– Фамбер, а говорил, весь выжат!

– Силы я частично восстановил, но этого я не делал. Нам просто повезло. Ладно, давайте спускаться.

Когда они вышли из леса, то совсем не удивились присутствию двух дружков.

– А, вот и вы, а мы думали, что вы уже давно на том свете.

– Чаго!?

– Говорю, давно думали, что волки их порвали.

– Да не волки, а проклятие. Да только вы не сделали, за чем отправлялись. Проклятие еще одного долбануло.

– Свои дела мы сделали, почти, в общем из леса вас беспокоить не будут. Но есть еще кое-что, что мы должны сделать… Где живет тот чокнутый проповедник?

– Чаго!?

– А вона говорят, где живет Киравкис.

– Да известное дело. На самом краю деревни. Я отведу вас.

– Мы отведем вас.

– Чаго!?

– Говорю, мы отведем их!

– А, да, понятное дело.

Хозяина не было, но дверь была открыта. Фамбер, а за ним Шус и Холдар зашли в дом. Двое дружков боязливо смотрели через порог.

Собственно дом стоял из одной не очень большой комнаты. Постелью служила куча тряпья в углу, печка почти наполовину развалилась, в углах были кучи мусора, свет почти не поникал из-за того, что окна были занавешены. Но самое интересное было на столе.

В отличие от всего остального, стол был чистый. На нем стояло около дюжины одинаковых баночек. Они были наполнены пеплом, и еще там лежала деревянная фигурка, одетая в остроконечную шляпу, с палочкой, похожей на посох.

– Все понятно… я так и думал…

– Учитель, что вы думали и поняли? Я ничего не понял!

– Потом Шус, потом. Эй, деревенские, слушайте!

– Чаго!?

– Говорит этот, как его, волшебник, что-то сказать хочет.

– А, ну раз хочет, так пусть говорит.

– Спасибо. Итак, я хочу вас кое о чем попросить по о-очень большому секрету. Никому ни в коем случае не говорите, что сегодня на площади перед трактиром в полночь произойдет кое-что. А что именно – это страшная тайна. И ни в коем случае не говорите проповеднику, что я сегодня ночью буду около трактира один. И не говорите ему, что после схватки с лесным чудовищем я ослабел и даже не могу заставить взглядом загореться лучину. Поняли!? Только никому ни-ни! А то знаете, что я с вами сделаю!!! А если кого там увижу, сразу же в крысу превращу.

– Чаго!?

– Говорит, что мол ему надо, чтобы никому не говорили, что никто не должен ходить ночью по площади перед трактиром, а еще, что чокнутый Киравкис не должен приходить на площадь перед трактиром и чтобы ему не говорили, что волшебник совсем ослабел.

– А, ну тогда понятно!

– Да, а пошли, выпьем чего-нибудь.

– Чаго!?

– Говорю, пошли, выпьем!

– А, ну пошли! Сплетники пошли в обнимку в сторону постоялого двора.

– Отлично, значит, к вечеру все будут знать все, что нам нужно и начнут прятаться на площади.

– Учитель, я ни-че-го не понимаю, вы же им сказали, чтобы они никому не говорили!

– Поверь моему опыту, часа через два под ОГРОМНЫМ секретом, все будут знать всё, что мне нужно.

Через полчаса все трое добрались до своего столика, а после еды завалились в свои кровати до самого вечера.

Первым встал Фамбер, он зашел к Шусу и Холдару и разбудил их. Они все спустились вниз и приступили к ужину. Естественно, добрая половина деревни была здесь же.

– Учитель, что вы хотите сделать? Зачем хотите встретиться с этим человеком? Зачем вы хотите, что бы все видели эту встречу? Я ведь правильно догадался, это он убийца? Зачем….

– Шус, хватит задавать вопросы! Помолчи!! Заткнись!!! Да, ты правильно догадался, но пока что я не буду отвечать на все остальные вопросы. Сам все увидишь, только скажу, что устрою небольшое представление.

Когда совсем стемнело, Фамбер вышел на улицу. Все, кто не поместились в трактир, прилипли к окнам домиков, лежали под телегами или в сене на них (телеги в середине дня специально пригнали сюда, чтобы понаблюдать за этим эпохальным событием). Хоть и не было видно ни одного человека, но Фамбер ощущал на себе сотни две заинтересованных и даже прожигающих взглядов. Фамбер уже засомневался в том, что он правильно поступил, когда говорил о чрезвычайной секретности этой встречи, и уже было решил, что проповедник не придет, но Киравкис появился как раз в полночь.

– Ну вот и я, волшебник, твоя смерть!

Киравкис был в той же белой хламиде, но еще у него на поясе был тупой и кривой нож.

– Ах да, привет, привет, как там тебя…Киравкис! Так, что ты сказал, про смерть, кажется?

– Очисти свою грешную душу! И подумай о своих прегрешениях!

– Прости, а какие прегрешения я совершил?

– Ты волшебник!!!

– Ну и что?

– Ты творишь чудеса, а это позволено только ЕМУ!

– Кому, ему?

– Единому и единственному, непогрешимому и непорочному богу!!!

– А могу я узнать перед очистительной смертью, из каких источников ты получил информацию о том, что волшебники – это зло?

– Мне явился ОН!!!

– Где? Когда? При каких обстоятельствах?

– ОН явился ко мне и сказал:

– Ты сын МОЙ, ты жил горестях и лишениях, но теперь ты будешь глаголить слово МОЕ, и расскажешь обо МНЕ всем…

– Так понятно, понятно, а где он тебе явился?

– Когда я был во сне, ОН призвал мой дух к себе.

– А за что ты убил горбатого Фалнога и Молока?

– Они все уроды, противные лику бога и я должен очистить землю от них.

Со всех сторон донесся недовольный ропот, но Киравкис продолжал, как будто бы ничего не услышал.

– И волшебники тоже противны ему. Сейчас ты умрешь, и будешь вечно мучиться и никогда не увидишь лика его!!!

– То есть ты, Киравкис признаешь, что ты убил… пятнадцать человек? Раздался еще более возмущенный ропот.

– Да я сделал это! Во славу ЕГО!!!

– А можно поинтересоваться, зачем ты делал куклы тех, кого хотел убить, а потом сжигал их?

– Ты был у меня дома? Да как ты посмел! Я убью тебя!!!

Киравкис размахнулся и метнул свой нож в Фамбера. Зрители затаили дыхание. Но нож, не долетев до цели, развернулся и, по мановению руки мага, полетел в пославшего его. Перед самым Киравкиса нож застыл, немного покачиваясь. (Вздох удивленного восхищения).

– Но,…но мне сказали, что ты ослабел! Что ты не на,… что не способен!!!

– Могу сказать одно, не верь слухам. Я не стану убивать тебя, пусть те, кто от тебя страдал, решат твою судьбу.

Только тут Киравкис заметил, оторвавшись от созерцания кончика ножа, что со всех сторон его обступили, впрочем, на почтительном расстоянии, его соседи. То и дело с разных сторон раздавались описания казней и наказаний, которым его собирались подвергнуть.

– Повесить его!

– Запереть в погребе!!

– Заморить голодом!

– Отдать властям! Ладно, знаю, плохая шутка. Хоть он злодей, каких нету, но только все равно он человек, а для человека это слишком ужасно.

– Похоронить заживо!!!

– Отдайте его мне! А что, у меня шесть мужей было, и не один больше года не продержался.

Киравкис не стал ждать приведения ни одной из этих угрозы в исполнение, тем более, что ему хватило бы и одной из них, и бросился бежать. Он кинулся к одной из телег, стоявшей у дома. Он быстро забрался по ней на крышу и уже хотел, скатившись с другой стороны, выйти из окружения, но вдруг споткнулся и упал вниз с самой верхушки крыши.

Все побежали посмотреть, что с ним. Проповедник лежал с неестественно выгнутой шеей. Он был мертв. На следующее утро Шус, Фамбер и Холдар уехали из этой деревни.