– Я любил вашу мать, – сказал Рейнольдсе, закончив есть. – Но она предала меня. Я прожил двенадцать лет во Франции, но не мог забыть ее и то, что она сделала. Поэтому я вернулся за ней в Новый Орлеан.

И убили моего отца.

Рейнольдс пожал плечами.

Это необходимо было сделать. Даже если бы семья достала деньги, которые я просил за его освобождение, мне все равно пришлось бы его убить. Джанетт не видела от него ничего хорошего. Никто не видел от него ничего хорошего. Он был никчемный человек. Возможно – Рейнольдс поднял бокал в знак того, что пьет за Троя, – я оказал вам услугу тем, что избавил вас от него.

Трой оттолкнулся от стола и вскочил на ноги, но охранник, стоявший сзади, рывком швырнул его обратно на стул. Трой глубоко вздохнул, пытаясь подавить гнев.

– А моя мать?

– Она уехала по доброй воле. Джанетт поняла, какую ошибку она совершила. Некоторое время мы прожили в Италии, потом во Франции. После того, как она умерла, я приехал сюда.

После того, как она умерла?

– Вы лжете! – проговорил Трой сквозь стиснутые зубы.

– Я не лгу, хотя мне больно об этом говорить. Мне ее очень не хватает. Она была всем для меня, как и я для нее.

– Нет! – закричал Трой и вскочил со стула.

Ярость придала ему силы. Он оттолкнул охранника и бросился на Рейнольдса.

– Гарт! – возопил Рейнольдс.

Раб, который охранял Троя, сумел остановить его и сжал его руки мертвой хваткой. – Уведи его отсюда! – Рейнольдс указал на Троя пальцем. – Брось его в тюрьму, где сидят остальные Я займусь им, когда буду уверен, что он действует в одиночку.

У него забрали одежду и дали короткие, до икр, рваные штаны, какие носили рабы. Рубашку и обувь ему не дали, и ноги его по-прежнему саднили и кровоточили, хотя прошло уже три недели с того дня, как его заковали в кандалы.

Его сковали цепью с другими узниками, среди которых были беглые непокорные рабы и несколько человек утверждавших, что они, как и Трой, ни в чем не виноваты. Каждый день их заставляли работать на полях или валить деревья на лесистых склонах гор. В ясную погоду и в дождь они рубили кипарисы, красные деревья, а затем тащили их вниз с помощью канатов и рычагов. Маккарти, надзиратель, имевший склонность сдирать кожу со спин нерадивых ударами кошки-девятихвостки, был единственным белым человеком из тех, кого Трой видел во время своего заточения. Он приходил в тюрьму рано утром и уходил поздно ночью.

Раб по имени Джебба застонал вновь, но по тому, как он дышал, Трой понял, что ему недолго осталось мучиться. Днем Джеббу придавило огромное бревно красного дерева: оно раздробило ему ноги, прежде чем его успели предупредить об опасности. Маккарти снял с раненого кандалы и сказал, чтобы его оставили на горе, но один из беглых рабов, невысокий мускулистый мужчина по имени Карлос, на себе принес изувеченного Джеббу в тюрьму.

В душной тесной камере невозможно было найти подходящее место для отдыха, но изнуренные полуголодные люди, казалось, не замечали этого и неподвижно, словно мертвые, лежали на каменном полу. В этих нечеловеческих условиях многие из них потеряли человеческий облик и словно животные, дрались за каждый кусок несвежей пищи, который им бросали.

Полный решимости выжить и совершить побег Трой закрыл глаза и прислонился к холодной каменной стене. Ему потребуются все его силы, чтобы отстоять свой утренний паек. Он представил себе Дэни стоящей на горном лугу на фоне ясного синего неба. Она приветливо улыбалась, серые глаза ее светились любовью и радостью. Воздух вокруг нее был чистый и свежий в отличие от удушливой темноты темницы, в которой он находился. Подумав о Дэни, Трой улыбнулся. Вскоре он заснул.

Весь день шел дождь. Милдред заверила Дэни, что в феврале сезон дождей заканчивается, и спокойно готовила дома желе из папайи. Дэни же места себе не находила. Геркулес хотел сходить в город, чтобы посмотреть не вернулся ли Трой в гостиницу, но из-за дождя остался дома.

Дэни мерила шагами веранду и смотрела на сплошную завесу воды, стекавшей с крыши на растущие у крыльца папоротник и кретоны. Над островом нависли серые тучи, грязные потоки воды стекали по склону холма к бухте.

Со скрещенными на груди руками и хмурым выражением на лице Дэни вошла в кухню, где в этот момент хозяйничала Милдред.

– Хотите попробовать желе, Дэни? – вежливо осведомилась Милдред.

– Нет, спасибо.

– Что-то вы сегодня не в духе, голубушка. Никак, у вас месячные начались? – Голубые глаза смотрели на нее участливо.

– Нет. – Дэни покачала головой.

Она вдруг вспомнила, что эта проблема не возникала у нее с тех пор, как она покинула Луизиану. Вероятно, жара на нее плохо действует.

– Значит, это дождь вас донимает. Мы, островитяне, привыкли к нему. Плантаторы, которые выращивают сахарный тростник, только радуются, когда идет дождь. И все же я понимаю, как нелегко приезжим, когда он льет, не переставая, много дней подряд.

Дэни села на высокий табурет возле стола, на котором Милдред размельчала плоды папайи. Мягкая золотистая мезга растекалась и хлюпала под ложкой.

– На острове много плантаторов? – спросила Дэни.

– Сейчас здесь почти восемьдесят плантаций сахарного тростника. Конечно, их было больше, когда только начинали выращивать сахарный тростник. Но урожаи в разные годы разные, и некоторые плантаторы переезжают в другие места. Здесь есть также плантации какао и кокосовых пальм.

Дэни кивнула. Она хотела заговорить о Константине Рейнольдсе, но не знала, как это сделать.

– Вы знаете многих плантаторов?

– О да. Конечно.

Вы знаете Константина Рейнольдса?

Боясь спрашивать, боясь, что ей придется, объяснять почему ее интересует Рейнольдс, Дэни заерзала на табурете и забарабанила пальцами по столу. Милдред насыпала в миску с папайей сахар. Дэни вдруг почувствовала неудержимое желание заплакать и удивилась – откуда оно у нее? В конце концов, она не из тех изнеженных дам, которые ударяются в слезы из-за всяких пустяков. Должно быть, это все дождь. Дождь и беспокойство за Троя.

Дэни, нас пригласили на пикник, который состоится завтра на пляже. Эта новость должна поднять вам настроение. – Милдред, размешивая сладкую массу, время от времени поглядывала на Дэни. – Вы еще не гуляли по пляжу, а ведь берега Тобаго очень красивые. Вы читали роман Дефо «Робинзон Крузо»?

Дэни покачала головой.

Этого мне еще не хватало!

– Все уверены, что Тобаго и есть тот необитаемый остров, на котором он прожил столько лет. Пещера Крузо находится на берегу Милфордской бухты. Вы хотите ее увидеть? Приезжие охотно посещают это место.

Дэни пожала плечами. Зачем ей пустая пещера? И кто такой этот Робинзон Крузо? Она встала, извинилась и вернулась на веранду. Король Георг, чистивший клювом свои перья, резко прокричал:

– Привет! Славный денек!

Она бросила свирепый взгляд на птицу с блестящими перьями и опустилась в стоящий веранде шезлонг с плюшевой подушкой.

– Заткнись, Георг, если не хочешь, чтобы тебя ощипали и поджарили на вертеле! А то мне ужасно надоела свинина.

На следующий день ярко светило солнце и воздух был насыщен испарениями высыхающей земли. Хотя Дэни не хотелось участвовать в пикнике, Милдред все же удалось убедить ее, что в такой замечательный день не дело скучать дома. Дэни согласилась пойти, надеясь, что Геркулес в конце концов сумеет выяснить местонахождение Троя.

Дэни расслабилась, когда шла по длинной аллее, ведущей к пляжу; ясное голубое небо и теплые солнечные лучи подняли ее настроение. Она была благодарна Милдред за то, что та настояла на том, чтобы она отправилась на пикник. На пляже Дэни сбросила обувь, приподняла до колен свою длинную юбку, подошла к воде и позволила морским волнам омыть ее ноги. Широкая серповидная бухта искрилась на солнце; воздух был насыщен солью и водяными брызгами. Дэни неторопливо пошла вдоль изогнутого берега, слушая шум мерно накатывающихся и откатывающихся от него волн.