Пергамский алтарь (по Боку)

А сколь привлекательны все эти греческие гераклы, одиссеи, ахиллы, эвридики, орфеи, оресты, клитемнестры, купидоны, психеи, галатеи. Казалось, перед нами – существа мифические. Но любовь сделала их живыми. Примечательно, что женоненавистник Пигмалион, талантливейший скульптор, что, по словам Овидия, «оскорбясь на пороки, которых природа женской душе в изобилье дала, холостой, одинокий жил», а холодное ложе его «лишено было долго подруги», и он не вытерпел. Оставаясь закоренелым холостяком, он все же решил изваять прекраснейшую женщину. Заметьте, не корову, быка или крокодила – а женщину. Пигмалион трудился над своим творением очень долго. В итоге создал столь прекрасную статую, с которой не могла даже сравниться не то что какая-либо другая фигура из мрамора или слоновой кости, но и восхитительная девичья плоть. Правда, статуя стала ему мстить (как все женщины, она хотела любви и, вероятно, страдала). Мастер одевал ее в роскошные наряды, украшал драгоценностями, приносил ей цветы, живых птиц. Он даже клал ее к себе на ночь в постель. Все было напрасно. Тогда, полный отчаяния, в день, когда устраивались торжества в честь богини любви Венеры, он обратил свою мольбу (и свои дары) к богине, прося даровать ему в подруги живое существо, подобное созданному им в скульптуре идеалу. Богиня смилостивилась и вдохнула жизнь в Галатею. Та ожила, наполнилась теплом, ответила на поцелуй поцелуем. Красотою женщин восхищались и другие. Пастернак написал: «Тебе молился Поликлет».

В круг греческой мысли был вовлечен Вавилон и его культурное наследство, и Египет. Современник Аристотеля Гераклид из Гераклеи Понтийской открыл, что Земля вращается вокруг оси, а Меркурий и Венера – вокруг Солнца. Ранее считали, что Солнце, Луна и планеты вращаются вокруг неподвижной Земли. Гиппократ заложил основы современной медицины. Страбон написал свою «Географию», эту «лебединую песню эллинизма». Скопас в гигантском фризе алтаря Зевса в Пергаме изобразил битву богов и титанов, выразив сущность эллинизма лучше, чем кто-либо другой: сумятица эпохи, встреча цивилизации и варварства, конфликт добра и зла, постоянная борьба различных сил. Это не «трон Сатаны», как иногда называли его в литературе, а трон божества, имя которого классическая Греция. В нем мы видим редкую мощь, вкус, эрудицию. Многое стало прахом. Из 1100 писателей Эллады многие похожи на тень Эвридики. Об их присутствии приходится лишь гадать. Немало эллинистической литературы погибло. Как отмечал В.С. Сергеев (1883—1941), перу которого принадлежит изложение древнегреческой истории в ее наиболее фундаментальном варианте, сегодня в наших руках, увы, только обломки, хотя «раскопки в песках Египта постоянно увеличивают их число». Причины этого великого бедствия для культуры и роль в том Рима еще не достаточно ясны.

Древняя Греция стала для многих народов прекраснейшим учителем… Какую страну древнего мира ни возьмите, везде ощущалось ее влияние – в Селевкидском царстве, являвшемся преемником империи Александра Великого, в Месопотамии, Египте, Риме, Азии. На малоазийском побережье появилось немало греческих городов. Стремясь распространить греческую цивилизацию на Восток, Селевкиды основали на территории державы более 150 новых городов. Греки основывали не только города, но и царства. Так, грек Филитер стал основателем Пергамского царства, оазиса греческой культуры. Хотя Пергам перешел затем во владение Рима, он оставался греческим по духу (133 г. до н.э). Атталиды стремились превратить Пергам в «Афины эллинистического мира». Библиотека Пергама соперничала с александрийской (тут хранилось более 20 тысяч рукописей). Царский дворец являл собой настоящий музей скульптуры. Тут зародилось и искусствоведение. Гремела школа риторов, мастерские скульпторов. Те умели соединить внешний эффект и патетику. К примеру, дионисийские актеры, которым покровительствовали цари, создали в Пергаме крупнейший для своего времени центр театрального искусства. Вспомним, что пергамский царь Аталл II воздвиг в Афинах в дар городу (в память о годах учебы) монументальный памятник высокого эллинизма – афинскую Стою…

В наследии греков видим не только «злаки», но и «плевелы». Не все в полной мере смогли перенять культуру, искусство, язык греков. Даже Александр Македонский, ученик философа Аристотеля, не смог овладеть греческим стилем своего времени. Об этом можно судить по тому манифесту, что он послал Дарию после битвы при Иссе. Документ был составлен «удивительно тяжелым и плохим языком». Да и многие другие правители, скажем Деметрий, говорили по-гречески «варварским языком». Но того же Деметрия посылали в Афины, как в столицу самого культурного и просвещенного государства той поры. Он воображал себя будущим правителем настоящей эллинской империи, в столице которой будут процветать истинная культура и утонченность. Правда, его надеждам и планам так и не суждено было сбыться. Восточные деспоты не созданы для демократии. Ему вскоре надоела и демократия, и эти афиняне – с их преувеличенным представлением о собственном величии. Деметрий становился все более грубым и распущенным. Он устроил кутеж среди святынь Акрополя, пригласив с собой проституток поужинать в Парфенон (так сказать, ужин при свечах). В итоге же стал бичом своего времени.

П. Брейгель. Триумф смерти. 1562 г.

А сами греки? Не стали ли они бичом для себя и для других? Присмотримся к ним чуть внимательнее. Так ли они «человечны», как уверял нас Гегель? Ведь не только мифы их полны сражениями и жестокими сценами, но такова и повседневная политическая жизнь «демократических» Афин. Со страниц книг предстают картины жестоких политических распрей. Любая из сторон не останавливается и перед массовыми убийствами… «В Милете первое время победителем оказался народ, убивавший жен и детей аристократов; затем стали господствовать аристократы, которые сжигали живьем своих противников, освещая городские площади живыми факелами». Ликург, легендарный законодатель Спарты, создавший политические институты по образцу государственной системы Крита, принял мудрые законы (IX в. – первая половина VII в. до н.э.). Но ведь греческой мифологии известен и другой Ликург, царь эдонов во Фракии, воспротивившийся культу Диониса и загнавший бедное божество веселья, вина и удовольствий в море. О том, что представлял собой этот царь (полная противоположность первому), автор последнего эпоса античности «Деяния Диониса» Нонн из Панополя (400—470 гг. н.э.) писал: