— И подпишем себе тем самым смертный приговор. Потому что, как ты сам убедился, Дима, Хромец может убить каждого из нас и допросить, как он допросил твоего деда. Кстати, совершенно не понимаю, почему он не поступал так с теми Итеру, которых выслеживал раньше…

— Да, Дима, — неожиданно поддержала меня Наташа, — тут и правда есть какая-то нестыковка!

ДД сосредоточенно вертел в руках вилку.

— Я не очень хорошо разбираюсь в этих тонкостях, — ответил он, наконец, — но, по-моему, вернуть видимость жизни в мертвое тело можно не всегда. И особенно важна тут способность человека… ну, то есть умершего человека, сопротивляться насилию над душой… астральным телом, Ка, название не важно. Обычный человек не может сопротивляться магу, это ему не по силам. Вот я, например, не могу сломать эту вилку, — он совершил несколько титанических усилий, но лишь слегка погнул металл. — А ты, Ким, например, можешь.

Он передал вилку мне, и я, чуть поднапрягшись, переломил ее пополам. ДД обрадовался.

— Ну, так вот и Итеру. Они ведь тоже были магами, очень сильными магами, и их наверняка не так-то просто было заставить говорить. Даже настоятель дацана, который отдал деду Чашу, и то ухитрился обмануть Хромца, точнее, сказал ему не всю правду. А ведь он не был Итеру!

— Допустим, — неохотно согласился я. — Но мы-то не маги, мы не обладаем такой тренированной психикой! Ни я, ни ты, ни Наташа ничего не можем противопоставить Хромцу. Честно говоря, единственный выход, который я вижу, заключается в том, что кто-то один из нас прячет Чашу, а потом совершает самоубийство. Причем так, чтобы его труп нельзя было допросить. Ну, не знаю, прыгает с семнадцатого этажа или там бросается в чан с серной кислотой…

— Прекрати нести чушь, — Наташу передернуло от отвращения.

— Согласен, — кивнул я. — Это чушь. Поэтому я предлагаю альтернативный вариант. Чашу надо продать.

— Это становится интересным, — глаза Наташи моментально похолодели. — Кому же, если не секрет?

— В Москве есть несколько крупных коллекционеров, — объяснил я. — Помнишь, мы говорили вчера с Косталевским? Эти люди в принципе могут купить наш раритет за очень большие деньги — нужно лишь убедить их в том, что это уникальный артефакт и истинная цена его выражается совершенно астрономической суммой. А отдать за Чашу серьезные деньги сможет только человек, уверенный в том, что в его силах обеспечить подобному приобретению надлежащую охрану. Я не хочу сказать, что ее будут сторожить автоматчики с овчарками, но Хромцу, во всяком случае, придется сильно попотеть, чтобы выцарапать ее оттуда…

— Ты думаешь, это его остановит? — в голосе ДД была злость.

— А ты думаешь, его остановим мы? Я не хочу, чтобы мы взваливали на себя такую ответственность, понятно? Я не хочу всю жизнь трястись, как сегодня в зоопарке! Я не…

— Ким, — сказала Наташа, — но ты же обещал… Это меня взбесило.

— Во-первых, я никому ничего не обещал! Мне с самого начала не нравилась вся эта затея с террариумом! Я пошел туда только потому, что без меня вы потеряли бы и Чашу, и свои жизни, еще не выйдя из зоопарка! Но если уж я пошел у вас на поводу один раз, то это не значит, что я буду делать это вечно. Чаша — наш смертный приговор, неужели неясно? Если кто-то обязательно должен быть Хранителем Чаши, то пусть это будем по крайней мере не мы! В конце концов, Роман Сергеевич просил меня помочь уберечь Чашу от Хромца и ни словом не обмолвился насчет того, чтобы я хранил ее у себя под подушкой! А что такое это мое предложение, как не помощь в сокрытии Чаши?

Пашка, о существовании которого я успел забыть, тихонько захныкал.

— Ким, — жалобным голосом протянул он, — а можно мы видик посмотрим?

— Все понятно, — сказал ДД и встал. — Ты испугался. Это естественно. Я забираю Чашу и освобождаю тебя от ответственности. Спасибо, Ким.

Он потянулся к Граалю. Я перехватил его длинную руку и толчком швырнул обратно в кресло.

— Катись в задницу со своим благородством! — заорал я. — Хватит с меня смертей! Я не отдам тебе Чашу, Дима! Я сам решу, что с ней делать.

Он побледнел еще сильнее. Наташа шагнула ко мне, глаза ее потемнели.

— Ты не можешь… — произнесла она с угрозой. Я заставил себя усмехнуться.

— Могу! Я не хочу рисковать твоей жизнью из-за какой-то древней хреновины! Мне наплевать, что за тайны в ней скрыты, но я не позволю делать из тебя пешку в чужой игре! Я испугался не за себя, пойми это! Я хочу только отдать Чашу кому-нибудь другому, и я готов сделать это сам, без вашего ведома, потому что если Хромец сунется за этим ко мне, я убью его!

И в этот момент раздался телефонный звонок.

Наташа вздрогнула. Пальцы ДД сжали подлокотники кресла. Маленький Пашка, воспользовавшись всеобщим замешательством, включил, наконец, видик.

— Выключи, — приказал я и на негнущихся ногах прошел в прихожую. Больше всего я боялся услышать в трубке знакомое зловещее шипение и потому подносил ее к уху осторожно, словно готовую ужалить змею. Но это был всего лишь Сашка Косталевский.

— Привет, боец невидимого фронта! С тебя еще два процента за срочность!

— Ты нашел? — недоверчиво спросил я. Он довольно расхохотался.

— Что, не ожидал? Ну и напрасно. Имеется такой арбалет, вот только человек, который им владеет…

Он замолчал, и у меня внутри зашевелился червячок нехорошего предчувствия.

— Что это за человек?

— Ну, крутыш один, — уклончиво ответил Сашка. — По-моему, он совсем не хочет его продавать. Я дал ему твой телефон.

— Спасибо, — искренне поблагодарил я. — А его телефон дашь?..

— Он не разрешил. Сказал, сам тебе позвонит. Когда договоритесь о встрече, звякни мне, я подъеду.

— Конечно. Как человека-то зовут? Сашка помолчал.

— Он представится. В общем, ты знаешь, у меня сложилось впечатление, что это ОЧЕНЬ дорогая вещь…

— Ну так и замечательно, — сказал я. — На твоем месте я бы радовался…

— Я бы радовался, — возразил Косталевич, — если бы был уверен, что у тебя хватит купила… В любом случае, мне причитается за услуги.

— Я тебе коньяком проставлюсь, — пообещал я. — Или вискарем.

— Я не пью, — с достоинством ответил Сашка. — И тебе не советую. Здоровье, знаешь, всего дороже. Так что только деньгами.

Я положил трубку и вернулся к веселым гостям.

Они, похоже, о чем-то крупно поспорили. Наташа сидела с закушенной губой, закинув одну красивую ногу на другую, и смотрела не на ДД, а в беззвучно полыхающий взрывами и выстрелами экран. ДД, красный и взъерошенный, возвышался в кресле, как монумент оскорбленной добродетели. Пашка с раскрытым ртом наблюдал за прихотливыми перипетиями сюжета фильма «Большой переполох в Маленьком Китае» — в двадцать пятый раз. Грааль по-прежнему стоял на столике, гвоздики в нем ожили и стали как будто больше.

— Ну вот, — сказал я, входя. — Спешу вас обрадовать: арбалет, кажется, нашелся.

Никто из них даже не повернулся. Хотя нет, вру, друг мой Пашка бросил на меня восторженный взгляд, удостоверился, что я уже не разговариваю по телефону, и спросил ангельским голосом:

— Ким, а можно, я теперь звук включу?