Она прокляла это волнение. Девушка хотела взглянуть на Чарльза холодно, но глаза никак не желали ее слушаться.

– Не смотрите на меня так, – прошептал он, но было уже поздно. Руки Чарльза скользнули по ее спине, и, прогнав сомнения, он прильнул к ее губам. Застонав, он заключил ее в свои объятия и прижимал все ближе и ближе, до тех пор пока не почувствовал прикосновение ее упругой груди к своему телу.

Ответом ему был сладострастный стон Мелиссы. Она раскрыла дрожащие губы и упивалась его поцелуями. Если его прежние поцелуи просто возбуждали ее, то эти были верхом блаженства. Она подняла руку и стала гладить его волосы. «Ты потеряешь разум от дальнейших прикосновений», – вспомнила Мелисса. Шок, вызванный ее собственным поведением, прорвался сквозь удовольствие, и она решительно отстранила Чарльза.

– Пустите меня, нахал! – вскрикнула она. – Заморочили мне голову, а сами ничем не лучше лорда Хефлина!

Чарльз задыхался, он уже не слышал ее. И только звонкая пощечина, которую она ему залепила, отрезвила рассудок Чарльза. Он скорчил недовольную гримасу.

– Не будете же вы отрицать, что вам понравилось, – слабо возразил он.

– Конечно, ведь вы достаточно опытны, чтобы свести с ума любую женщину. И вы прекрасно это знаете! – выкрикнула она, наградив его злобным взглядом.

– Простите, Мелисса, – взмолился Чарльз. – Я на мгновение потерял голову. Единственное мое оправдание – это то, что я люблю вас.

– Если бы вы действительно меня любили, то не стали бы обращаться со мной, как со своими девками, – выпалила она. На самом деле она злилась больше на себя, чем на него, но не могла позволить себе отдаться во власть этих восхитительных ощущений. Взглянув в зеркало, Мелисса убедилась, что ее волосы все еще в порядке. У него, очевидно, богатый опыт, ведь он нередко занимался любовью с дамами во время балов.

– Пожалуйста, простите меня, – снова попросил он.

– Проводите меня в дамскую комнату, – холодно приказала она, – и постарайтесь как можно лучше использовать свои актерские способности, изображая заботливого родственника. Но предупреждаю, я не хочу, чтобы вы впредь отступали от этой роли.

– Хорошо, кузина. – Сердце Чарльза оборвалось от ее ледяного тона. Но она обязательно смягчится. Эти эмоции, результат напряженного вечера. Но Чарльз вовсе не был в ней уверен на все сто процентов. Эта девушка привлекала его своей непредсказуемостью. Ведь это значило еще и то, что он никогда не сможет предугадывать ее поступки, руководствуясь своим богатым опытом.

Оставшуюся часть вечера он провел рядом с Мелиссой. Она прекрасно справилась со своей задачей, объяснив тени под глазами следствием головной боли. Чарльз принял все меры предосторожности и проводил ее до самого дома леди Каслтон, но Хефлин, к счастью, больше не попадался ему на глаза.

Страх и ненависть уступили место стыду. Мелисса думала, что по праву отчитала Чарльза. Что он предпринял, избавив от домогательств самовлюбленного развратника? Пошел по его же стопам! Из-за одного момента страсти пошли прахом его многодневные труды. Мелисса чувствовала, что пройдет немало времени, прежде чем она забудет об этом досадном происшествии.

Ночью Мелисса не могла уснуть. События этого вечера не давали ей сомкнуть глаз. Нападки Хефлина потрясли девушку. Он стал смелее и зашел намного дальше, чем тогда, когда пытался соблазнить сестру своего друга. И хотя у нее не было другого выбора, все же она считала, что поступила неправильно, вновь оскорбив Хефлина. Ее счет вырос: во-первых, она грубо отвергла его ухаживания, так как была несведуща в этих вопросах и не знала, как можно это сделать более мягко; во-вторых, она причинила ему боль и уязвила его мужское самолюбие, оставив Хефлина калекой на всю жизнь; общество, выслушав его заявления о правах на Мелиссу, стало презирать его самого и насмехаться над его словами. «Я всегда получаю мои долги». А теперь еще нападение Чарльза.

Но было кое-что похуже воспоминаний об ужасной выходке Хефлина. Прежде она даже не думала о чувстве, которое испытала в объятиях Чарльза. Теперь же она говорила себе: «Если бы только знать наверняка, что он меня любит».

А Беатриса все-таки не права. Нельзя рассказывать юным дамам о напряжении, которое возникает в их телах, как только они попадают под влияние чар обаятельного мужчины. Зная о свойствах своего тела, они легко забывают об осторожности и заостряют внимание на чувствах, которые при этом испытывают. Леди Каслтон тоже ошиблась. Позволять распутнику – неважно, родственник он или нет, – сопровождать их было подобно игре с огнем.

Но внутренний голос подсказал ей, что Чарльз говорил чистую правду. Он оказался не таким уж эгоистом, каким представляла его себе Мелисса. Он выломал дверь и спас женщину от домогательств мужчины, даже не зная кто она.

Мелисса переодевалась к обеду, как вдруг ее позвали в бабушкину комнату.

– Тоби! – воскликнула она. Зрелище, представшее ее глазам, было не из приятных. Лицо брата было покрыто морщинами, его одутловатость и болезненность говорили о том, что он стал пить еще больше, чем в былые времена. На щеке Тоби красовался синяк, но глаза, что удивительно, были на редкость ясными.

Он внимательно посмотрел на сестру, и его лицо озарилось жалким подобием улыбки.

– Мелисса? – неуверенно пробормотал он. – Неужели это ты?

– Не прикидывайся удивленным, – жестко произнесла Мелисса, – лучше скажи, что у тебя с лицом.

– Недели две назад Хефлин влепил мне пару тумаков и пригрозил добавить еще, если я ему не заплачу. А что вообще происходит?

– Разве Сондерс тебе не рассказал? – спросила леди Каслтон.

– Он сказал только то, что Хефлин пытается испортить Мелиссе репутацию.

– Ты обещал отдать ему меня в обмен на свои долги? – напрямую спросила Мелисса.

Тоби отвел глаза.

– Он к тебе сватался.

– Знаю, что сватался. Я вас подслушала. И, если ты помнишь, именно это заставило меня сбежать из Дрэйтона. Так что же ты ему ответил?

Повисла угрожающая тишина.

– Тобиас, мы должны знать точно, что произошло на самом деле, – настаивала леди Каслтон. – Он заявил, что вы заключили договор и что ты подписал какие-то бумаги.

– Ничего я не подписывал, – заявил Тоби, гордо выпрямившись, в то время как остальные почувствовали явное облегчение. – Он посватался за Мисси, и я дал ему разрешение просить ее руки. Ну а что еще мне оставалось делать? – поспешно прибавил он, заметив гневный взгляд Мелиссы. Я слишком много ему должен.

– Но ты обещал Хефлипу, что Мелисса выйдет за него замуж? – упрямо продолжала леди Каслтон. – Мы должны знать, насколько серьезно обстоят дела. К сожалению, Мелисса еще несовершеннолетняя, и ты являешься ее законным опекуном.

– Я не давал ему никаких обещании, – поклялся Тоби.

– Между тем он полон решимости жениться на ней, – сказала миледи. – Нет ли у него еще каких-нибудь грехов, помимо тех, о которых я уже знаю?

– Нет, но я не могу заплатить ему долги, – горько произнес Тоби, – и он это знает. Единственное, что могло бы хоть как-то его остановить, это Мелисса. Тогда я очень удивился, услышав о его предложении, ведь там и посмотреть-то было не на что, – сказал он, кивнув в сторону сестры. Персиковое платье, которое она надела в тот день к обеду, делало ее волосы еще светлее. – Но должен признаться, теперь ты похорошела.

– Тогда я его очень разозлила, – сказала Мелисса. – Ты же знаешь, как я от него отбивалась, да и Беатриса дала ему не менее достойный отпор.

– Он об этом не говорил, – пробормотал Тоби. – Что ты ему сделала?

– Когда он пытался овладеть мной, я, защищаясь, ударила его пару раз коленом, – произнесла со вздохом девушка. – А теперь он хромает.

Тоби вздрогнул. Леди Каслтон нахмурилась.

– А твоя кузина… она так же от него отбивалась?

– Нет. Но в последний раз она разбила кувшин о его голову.