— Хорошо.

Идею новой установки для производства алмазом я нашел в Военмехе, подсмотрев дипломный проект одного студента о штамповке взрывом. Почему бы мне взрывом не создать высокое давление в камере, а если удержать его в течение длительного времени, да еще при высокой температуре, то условия для получения алмаза выполнены. Самое тяжелое оказалось удержать давление. Здесь я год помучился, но получилось, а энергия взрыва оказалась дешевле, чем гидравлическая, что сказалось на себестоимости алмаза.

— Ира приходила, — сообщила мне мама, — Юбку взяла. Я ее чаем попоила, уговорила еще придти.

— Ну и как, уговорила?

— Сегодня придет. Я пообещала ей сшить кофточку с кружевным воротничком.

— Ну, мамуля, ты и дипломат.

— Ладно тебе, ты лучше девчонку не упусти. Для тебя стараюсь, золото, а не девочка.

Золото примчалось, как метеор и тут же после непродолжительного рандеву, ринулось обратно. Я рванул за ней, догадываясь, что она может упорхнуть навсегда.

— Не надо меня провожать. Не надо.

— А я тебя не провожаю. Я охраняю.

— Мне охрана не нужна, — гордо задрала носик она.

— Вон видишь, три парня стоят у подворотни. Здесь уже который раз с девушками происходят несчастья.

— Где, где они, — вдруг испугалась она.

Мы прошли молча мимо подворотни и она ни слова после не сказала о том, что мне нужно уйти.

— Как вы съездили за границу?

— Плохо. Я заврался так, что теперь распутаться не могу.

— А надо было врать?

— Конечно. Это связано с моей работой. О ней там нельзя распространяться.

— И все по камням?

— Все по камням.

— А я ходила в геологический музей. О работе вашей мамы там никто не знает, только говорят, что по приказу Берии коллекцию за неделю привели в порядок.

— Так и было. За мамой пришли и отец думал ей конец, но через неделю она пришла, жива и невредима.

— Какой ужас. Наверно, все семьи должны через что-то пройти.

— Ты хочешь сказать, через страдание.

— Да.

Она отрывисто бросила на меня взгляд и больше ни о чем не спрашивала. Мы прошли два квартала.

— Я пришла домой.

Она заколебалась, потом нерешительно сказала.

— Пойдем, я тебе покажу одну вещь… Пообещай, то, что ты увидишь, не скажешь никому.

— Обещаю. Пойдем.

Она повела меня по лестнице до третьего этажа. Трясущимися руками открыла дверь, — Иди первый.

В квартире пахло мочой и вонью человеческих испражнений. В большой комнате на полу сидела спиной к дивану грязная большая девица, лет 17, с белесыми, распущенными патлами волос и испачканной одежде. Она не оглянулась на меня, ее взгляд уперся в пол, руки вяло гладили ворс ковра.

— Здравствуйте, — сказал я.

Девица не прореагировала. Она сосредоточено глядела в одну точку. Откуда-то появилась кошка, черно-серого цвета, такая же не привлекательная, как и девица и провела своей мордой по моей ноге.

— Она тебе не ответит, — услышал я сзади голос Иры, — Она тронулась.

Я оглянулся. Ира стояла у косяка двери, прикусив губу и чуть не плача.

— Когда ей было 11, ее изнасиловали два мужика. Уже 6 лет, она не приходит в себя.

Я подошел к сумасшедшей и сел на корточки.

— Эй, — я тронул ее за плечо, — Ты меня слышишь?

Голова шевельнулась и поплыла вверх. Пустой взгляд голубых глаз поразил меня. Она опять уронила голову и волосы замерли, после непродолжительного колебания От девицы пахло отвратительно.

— Она опять обмочилась. Ты не представляешь, как нам с мамой тяжело таскать и мыть ее в ванной. И так каждый день… Ну ты нагляделся, теперь дуй отсюда.

Ира наступала на меня. Уперлась рукой в грудь.

— Ты иди, уходи. Ну уходи же…

Ярость клокотала в ее глазах. Я повернулся к двери и вышел из квартиры. Сзади выстрелил возмущенный замок.

В лаборатории появилась Таня Дубинина в сопровождении упитанного, крепкого мужчины.

— Дима, — обратилась Таня, — Хочу тебя познакомить, Алексей Кириллович Морозов, мой старый друг. Страшно обожает камни.

— Ну уж, Танечка, ты меня представляешь, как коллегу. На самом деле Дмитрий Иванович, я с большого дома на Литейном. А с Таней мы действительно друзья. Сколько Танечка уже знакомы?… Лет, наверно, 15–20.

— Давно, Алексей Кириллович, еще с Тагильского дела.

— Вроде так. Нет ли у вас чайку, Дмитрий Иванович, совсем горло пересохло.

— Пойдемте ко мне в кабинет, чего-нибудь сообразим.

В кабинете мы расселись по стульям и я по телефону попросил лаборанта приготовить и принести чай.

— Алексей Кириллович, — начала разговор Таня, — очень интересуется Нейманом и поэтому попросил меня познакомить с тобой.

— Ты, Таня, как всегда, несешься в рай. Я действительно интересуюсь этим господином, но меня интересуют и некоторые другие вещи, связанные с алмазами.

Вошел лаборант и принес термос с чаем. Когда он вышел, я достал из шкафчика химические стаканы и разлил чай.

— Так что же вас, Алексей Кириллович, интересует? Конкретно?

— У нас ведь заключен договор с Нейманом на поставку определенного количества алмазов, полученного с наших месторождений?

— Да. Мы входим в единую мировую систему и высылаем то мизерное количество, чтобы не уронить алмазный рынок.

— Хорошо. А как с искусственными алмазами? Нейман у нас их покупает?

— Договора с ними по искусственным алмазам нет. Напрямую Нейман искусственные алмазы не покупает.

— То есть, все же выходит, наши искусственные на мировом рынке есть?

— Есть?

Морозов отпил чай, а Таня засмолили следующую сигарету.

— Я знаю, вы одно из предприятий, делающих алмазы. Куда вы их поставляете?

— В принципе, я этим не занимаюсь. Но наши феониты и другие похожие структуры, поступают и в ГОХРАН, и на перерабатывающие предприятия России, где выпускают вполне приличные вещи и технические изделия.

— А можно ли сделать искусственные алмазы, не подделку, больше 20 карат?

— Можно.

Гости выпили чай и Алексей Кириллович поднялся.

— Вы конечно меня простите Дмитрий Иванович. Мне еще надо сделать несколько деловых встреч, а времени… увы нет. Я рад что мы познакомились, а еще больше рад, что получил от вас некоторые нужные мне сведения. До свидания.

Он пожал мне руку и пошел к двери. Таня задержалась у моего уха.

— А ты молодец, Димка. Он получил и, фактически не получил информации.

Я с удивлением посмотрел на нее. Она махнула рукой и исчезла вместе со спиной КГБиста.

Я поймал Иру у ее дома.

— Ты можешь сходить со мной куда-нибудь?

— Нет, Оля одна дома.

— Можно я пойду с тобой?

— Зачем. Ты же все видел… Впрочем, пойдем.

Оля лежала на диване и сопела, закрыв глаза. Вонь волнами исходила от нее.

Ира беспомощно развела руками.

— Дима, прошу помоги ее дотащить до ванны.

Я не стал ей отвечать. Просто обхватил вонючую девицу и понес ее в ванну. И тут она стала мычать и брыкаться. Мы силой стянул с нее платье и бросил в угол. Девушка была только в грязных трусиках. Фигура ее была превосходна, большая грудь, осиная талия и крутые бедра с длинными ногами. Ира включила душ, а я перегнул девицу на доску поперек ванны. Она отчаянно брыкалась и мычала, мешая Ире содрать трусы. Я посильней придавил одной рукой туловище к доске, Ольга замерла и Ира, выкинув с ее трусы, принялась обмывать тело. Дикий вой раздался в ванной.

Мне надоел этот вой. Злость закипела на эту сумасшедшую бабу. Я оттолкнул Иру и, размахнувшись, врезал ей ладонью по заднице с такой силой, что девица двинулась головой в стенку. Наступила тишина, только вода шипела из отверстий душа. И вдруг, четкий голос сказал.

— Мне больно.

— Лежи спокойно, больно не будет. Ира, черт тебя возьми, помой ее всю.

— Да отпусти же ты меня, — говорит подо мной спокойный голос Оли.

— Ира…

Ни какого шевеления. Я оглянулся. Ира с огромными глазами смотрела на меня и не двигалась.

— Ты долго будешь стоять, как истукан, — рявкнул я.