Одиссей у волшебницы Кирки

Геракл и аргонавты (с копьями, палицами, щитами)

Как это ни прискорбно, но в самих Афинах, этой цитадели античной демократии, процветало неприкрытое рабство. Афины, которые согласно требованиям закона вроде бы должны были выслеживать похитителей свободных людей (приняв закон, что карал смертью уличенных похитителей-андраподистов), на самом деле всякий раз, когда только их не могли поймать за руку, тайно им покровительствуют. Было даже запрещено обижать их под страхом исключения из числа граждан. Причина такого покровительства проста и понятна. Государство и отдельные граждане извлекали немалую выгоду из торговли рабами и посредничества в оной. Ведь эта торговля облагалась специальными налогами, а Афины как раз и являлись одним из главных мест такой торговли. Лукиан в «Аукционе душ», описывая жизнь Эзопа, рисует немало примеров из практики торговли рабами в Риме. Но точно такие же порядки царили и в Греции, которая конечно же не была и не могла быть каким-то исключением.

Развалины Коринфа

Говоря об этой «ущербной, беспокойной и хрупкой» микенской цивилизации, что продержалась не более 400 лет в континентальной Греции и на Пелопоннесе, 200 лет – на островах и всего несколько лет – в далеких колониях Египта, Малой Азии и Италии, П. Фор в своей великолепной книге «Греция во времена Троянской войны» попытался установить, что же некогда погубило малые царства и города-крепости. Он довольно решительно отвергает идею внешнего нашествия и уничтожения. Те же загадочные «народы моря», о которых упоминают многие источники (делая это, впрочем, как-то очень неопределенно, смутно), вряд ли могли стать первопричиной тотальной катастрофы микенских городов. Ведь их независимые правители создали мощные крепости, имели сильное войско, для тех веков прекрасное вооружение, крепкие политико-экономические структуры. Тогда что же стало причиной той смертельной угрозы, которая смела между 1250 и 1200 годами до н.э. эти процветавшие и богатые центры?

Герои Троянской войны

Надо сказать, сам Фор убедительно ответил на поставленный вопрос: «И все-таки, чтобы попытаться объяснить катастрофу, изничтожившую между 1250 и 1200 годами столько «ладно скроенных» дворцов и прекрасно укрепленных твердынь, надо одновременно принять в расчет или сложить вместе несколько причин. Наиболее распространенным мог быть следующий механизм распада: мелкие монархии так расцвели и окрепли благодаря земледелию, скотоводству и развитию ремесел, что вызвали ненависть подчиненных народов и менее удачливых соседей.

Власть царствующего дома могли ослабить сразу несколько несчастий: недороды, кораблекрушения, болезни, соперничество, недостаток взаимопонимания, старость правителя. Все это потрясало общество снизу доверху. Целый рой мелких феодалов или местных вождей восставали, отказывались платить налоги и подчиняться чиновничьему контролю, а при случае не брезговали пиратством и разбоем. Самые храбрые сговаривались между собой и шли брать дворцы, где, как все знали, было полным-полно сокровищ, а законный хозяин, как Одиссей или Ахилл, отправился искать удачи в Троаду. Рассказы трагических поэтов об Эдипе, завладевшем городом Кадмом, или о Тесее, воцарившемся в Афинах и сбросившем старца Эгея с вершины акрополя, о Семерых против Фив, о кровавых «разборках» Атрея, Фиеста и их наследников, о бегстве Алкмеона, последнего царя Пилоса, – вся эта ужасная череда бунтов и схваток из-за наследства, видимо, в целом отражает повседневную действительность второй половины XIII века до н.э. И, если заглянуть в историю Греции XIII века н.э., мы увидим совершенно аналогичную картину, причем в тех же городах – в Фивах, Афинах, Коринфе, Аргосе, Навплии или Модоне. Византию куда в большей степени погубили внутренние склоки, чем удары внешних врагов». Французский историк резонно полагает, что велика вероятность того, что греки пали жертвой натиска соседей или сограждан, то есть гражданских, а не внешних войн.

Хотя и внешние войны, бесспорно, сыграли роль… Подобно тому как стареющие «отцы нации» в Советском Союзе попытались найти во внешней экспансии ответы на острые социальные проблемы внутри страны, не исключено, что и вожди греков, собравшиеся в поход против Трои, попытались снять тяжкий груз социальных тягот с части своего народа, предложив ему добыть грабежом злато, богатства и славу в чужих землях. Фор пишет о «гигантской массе неимущих», что имели самый мизерный доход. Все эти плотники, писцы, кузнецы, шорники, ткачи и корабелы, создавая материальное богатство, строя дворцы и укрепления, сами едва-едва сводили концы с концами. Естественно, все они с глубокой ненавистью взирали на роскошные дворцы царей, олигархов, военных баронов, генералов, так же как три тысячи лет спустя нищие, часто абсолютно бесправные труженики России взирают на сказочные дворцы новых «феодалов».

Неужто пройдет пара тысячелетий и от могущества этих царств, как от владений царя Агамемнона в Микенах или приамовской Трои, останется лишь груда камней и купольная гробница, где будет искать ответы на тайны истории XX—XXI веков новый Шлиман? И если даже родится новый Гомер, захочет ли он описать нашу жизнь?!

Когда обращаешься к прошлому, и уж тем более к очень далекому прошлому, очертания которого размыты временем, когда отзвуки былых событий (а скорее даже их блики) дошли до нас в трудах поэтов, мудрецов, историков, философов, художников, архитекторов, скульпторов, в глубине души все же надеешься, что тебе удастся составить более или менее точную картину того, что происходило в действительности. Понимая, как трудно отделить фантазии от реальности, тем не менее с поразительной настойчивостью и упорством стремимся представить себе повседневную жизнь греков. Не потому ли, что давно наградили титулом primum inter pares (первые среди равных). Их мифы мы брали за образцы. В них видели первых богов и героев. К их землям и городам (Микены, Троя, Фивы) привлечено внимание тех историков, географов, царей, полководцев (Плутарх, Фукидид, Страбон, Александр Македонский, Ксеркс, Цезарь, Константин, Диодор, проч.), что и сами уж пару тысячелетий являются историей. Иные из них «совершали паломничество в Троаду и бродили по полям ubi Troja fuit».

Герой Троады – Гектор

Прежде всего следует понимать: всякое истинное и великое произведение народа рождается на свет неслучайно. Источник его рождения сокрыт не только в душе художника, но и в самом этносе, который жаждет выразить свои сокровенные мысли, чаяния, надежды или разочарования. Нередко его мучает боль позора и унижения… Мифы гласят, что головная боль преследовала и самого Зевса, так что Гефест раскроил ему голову и лишь тогда из головы явилась во всем вооружении великая богиня Афина-Паллада.

Появление же произведений такого ранга, как труды Гомера, бесспорно являясь исключительным событием в жизни нации, знаменует и важный этап ее развития. Гомер делает в них попытку ответить на многие ключевые вопросы его времени. И хотя, скажем, об Афинах в поэмах упоминается редко и путанно, важнее другое: насколько ярко и точно удалось выразить автору время и кипевшие тогда в Греции страсти. Кто бы персонально ни был сей автор, к какой бы культурной среде или политической платформе он ни принадлежал, сам талант и масштаб его фигуры, но главное, уровень задач и характер рассматриваемых проблем сделали произведения Гомера явлением не только национального, но и общечеловеческого масштаба. Его поэмы – плод общегреческий, не только аттический. Близкое к ним место в жизни народов займут «Божественная комедия» Данте, «Дон Кихот» Сервантеса, труды Пушкина, «Война и мир» Толстого или «Преступление и наказание» Достоевского, пьесы Шекспира.