательно сказала Канди. – И как замечательно Даффорд придумал – обзавестись собственной церковью.

Шон неловко поерзал.

– Да, – согласился он, – мысль очень романтическая. – Он оглянулся через плечо и увидел подходящего к ним Даффа. – Канди, это не мое дело. Я ничего не знаю о браке, но знаю, что объезжать лошадей надо, не сломав им спину раньше, чем сядешь в седло.

– Не понимаю, – удивилась Канди. – Что ты хочешь сказать?

– Ничего, забудь. Вот и Дафф.

Когда они вернулись в гостиницу, в приемной Шона ждала записка. Они прошли в главную гостиную, а Канди отправилась на кухню проверять, как готовится обед.

Шон раскрыл конверт и прочитал: «Хотел бы встретиться с вами и мистером Чарливудом, чтобы обсудить одно очень важное дело. Сегодня после ужина буду в своей гостинице. Надеюсь, вам будет удобно заглянуть ко мне. Н. Градски».

Шон передал записку Даффу.

– Чего, по-твоему, он хочет? Узнал о твоем мастерстве игры в клейбджес?

– Он хочет получить урок, – ответил Дафф.

– Пойдем?

– Конечно. Ты знаешь, я не могу отказаться от вдохновляющего общества Нормана.

Ужин был великолепный. Раков во льду привезли в почтовой карете из Кейптауна.

– Канди, мы с Шоном идем на встречу с Градски. Возможно, вернемся поздно, – сказал Дафф.

– Конечно – если это только Градски, – улыбнулась в ответ Канди. – Смотри не заблудись, возвращаясь. Ты ведь знаешь: у меня в «Опере» есть шпионы.

– Поедем в карете? – спросил Дафф у Шона, и Шон заметил, что он не засмеялся шутке Канди.

– Всего два квартала, можно пройтись пешком.

Они шли молча. Шон чувствовал, как ужин уютно укладывается в нем, негромко рыгнул и снова затянулся сигарой. Когда они уже почти дошли до «Гранд-отеля Националь», Дафф заговорил:

– Шон…

Он замолчал.

– Да? – намекнул на продолжение Шон.

– Насчет Канди…

Он снова смолк.

– Она хорошая девушка, – подтолкнул его к продолжению Шон.

– Да, хорошая.

– И это все, что ты хотел сказать?

– Ладно, неважно! Давай сходим узнаем, чего хотят Саул и Давид?

Макс встретил их у входа в номер Градски.

– Добрый вечер, джентльмены, я рад, что вы пришли.

– Привет, Макс. – Минуя его, Дафф прошел туда, где у камина стоял Градски. – Норман, мой дорогой друг, как поживаешь? – Градски кивнул, и Дафф заботливо поправил лацканы его костюма; потом снял воображаемую пылинку с плеча. – Ты отлично подбираешь костюмы. Шон, правда, Норман отлично подбирает костюмы? Не знаю никого другого, кто мог бы надеть костюм за двадцать гиней и заставить его выглядеть мешком с апельсинами. – Он любовно потрепал Градски по руке. – Да, спасибо, я выпью. – Он прошел к бару и налил себе. – Итак, джентльмены, что вы можете для меня сделать?

Макс посмотрел на Градски, тот кивнул.

– Я сразу перейду к делу, – сказал Макс.

Дафф поставил стакан на стойку бара и перестал улыбаться. Шон сел в кресло, он тоже стал серьезен; оба догадывались о предстоящем.

– В прошлом, – продолжал Макс, – мы нередко работали вместе, и это принесло нам всем прибыль. Следующий логический шаг, конечно, объединение наших сил и ресурсов и достижение еще более значительных результатов.

– Вы предлагаете слияние?

– Совершенно верно, мистер Кортни, слияние двух больших финансовых организаций.

Шон откинулся на спинку кресла и негромко свистнул. Дафф снова взял стакан и сделал глоток.

– Итак, джентльмены, что вы думаете на этот счет? – спросил Макс.

– Вы разработали предложение, Макс, что-нибудь определенное, над чем мы могли бы подумать?