Какое огромное благословение есть в том, что жизнь опасна, любовь опасна, и мы в основе своей пребываем в состоянии неведения. Мы можем быть такими же, как дети. Мы можем бегать за бабочками, собирать на пляже ракушки или цветные голыши, словно это бриллианты, и радоваться всему этому.

В детстве у меня было огромное количество карманов. Мой портной сильно сердился на меня. Он говорил: "Ты подорвешь доверие ко мне. Никто не станет обращаться ко мне для пошива одежды. Что же это за костюм? На животе четыре кармана, на руках карманы, на ягодицах карманы… причем не два, а сразу четыре кармана". Он говорил: "Ты сумасшедший, и ты сводишь с ума меня".

Я отвечал ему: "Мне нужны все эти карманы потому, что мне нравится река, и я нахожу там так много красивых камней, что мне не хватает всех карманов".

Всякий раз, когда я приходил домой, я приносил с собой камни, и я даже ложился с ними спать. Все сердились на меня… "Чем ты считаешь эти камни? — спрашивали меня. — Бриллиантами, изумрудами, рубинами?"

Я отвечал им: "Я не знаю, но эти камни невероятно прекрасны, и я не могу заснуть без моего сокровища. Мне хорошо оттого, что они рядом со мной".

Неведение — это не что иное, как невинность. Вот самые главные моменты: опасность и неведение. Если вы можете расслабиться в этих двух состояниях, значит, вы мудрец, вы пробужденный чело- век. А если вы сопротивляетесь этим двум состояниям, значит, вы идете против своего просветления, против самой возможности того, что вы станете мудрецом.

Милый Ошо, я потрясен, из моей глубины что-то восходит. Слезы текут через трещины, они омывают камни и в лунном свете превращают их в драгоценности. Мои глаза открыты и восприимчивы к созерцанию этого сада, который безмолвно цветет во тьме. Ошо, возможно ли, реально ли все это? И бесконечный поток слез… Ошо, я стал глазами в ночи, и твои благословения — это утренняя роса.

Девагит, слезы радости, слезы покоя, слезы безмолвия — это самое ценное, что у тебя есть. Смех не может взмыть на такую высоту. Никакие слова не способны выразить красоту слез. Твои глаза — это самая прозрачная часть твоего тела, и твои слезы исходят прямо из самого твоего сердца. Это безмолвный танец, очень тихая музыка…

Не следует считать это переживание потрясающим. В каком-то смысле это так, ведь это переживание разрушает в тебе то, что фальшиво. Но оно очищает и выносит на свет то, что в тебе реально. Не обращай внимания на умирающую фальшь, ведь она никогда не была по-настоящему живой, а только притворялась живой. Сосредоточь все свое сознание на возникновении настоящего. Это и есть само твое существо. Слезы радушно встречают само твое существо и открытие его.

Девагит, ты спрашиваешь меня: "Возможно ли, реально ли все это? " Да, это возможно. И нужно сделать так, чтобы это переживание было под силу всем людям. Это самое настоящее в тебе. Нет ничего более реального, чем твои слезы. Но у слез есть и отрицательная сторона: если они исходят из печали, страдания и несчастья, тогда они отрицательны, тогда они создают вокруг тебя темную ночь. Но если они исходят из радости, блаженства и экстаза, тогда они создают в тебе и вне тебя сильный свет. Происходит именно это.

Ты говоришь: "Я потрясен, из моей глубины что-то восходит. Слезы текут через трещины, они омывают камни и в лунном свете превращают их в драгоценности. Мои глаза открыты и восприимчивы к созерцанию этого сада, который безмолвно цветет во тьме. Ошо, возможно ли, реально ли все это? И бесконечный поток слез… Ошо, я стал глазами в ночи, и твои благословения — это утренняя роса".

Девагит, происходящее с тобой случится со всеми, кто стал близок мне — не физически, а духовно. Это великий миг, который нужно принять душой, которому нужно радоваться, и необходимо танцевать, чтобы выйти из душевной мути. Ты выбираешься из своей могилы, и ты переживаешь воскрешение.

Похоронная процессия взбиралась на вершину холма, и вдруг задняя дверца катафалка распахнулась настежь. Под крики ужаса провожающих покойника гроб выскользнул из катафалка и с грохотом поехал по кочкам вниз к подножию холма. Достигнув равнины, гроб развил столь громадную скорость, что въехал прямо в открытую дверь аптеки. Перед изумленным аптекарем гроб врезался в прилавок, от чего крышка гроба отлетела в сторону.

— Ради всего святого! — завопил труп. — Аптекарь, выпиши мне что-нибудь для того, чтобы остановить этот гроб!

Ты возвращаешься из гроба. Должно быть, это путешествие было долгим. Переживание было потрясающим, но оно вернуло к жизни мертвеца! Ты возвращаешься к жизни. Ты был мертв… а теперь ты впервые познаешь жизнь. В мире есть миллионы людей, которые живут в своих гробах и не знают, что такое жизнь. Ощутить жизнь во всей ее полноте и силе значит узнать единственный смысл и значение существования. Есть только этот путь. Никакое философское размышление не может заставить вас осознать громадное значение, сказочное цветение и бессмертие вашего существа. И тогда пить сок жизни — это единственный способ во все времена для того, чтобы отыскать божественность в камнях, деревьях, реках, людях, животных, птицах. Все существование наполнено вибрирующим светом. Нам нужно просто настроиться на него, и тогда неожиданно все станет экстазом, который прежде вы не могли осознать.

Я расскажу тебе анекдот, чтобы приветствовать твои слезы.

Мирянин и священник играли в гольф, и у мирянина игра не шла.

— Ах, черт тебя дери, я промахнулся! — крикнул он в первый раз.

Потом ему не удался простой удар, и он воскликнул:

— Ах, черт тебя дери, я снова промазал!

Мирянин все время бил мимо и беспрестанно приговаривал:

— Ах, черт тебя дери, я промахнулся!

Священник, слушая такие речи, прошел половину поля, но потом решил, что положение священнослужителя призывает ему сказать что-нибудь мирянину.

— Уважаемый, вам не следует пользоваться такой ужасной лексикой, — заметил священник, — или Господь поразит вас на месте.

Только эти слова вырвались у него изо рта, как сразу же в небе появилась зигзагообразная вспышка молнии. В долю секунды священник превратился в кучку пепла. И над катящимися грозовыми облаками послышался громкий голос:

— Ах, черт тебя дери, я промахнулся!

Хорошо, Маниша? Да, Ошо.

Милый Ошо, я обращаю внимание на вопросы других людей для того, чтобы понять, как они могут выражать эти чувства. Я просто не могу найти слова, чтобы выразить свои слезы или любовь, хотя и очень хочу этого. Нужно ли мне использовать слова для того, чтобы выражать себя?

Прем Нитьямо, язык полезен, но не всегда. Слова имеют свое полезное применение, но не везде. Есть пространства, в которых язык оказывается непригодным, слова оказываются бессильными, а это, по сути, единственные пространства, у которых есть какое-то значение.

Язык может содержать в себе только земное, а вечно ускользающее от языка священно. Поэтому ничего нигде и никогда, ни в одном веке, не писали о любви, покое, безмолвии, хотя такими сло-вами пользуются как необходимым злом, как человеческой слабостью, потому что человек не может говорить посредством безмолвия, не может говорить одними только слезами. Он вынужден обращаться к тому, что слишком мало для того, чтобы содержать громадные переживания, и этот способ общения все искажает.

Поэтому не нужно использовать слова, и если ты ощущаешь удовлетворение, если ты чувствуешь, что в тебе возникает что-то за пределами слов… это выходит через твои слезы… которые выражают твое состояние гораздо лучше слов.

У слов есть ограниченное значение, а у слез есть только намеки на неведомое, только пальцы, указывающие на луну. Если выражение состояния осуществляется через песни или музыку, тогда оно более совершенно. Если же выражение состояния осуществляется через танец, тогда в нем гораздо больше подлинности.