Голодные, без денег мы кое-как добрались до Москвы. Здесь я позвонил своему старому другу Сережке.

— Сережа, это ты?

— Кто это?

— Это я, Толя Борисов?

— Толька? Не может быть? Мне сообщили, что ты скончался, четыре года тому назад. — Врут, Сережа, врут.

— Где ты? Приезжай ко мне сейчас же.

— Я не один, с компанией.

— Приезжай с кем угодно, я жду.

В квартире у Сережки тесно от барахла, но мы себя чувствовали как в раю. Девчонки устроили очередь в крохотную ванну, а я все рассказывал и рассказывал Сережке свою одиссею.

Сережка позвонил друзьям и вскоре вся квартирка заполнилась знакомыми и не знакомыми мне людьми. Нас откормили, отпоили и обогрели. После того как все гости разошлись, кроме лучших друзей, Петра и Саши, а девчонки заснули на полу в гостинной, мы собрались на совет в кухне.

— Что ты сейчас будешь делать? — спросил меня Сергей.

— Нужна ваша помощь. Нужно пристроить девчонок. Достать им документы, жилье, работу. Если надо, пусть учатся. Хоть им и дали там, в зоне, образование, но они даже справок не имеют, что они что-то окончили.

— Самая тяжелая задачка с документами. Время, правда, сейчас другое. Вроде и перестройка. — начал Петр.

— Что ты заныл, перестройка. Все как было так и осталось. У меня появилась мысль, у моей жены, есть подруга Клавка, пьяница, не приведи господь. Работает она в паспортном отделе. Мы ей ящик водки пообещаем, она нам все сделает.

— Давайте попробуем. — согласился я.

— Если все выйдет, я их устрою в институт метрологии. Там требования приема на работу помягче и знакомых полно. Этот вопрос мы более-менее решим, а вот что будет с тобой. — спросил Сергей.

— Я хочу устроить пресс-конференцию и выступить там с заявлением.

— Опять в бой. Тебя же опять посадят.

— Может и посадят.

— Теперь уже зоны не будет, прикончат просто.

— Я отупел в зоне и в других местах от предчувствия смерти. Я буду еще более спокоен, когда люди узнают о том, что им грозит.

— Нужны хоть какие-нибудь документы и доказательства, чтоб тебе поверили.

— Доказательства будут.

Сашка вскочил со стула.

— Толя, я помогу с пресс-конференцией. Но что будет потом с тобой, не представляю. Стоит ли рисковать?

— Давай Сашка устраивай.

— Не надо. — раздался сзади голос.

На пороге кухни стояла Валя.

— Надо, Валя, надо. Иди спать. Чего встала?

— Я хочу остаться с вами.

Сашка подвинул ей свой стул.

— Толя, что нужно еще?

— Нужен кинопроектор на 9 миллиметров.

— Достанем.

— Я тогда хочу тоже быть на пресс-конференции и как свидетель подтвердить все что видела. — заявила Валя.

Мы уставились на нее.

— Этому не бывать. Не для того ты выбралась, чтобы попасться опять. — сказал я.

— Стойте, стоите ребята. Ведь у нас же будет кинопленка. Давайте заснимем Валю на пленку, немножко изменив лицо.

— Правильно. Валя соглашайся.

— А как же Анатолий Петрович?

— У меня своя стезя.

— Порешили ребята, теперь по домам и спать.

Все разошлись. Мы остались с Валей на кухне. Чтоб опередить ее вопросы, я начал первый.

— Помнишь Галину Ивановну?

— Да.

— Она обследовала меня, после того случая.

— Я знаю.

— Так вот, я болен «огневкой» до сих пор.

— Что? Не может быть?

— Да. Она сидит во мне и ждет случая, что бы вырваться наружу. Но прошу тебя, об этом ни кому.

— Какой ужас. Толечка, неужели нет шанса?

— Не знаю. Меня надо по идее изолировать от общества.

— Так ты, значит, умышленно идешь в тюрьму.

— У меня нет другого выхода и чем раньше, тем лучше. Только не плачь и повторяю, никому ни слова.

Чтоб не видеть ее лица, я вскочил и пошел в ванну.

— Дамы и господа, граждане, товарищи и друзья. Эту пресс-конференцию я собрал, чтобы рассказать о страшном оружии, которое разрабатывается в недрах нашего государства. Это так называемое, биологическое и бактериологическое оружие. Я Борисов Анатолий Петрович, работал над этим оружием в зоне номер пять, расположенной в 100 километрах от Новосибирска, в должности руководителя группы. У меня была тема: исследование вируса «огневки». Это микробы, которые поражают живые клетки и передаются людям контактным путем или распространения вируса в водной среде. Это ужасное заболевание. Сначала, появляется чесотка, потом красные пятна, потом бурые и как итог, смерть в страшных мучениях. Пока препаратов противодействующих «огневке» нет. К меня есть для вас фильм, как на человеке были проведены опыты. Многие кадры мы вырезали, так как они просто затягивают действие. Человек скончался через 15 часов. Мы фильм подготовили на 20 минут. Включите камеру.

Затрещала кинокамера и появились кадры, как я в защитном костюме вхожу в комнату, где лежит привязанный к столу Матерый, с налепленными на тело датчиками.

— Вот сейчас ему вольют в рот слабоконцентрированный раствор «огневки». - начал комментировать я показ фильма…

— Есть еще выступление сотрудников зоны, по мерам предосторожности я не скажу ни имени, ни фамилии этих людей, но прослушайте, что они говорят.

Включили Валину запись. Она говорила хорошо и рассказала о «памелле», как она над ней начинала работать, чем это кончилось и как она перешла к «огневке».

— У вас есть вопросы? — спросил я после показа фильмов.

Поднялось много рук.

— Пожалуйста.

— Как вы бежали из зоны?

— «Огневка» вырвалась из лабораторных корпусов и прошлась по зоне. Через 5 часов после эпидемии мне удалось бежать.

— В зоне погибли все?

— Не знаю, но думаю, что остались и живые.

— Вам удалось создать бомбу?

— Зачем ее создавать, нужна ампула с вирусом, чтоб мгновенно заразить, например, реку Репин.

Вопрос задал майор, офицер Российской армии.

— Вы сейчас показали фильм, где роль отправителя играли вы. То что вы сделали это преступление. Вы не находите, что вы преступник и ваше место в тюрьме?

— В этой зоне мы все подопытные и те кто делает преступление и те кто являются жертвами преступления. Я могу вам доказать это.

Я снял рубаху и все увидели мое тело, пораженное желто коричневыми пятнами.

— Вот результат испытания на мне «Огневки».

Защелкали блицы. Меня просили повернуться.

— Вы говорили, что ни кто не выживает, а вы живы?

— Да выжил. Это был самый страшный период в моей жизни. Но я выжил из всех один, потому что знал свойства микроба и стазу принял решительные меры.

— А девушка, которая выступала, она не спаслась?

— Не знаю. Она осталась в зоне. — соврал я.

— А как вы собирались распространить «памеллу»?

— В эти вопросы я не был посвящен. Я в зоне недавно.

— Не вы ли выступали четыре года назад против бактериологического оружия?

— Я. Против меня тогда возбудили дело о разглашении военной тайны и мне за это дали 25 лет.

— Что вы ожидаете после этой конференции?

— Опять тюрьму. Дамы и господа, я думаю, мы закончим эту пресс-конференцию. Я еще не совсем оправился после пережитого. До свидания.

Раздались недружные аплодисменты. Несколько журналистов стали пожимать мне руки.

— Мы восхищаемся вами господин Борисов.

— Борисов мы вам поможем.

………………….

Они ждали меня у дома Сергея. Черная «Волга» услужливо распахнула двери и меня повезли к новым испытаниям.

— Задали вы нам работенку гражданин Борисов. — говорил мой следователь. — Такой международный резонанс, что допрашивать вас некогда, занимаюсь одними отписками. И срок у вас есть, и побег есть. По закону судить и добавлять срок надо. А тут вы устроили тарарам.

— Не забудьте еще, что я болен.

— Врачи вас обследовали. Вы здоровы.

— Ваши врачи ни чего не мыслят в микробиологии.

— А вообще это хорошую мысль вы мне дали, Борисов. Действительно, отправим вас на излечение. Я согласен Борисов, лечитесь. Может этот бедлам утихомирится и мы вами тогда займемся всерьез.