Келли больше не легла. Сменив мокрую одежду, она заварила чай и, устроившись на зеленом диване, старалась выбросить из головы нелепые подозрения, с которыми недавно проснулась.

Именно там ее застала Дервла, когда час спустя проходила в душевую. Дервла, как и остальные, поднималась поздно, но старалась не пересыпать и вставала все-таки раньше других. Потому что хотела смотреть в зеркало.

— Доброе утро, Келли, — поздоровалась она. — Ну как, оттянулись с Хэмишем?

— Что ты имеешь в виду? Мы просто подурачились!

Ее задиристый тон заставил Дервлу улыбнуться. Неужели у них в самом деле что-нибудь было?

— Вы оба крепко поддали. Парень на тебя запал. Целый вечер пялился да облизывался. Если бы бедолага не отключился первым, тебе пришлось бы отгонять его палкой.

— Отключился первым? Это он так сказал?

— Он так сказал. С тобой все в порядке, Келли?

— Да, да! Конечно! — воскликнула девушка гораздо бодрее, чем требовалось, и погрузилась в молчание.

Дервла оставила ее в покое и вошла в душевую.

— Привет, господин оператор, — она намылилась под майкой и сунула скользкую в пене ладонь в трусики. — Надеюсь, тебе лучше, чем мне.

За стеклом зажужжал электромотор, наводя объектив на резкость. Если бы не душ, Дервла услышала бы звук. Когда она подошла к раковине, надпись на зеркале уже красовалась. Но тон корреспондента изменился.

К. — твой враг, — прочитала девушка. —Долбаная шлюха опять впереди. Трется с мужиками, чтобы избежать номинации. — В следующую секунду невидимый палец подчеркнул первые три слова: «К. — твой враг».

Сержант Хупер подумывал, не вызвать ли такси. Он провел долгий и безрезультатный день, расследуя преступление, а потом изрядно нагрузился пивом и карри. И теперь чувствовал, что пора сматываться.

Он скоротал вечерок с парнями, но ему начинало надоедать их общество. Хупер не возражал против порнографии, хотя не считал себя ее заядлым любителем. Он только не понимал, почему надо смотреть картинки с приятелями. По его мнению, порно возбуждало желание заняться любовью либо с партнером, либо с самим собой. Мастурбировать или, насмотревшись, расширять с приятельницей горизонты ночных забав. Но никак не сидеть на диване с кебабом в одной руке и банкой «Стелы» в другой и, залив глаза пивом, пялиться на голых девчонок вместе с другими, свободными от дежурства копами.

— Вы тут все озабоченные, с вами скучно, — проворчал он. — Допиваю банку и ухожу. А вы смотрите, не запачкайте диван.

— Ты ничего не понимаешь, Хупс! — закричал констебль Торп из отдела нравов. — Речь не о сексе, а о качестве. Порно — то же искусство. А мы его критики и ценители. Ты хоть слышал, что в Каннах назначают специальный приз за лучший откровенный кадр?

— Задолбаешься глотать, — необдуманно буркнул сержант, чем вызвал пять минут истерического пьяного смеха.

— Порнография — законный жанр кинематографа, — наставительно говорил Блэр. — Такой же важный, как приключения и романтические комедии.

— Я же сказал, что ты озабоченный. Признайся честно, ты смотришь эту чушь, потому что у тебя от нее встает. Я только не понимаю, зачем нужна компания.

— Ты не прав, Хупс. Ты ничего не понимаешь. Это дело общественное. Мы обсуждаем фильм и игру: как героиня застонала, как удачно партнер сцедился на партнершу и трахал ли он ее по-настоящему или только изображал. Мы жюри. Мы форум критиков. А ты как будто считаешь, что все порнухи похожи одна на другую?

— А разве не так?

— Не больше, чем фильмы ужасов или вестерны. Разве «Буч Кесседи» похож на «Горсть долларов»? Или «Экзорсист» на «Чудовищный Молот»? Нисколько. Точно так же и с порно. Сейчас, например, я ставлю пленочку покруче — из самых гнусных: все по-настоящему. Неподдельная мерзкая порнуха.

— Спасибо, что предупредил, — поблагодарил Хупер и допил пиво. — Я, пожалуй, пас. Поймаю такси на улице.

— Ты ненормальный. Сам не представляешь, что теряешь. Настоящую классику. Культурный фетиш. Веху в своем жанре. Вот что такое «Секс-оргия».

Хупер уже открывал дверь, когда в голове прозвенел звоночек.

— Какая серия? — обернулся он.

— Легендарная «Секс-оргия» — никаких запретов, все на ваших глазах. Ни глупых сюжетов, ни длинных вступлений. Сразу к делу. Именно то, что в названии. Эта третья, для настоящих ценителей. По-моему, непревзойденная. Но заслуженным успехом пользуется девятая...

— А одиннадцатая существует? — нетерпеливо спросил Хупер.

— Разумеется. Их наснимали всего пятнадцать. Если хочешь, достану все. Слушай, ты чего так довольно лыбишься?

Хупер в самом деле улыбался. Он понял, что прошептала Келли Дэвиду в ванне. И так разволновался, что все решили, будто он завелся.

Старший инспектор Колридж снял в гардеробе пальто и премного удивился, услышав доносившиеся из следственной комнаты возгласы и веселые восклицания. А когда открыл дверь, обнаружил, что вся его группа — и мужчины и женщины — сгрудилась у экрана телевизора, динамики которого источали странные вопли и стоны.

— Отпад! — громогласно резюмировал один из констеблей. — Он не втиснется ей в рот!

— Не может быть, чтобы натуральный, — ужаснулась девушка. — Наверняка цифровое увеличение.

Только тут Колридж понял, что за видео смотрели его подчиненные. Он уже намеревался устроить разнос, но в этот момент Хупер нажал на кнопку «стоп-кадра» и повернулся к начальнику.

— Это вы, сэр? — проговорил он. — Извините за шум. У нас сегодня удача. Я полагаю, теперь нам известно, каким образом Келли познакомилась с Дэвидом.

На экране застыла женщина, ублажавшая минетом партнера, который, судя по его выдающимся данным, происходил из могучего племени ослов-производителей.

— Это не Келли, — раздраженно заметил инспектор. — И Дэвида я тоже не вижу. Что вы имеете в виду?

— Взгляните за спину этого типа, сэр, — предложил Хупер. — Там две девахи тянутся к вымени героини — то есть, извините, к грудям. Ту, что справа, загородил хобот, простите, пенис. Но это определенно Келли.

— Боже праведный! Так оно и есть! — воскликнул Колридж.

— Она говорила, что подрабатывала на съемках. Теперь нам известно, в каком фильме она снималась. Неудивительно, что она его ставила не слишком высоко. Кстати, это и есть ее «Один носатый корги».

— Странное название.

— Не очень, если разобраться, как оно на самом деле звучит — «Одиннадцатая секс-оргия».

— Понятно. Вот уж никогда бы не подумал... ну, ладно. А обладатель этого... гм... придатка... это Дэвид?

— Нет, сэр. Просто один из снимавшихся в картине пенисов. А Дэвид вот. — Хупер перемотал пленку, и на экране появился главный герой — чудовищная фигура непонятного пола в пышном бордовом парике, с напомаженными губами и блестящими тенями вокруг глаз. Монстр снимал с себя балахон из меха и перьев. — В серии «Сексуальные оргии» известен под именем Бориса Хрена. Появляется также в ролях Оливии Ньютон Давалы, Айвора Залупона и в двойном амплуа Бена Палки и Фила Макдырки в полушутливой голубой шотландской порнокомедии.

— Пресвятая Богородица!

— Сегодня утром я разговаривал с его агентом. Он сначала отнекивался, но в итоге признался — не решился вводить в заблуждение полицию. Наш Дэвид ведет двойную жизнь. И в качестве порнозвезды определенно нарасхват.

— Вот откуда у него средства, хотя он нигде не работает.

— Совершенно верно, сэр. Таков уж этот талантливый, серьезный актер, который ни за что не согласится на массовку и лучше останется безработным, чем решится торговать своим дарованием.

— Грязный лицемер!

— Именно. Помните, как он выговаривал Келли и предлагал поменять мечту, потому что она разменивалась на массовки.

— Помню.

— А теперь посмотрите.