— Похоже на то.

В этот момент в кабинет заглянул секретарь Джеральдины.

— Только две вещи: первая — не знаю, как вы этого добились, но у вас получилось. Американцы согласились купить права на всемирную трансляцию заключительного шоу по два миллиона долларов за минуту. «Файнэншл таймс»[60] называет вас гением.

— А вторая? — поинтересовалась Тюремщица.

— Не такая приятная. Слышали, что сказала в исповедальне Мун? Они требуют каждый по миллиону за согласие продолжать игру.

— Где моя чековая книжка?

— Но разве это не против правил? — спросил Колридж.

— Знаете, старший инспектор, это телевизионная программа. Здесь правила устанавливаем мы сами.

— Ах да, совершенно забыл. Решил, что все взаправду.

— И эта программа, — торжествующе прокаркала Джеральдина, — подходит к успешному концу!

В последующие несколько дней полиция пыталась выудить информацию из найденной в конверте предсказаний записки. У всех «арестантов» взяли образцы почерка, искали отпечатки пальцев на кухонном шкафу, битые четыре часа изучали сохранившиеся видеозаписи первой недели.

— Ничего! — жаловался Хупер. — Мы не нашли ничего.

— А я ничего и не ждал, — отозвался Колридж.

— Большое утешение, сэр, — решился съехидничать сержант. — Не могу сообразить, как все произошло.

— В этом и вся загвоздка, я бы сказал — зацепка, — ответил инспектор. — Поскольку, сдается мне, подобное вообще не могло произойти.

Триша положила телефонную трубку и с мрачным лицом повернулась к начальнику:

— Плохие новости, сэр. Вас вызывает босс.

— Мне всегда приятно пообщаться с шефом, констебль, — возразил Колридж. — После этого намного легче думать об отставке.

Главному констеблю полиции Восточного Сассекса до смерти опротивело дело об убийстве в шоу «Под домашним арестом».

— Убийство — это не единственное, чем нам следует теперь заниматься, инспектор. Я пытаюсь построить новую полицейскую службу, — он принципиально не употреблял термин «полицейские силы», — хорошо управляемую, маневренную и способную выполнять ключевые задачи на вверенной нам территории, а вокруг только и разговоров что о вашей неспособности схватить убийцу «Любопытного Тома».

— Простите, сэр, но подобные расследования требуют времени.

— Нью-Сассекс — современный, динамичный, бурно развивающийся район. Мне не нравится, что нас позорят всякие девицы, которых валят ножами в туалетах.

— Нам тоже, сэр.

— Портят имидж.

— Разумеется, сэр.

— Не говоря уже о масштабах человеческой трагедии — убит подопечный на нашей территории.

— Совершенно справедливо.

— А теперь еще эта ужасная угроза нового убийства! Мы современный, динамичный район, и я смею надеяться, такой, где различные этнические и сексуальные группы молодежи могут смело принимать участие в телеэкспериментах, не опасаясь незаконного прерывания жизни.

— Вы имеете в виду убийство, сэр?

— Если угодно, назовем это так. После новой угрозы мы выглядим абсолютными дураками. Извольте принять ее очень серьезно.

— Учтем, сэр. Предпримем все возможное, чтобы окружающие видели, насколько серьезно мы ее принимаем. Но полагаю, что в действительности в этом нет никакого смысла.

— Боже праведный, старший инспектор! Нам грозят убийством! Если не правоохранительным органам, тогда кому же принимать серьезно угрозу убийства?

— Всем остальным. В особенности прессе, — пожал плечами Колридж. — Повторяю, сэр, в этом нет необходимости. Второго убийства не будет.

— Откуда такая уверенность?

— Убийце не нужна вторая смерть. Ему достаточно одной.

Главный констебль ничего не понял, но не стал ломать голову над загадочными словами старшего инспектора.

— Вполне достаточно одной, — проворчал он. — Вы хотя бы в курсе, Колридж, что, когда история попала в газеты, я как раз собирался обнародовать перечень новых инициатив под общим названием «Радужные перспективы»?

— Нет, сэр, не в курсе.

— Не вы один. Никто не в курсе. Несчастный документ сгинул без следа. Недели работы коту под хвост из-за нелепого убийства! Разве теперь привлечешь к себе внимание министра внутренних дел?

— Мун! — объявила Хлоя. — На этот раз уйти придется тебе.

— Есть! — закричала Мун и ударила в воздух кулаком. Впервые участница игры искренне обрадовалась, что ее выселяли. Она заработала миллион и еще сто тысяч, которые Джеральдина обещала следующему, кого прогонят из дома. Мун не терпелось на свободу и нисколько не светило оставаться в последней тройке. Только не теперь, когда один из троих приговорен.

Остальные переглянулись. Газзе, Джазу и Дервле предстояла еще одна неделя в доме. Второй миллион победителю. Полмиллиона проигравшему финалисту. И триста тысяч занявшему третье место.

Если, конечно, все останутся в живых.

Риск того стоил. Газза будет вести роскошную жизнь, Джаз организует собственную телекомпанию, а Дервла сможет десять раз спасти от разорения семью. Да, риск того стоил.

Никто не сказал ни слова. Они вообще мало говорили в последнее время и стали укладываться спать в разных частях дома. Даже сблизившиеся Дервла и Джаз больше не доверяли друг другу. Ведь именно они сидели ближе других к выходу из парилки, когда убили Келли. А теперь эта новая угроза. Все, что с ними случилось, было не более чем мрачная, зловещая игра.

Газза, Джаз, Дервла и целый мир ждали заключительного дня.

Теперь Воггл копал по шестнадцать часов в сутки. Не подряд: несколько часов работал, затем засыпал, а проснувшись, снова брался за лопату. Дни для Воггла не имели значения. Счет шел на часы. До заключительной передачи «Под домашним арестом» оставалось сто пятнадцать часов. Приходилось спешить.

Колридж решил, что наступила пора посвятить Патрицию и Хупера в свою тайну и сообщить, что он знает, кто убил Келли.

Он подозревал этого человека с самого начала. С того момента, как увидел пятна рвоты на сиденье девственно чистого унитаза. А записка убедила его в том, что он прав. Та самая записка, которая предсказывала второе убийство. Убийца не верил, что оно произойдет, потому что оно ему не требовалось.

Но у Колриджа отсутствовали доказательства. И чем больше он думал о доказательствах, тем яснее понимал, что не будет никаких доказательств, потому что их не существовало — преступник не собирался отвечать за свои деяния. Если только...

План, как поймать убийцу в ловушку, пришел ему в голову в середине ночи. Колридж не мог заснуть, вертелся и вздыхал и, чтобы не разбудить жену, спустился вниз и принялся думать. Он налил себе виски, разбавил водой из маленького кувшина в виде фигурки скотч-терьера и, устроившись со стаканом в темной гостиной, которую они с супругой называли залом для приемов, некоторое время удивленно разглядывал привычные предметы, которые среди ночи казались совершенно незнакомыми. Затем его мысль обратилась к убийце Келли Симпсон. Он стал придумывать, как бы изловчиться отдать правосудию эту подлую, кровавую личность. Видимо, слова «подлую» и «кровавую» засели в голове и изменили ход размышлений, потому что с Келли мысли перескочили на «Макбета», и Колридж вспомнил, что репетиции начнутся через две недели и будут продолжаться всю осень по вторникам и четвергам. Придется посещать все. Хотя инспектор был занят только в последнем акте, Глин попросил, чтобы он исполнил несколько эпизодических ролей гонцов и лордов из свиты.

— Эти реплики — яркие, выпуклые эпизоды, — заметил он.