Еще сложнее ей было объяснить, насколько обострено у нее сейчас восприятие происходящего, но ничего страшного. Теперь не время для долгих разговоров.

Джоан подошла к камину и осторожно положила несколько поленьев на тлеющие угли, пошевелила дрова кочергой. Когда они занялись, теплые язычки пламени заплясали, освещая кухню золотым светом.

Она дернула за завязку на шее своего коричневого платья и обернулась, ловя напряженный взгляд Риза. Его лицо было освещено пламенем огня, и глубокие синие глаза казались почти черными.

Платье скользнуло вниз с плеч. Молчание Риза только разжигало ее страсть.

– Ты не должна этого делать.

– Должна. Для себя. Для того, чтобы в памяти осталось только самое хорошее и никаких сожалений.

Она сдвинула бретельки сорочки на руки и потянула ее вниз, обнажая грудь. Ее кожа стала настолько чувствительной, что прикосновения ткани к телу возбуждали ее, словно поглаживания.

Сорочка упала. Теперь она стояла перед ним совершенно обнаженная, сверкая белизной кожи в отблесках пламени. Его невозмутимый взгляд внезапно вызвал у нее чувство стыда. Чтобы скрыть свое волнение и наготу, она начала расплетать косу.

Риз наблюдал за ней, но и только. Джоан тряхнула головой, и волосы волнами рассыпались по ее телу.

Но Риз не спешил подойти к ней. Его взгляд блуждал по ее телу, пока, наконец, не остановился на глазах. Он ожидал, что она сделает первый шаг, предлагая себя, и это было заметно по выражению его лица и вниманию, с которым он ее рассматривал.

Он все еще сидел неподвижно, но ожидание продолжения не было неприятным. Желание стучало в висках, с каждым ударом сердца становилось все острее, возбуждая ее так же сильно, как его прикосновения. Несмотря на разделявшее их расстояние, казалось, будто их тела слились в объятиях. Она почувствовала, как пружинило все ее тело: поднялась грудь, затвердели соски, горло пересохло, в животе чувствовалось восхитительное напряжение.

Он мог бы заговорить, но не сделал ничего, чтобы помочь ей преодолеть это расстояние. Внезапно в его взгляде появился вызов.

– Ты хочешь заставить меня подойти к тебе? – сказала она вдруг, осознав происходящее.

– Да.

– Это не очень великодушно с твоей стороны.

– То, чего я сейчас хочу, не имеет ничего общего с великодушием. Я хочу взять тебя, обладать тобой, полностью войти в тебя. Подойди ко мне, если ты уверена, что хочешь меня так же сильно, как я тебя. Докажи мне, что ты действительно хочешь полностью отдаться этому чувству, прежде чем уйдешь. Если не хочешь – подбери с пола платье и ступай в спальню, тогда мы простимся на рассвете, как мы уже прощались в саду.

Почувствовав металл в его голосе, Джоан неподвижно застыла. Он не был зол или опасен, но предупреждал о том, чего ожидает от нее. Интонация больше, чем слова, выдавала его мысли и желания.

Джоан задрожала. Не от страха – она почувствовала невероятное возбуждение. Дрожь была настолько сильна, что она не знала, сможет ли сдвинуться с места.

Но смогла и сделала шаг навстречу Ризу. Его взгляд притягивал ее, заставляя двигаться вперед, подходить к нему все ближе и ближе, словно он тянул за невидимую нить.

Наконец она оказалась перед ним настолько близко, что почувствовала его тепло своим обнаженным телом. Она ощутила, как в ожидании напряжено его тело, как сильна сдерживаемая им страсть.

Ею овладело нестерпимое желание. Они еще даже не касались друг друга, а тело уже наслаждалось удовольствиями, заполнившими воображение и заставлявшими томиться.

Риз выпрямился и положил свои красивые сильные руки на бедра Джоан. Прикосновение его теплых шершавых рук вызвало в ней бурю восторга. Он прижал ее к себе и покрыл ее грудь поцелуями.

Джоан вцепилась в его волосы и прижала голову к своему сердцу.

– Ты не верил, что я способна на это.

– Нет. Не сегодня. Не после того, как ты опять его видела.

– Ни сегодняшний день, ни эта встреча не имеют к нам никакого отношения. Я решила еще раньше, прежде чем он нашел меня. Я ждала, когда ты придешь, чтобы сказать тебе об этом.

Риз удивленно посмотрел на нее, затем поднялся и заключил ее в объятия.

– Тогда это относится только к нам. Наконец-то только к нам.

– Да, только к нам.

В последний раз. Но спокойствие в его объятиях, ощущение его тела, прижимающегося к ней, легко затмило чувство сожаления.

Обнимать его было небесным блаженством, но ей было нужно большее. Она хотела большего. Они оба хотели. Это чувствовалось в дрожи их неистовых объятиях, в его долгих ласках. Им предстояло испытать что-то более сильное и более прекрасное, что-то, что позволило бы им до конца отдаться той необычайно бурной силе, что жила в них, безмолвно, но осязаемо ожидая окончания этой сдержанной прелюдии.

Он поцеловал ее, и эта сила вырвалась наружу, словно буря, захлестнула их. Их тела слились в единое целое, полностью отдавшись страсти, еще более обострившейся в предвкушении близкого расставания. Влечение ее души соединилось с влечением ее тела в стремлении достигнуть высшей степени наслаждения.

Его горячие поцелуи вселили в нее надежду, что это наконец-то произойдет. Риз словно предупреждал, что пути назад нет. Ее страхи и его порядочность слишком долго мешали им преодолеть последнюю преграду, но сегодня ночью она будет сметена вихрем их чувств. Наконец-то!

Она чувствовала Риза каждой клеточкой своего тела, ее кожа ощущала прикосновения его шероховатой кожи, волос, одежды, все ее тело пело в предвкушении водопада прекрасного и неизведанного. Тонкая кожа шеи принимала на себя тепло его дыхания, прикосновения языка разжигали благословенный огонь в ее крови, а руки обнимали представшее перед ней в его облике воплощение ее любви, требуя все большего.

Их страсть стала дикой, нетерпеливой, необузданной. Он целовал и прикасался к ней так, словно хотел поглотить ее целиком, и ее сердце только радовалось этому, моля, чтобы он взял ее всю без остатка; душа жаждала воссоединиться с ним.

Ей нужна была большая близость, полное единение. Она судорожно цеплялась за его одежду, пытаясь разрушить последнюю преграду на своем пути. Каким-то образом им удалось избавиться от блузы и сорочки, не разрывая объятий, и Джоан прижалась ладонями и губами к его обнаженной груди, с наслаждением ощутив запах и соленоватый привкус его кожи, биение сердца.

Он крепко прижал ее к себе, целовал ее волосы, ласкал, спускаясь все ниже и ниже. Джоан нравилось, как тело Риза реагировало на прикосновения ее языка, как оно напрягалось, как учащалось его дыхание. Она хотела, чтобы его руки как можно быстрее достигли заветной цели и поглаживала его, стараясь возбудить еще сильнее, так что мышцы его тела напрягались под ее ладонями.

Но он не спешил, дразня ее тело, заставляя его ждать. Ее тело пульсировало от страстного желания, вожделение сводило с ума. Она открыла глаза и заметила, что Риз с наслаждением рассматривает ее покачивающееся, дрожащее от страсти тело.

– Пожалуйста, прикоснись ко мне там. Я умру, если ты этого не сделаешь!

Его рука переместилась, глаза загорелись: он наблюдал за ее реакцией. Она позволила ему смотреть, позволила слушать. Слабея в его объятиях, она отдалась во власть мучительного томления, но она сама хотела этого.

Он поднял ее и посадил на скамью рядом с окном.

– Здесь и сейчас, до кровати слишком далеко.

Он придвинул ее к себе так, чтобы она обвила его по бокам ногами, как это было в то воскресенье в тени куста боярышника, а Риз немного приподнял ее, чтобы иметь возможность целовать ее великолепную грудь. Джоан взялась руками за подоконник, и пока ветер дразнил ее разгоряченную кожу, забылась, вся отдавшись волшебным чувствам, которые порождало в ее теле порхание его языка в то время, как он стаскивал с себя оставшуюся одежду.

Ее грудь никогда прежде не была настолько чувствительной: она вся дрожала от сладкого томления. Рассчитывая помочь ему достичь такого же исступления, она протянула вниз руку и, лаская, коснулась пальцами еще не успевшую освободиться от одежд бугрящуюся плоть. Он не препятствовал, лишь стремился побыстрее скинуть с себя остатки одежды.