Затем их перепалку прерывает певица, которая поет гимн, призывая Афродиту оплакивать Адониса. Певица обещает, что он будет снова возвращаться каждый год с наступлением весны, тем самым как бы воплощая собой бессмертие. Пьеса заканчивается тем, что обе женщины выражают согласие вновь прийти на праздник в следующем году…

Это уже вершина грекоязычной литературы, и она проделала к этой вершине свой эволюционный путь. К сожалению, объем книги не позволяет нам процитировать, хотя бы понемногу, всех византийских и итальянских писателей X–XIV веков; даже упомянуть их всех было бы затруднительно. Поэтому поищем подтверждения нашей версии истории у самих литературоведов. Хоть они и остаются поныне в плену традиционных исторических представлений, но все же, как люди умные и эрудированные, параллели между временами, выраженные в творчестве писателей, видят. Что же они видят?

Цитируем по Истории всемирной литературы.

Об Альберике, монахе из Монтекассино (XI век, линия № 7 «византийской» волны):

«Он приводит примеры «стилистического совершенства» из Цицерона, Теренция, Вергилия, Горация, Лукана и Саллюстия… он более походит на гуманиста XV столетия, чем на средневекового отшельника». Это, напоминаем, мнение литературоведа.

О Боэтии (ок. 480–524, линиb № 5–6):

«Во всей своей деятельности… Боэтий ближе к средневековым эрудитам, чем к античным мыслителям». VI век – это закат античности, а не рассвет средневековья. До XIII века «средневековых эрудитов» оставалось семь столетий. А он – «ближе»!

О Романе Сладкопевце (конец V век – после 555 года):

«В открытии рифмы византийской поэзии принадлежит приоритет перед западной, латинской. Позднее, однако, византийская поэзия не знала столь последовательного пользования рифмой (как у Романа) вплоть до эпохи Четвертого Крестового похода (XIII в.), когда мода на рифму шла уже с Запада».

О Флавии Клавдии Юлиане (332–363):

«… Все прошлое греческой культуры от Гомера до Ливания, от Гераклита до Ямвлиха одинаково ему (Юлиану «Отступнику») дорого, и он силится во всей полноте воскресить его в собственных произведениях. Мы встречаем у него… сатирические сочинения в манере Лукиана – диалог «Цезари», где зло осмеян «равноапостольный» Константин Великий…»

Вот какие персонажи встречаются у Юлиана, линия № 5:

Константин Великий (ок. 285–337), линия № 5.

Гомер (XII или VII до н. э.), линия № 4.

Ливаний (314– ок. 393), линия № 5.

Гераклит (544/40 – ?), линия № 3.

Ямвлих (ок. 250 – ок. 330), линия № 5.

Лукиан (ум. 312), линия № 5.

Все, за исключением Гомера и Гераклита, современники Юлиана. Отчего же литературовед пишет, что он «силится их воскресить»? Да оттого, что литературоведение пользуется неверной хронологией, вместо того чтобы указывать историкам, как им строить историю.

О египтянине Ноине (V век):

«От его сочинений дошли огромные по объему (сорок восемь книг – как «Илиада» и «Одиссея», вместе взятые) поэма «Деяния Диониса» и гекзаметрические переложения «Евангелия от Иоанна». По материалу эти сочинения контрастируют друг с другом: в поэме господствует языческая мифология, в переложении – христианская мистика. Но стилистически они вполне однородны».

О Юстиниане (482 или 483–565):

«Ситуация была противоречивой до гротеска: Юстиниан преследовал отступления от церковной идеологии (на его царствование приходится ряд процессов против язычников… и разгон неоплатонической Афинской школы), однако в литературе поощрял тот язык форм, который был заимствован у языческой классики…»

«… Для византийской литературы в некоторые эпохи (например в эпоху Юстиниана) чрезвычайно характерны жанры, унаследованные от античности (эротическая эпиграмма, светская историография и т. п.); в этих жанрах заняты представители мирской образованности…»

Итак, мы убедились, что литературоведы, изучая творчество писателей 2-го трака нашей синусоиды, сами обнаружили (пусть даже и не догадываясь об этом), что объекты их изучения в творчестве своем опирались на авторов 3-го трака по тем же линиям веков. В предыдущих главах вы видели, что и авторы реальной истории (1-го трака) поступают сходным образом. Вот еще примеры.

В XIII веке Чино да Пистойя (1270–1337) «упоминает произведения Саллюстия, которого он назвал повелителем историков, Цицерона, Вергилия, Овидия, Сенеки, Ювенала, Кассиодора и Боэтия».

Вот у кого бы найти упоминания не «древних писателей», а авторов XI–XII веков: Дамиани, Пьера Абеляра и других! Да вряд ли это возможно. Парадоксально, но факт! Не найдем мы у авторов XIII века ссылок на авторскую литературу XII, а только фольклорные сюжеты «Древнего Рима». Реальный XII, да и XIII век тоже еще не знали фамилий (а в Византии обходились без них и позже), потому мы и утверждаем уверенно, что «абеляры» принадлежат XIV–XV векам.

Например автором «Золотой легенды» (XIII век) был Якопо из Варацце. Это литературоведы присвоили ему имя Якопо Ворагин!

«Гуманисты Возрождения, в частности испанский эрудит Х. – Л. Вивес, говорили, что «Золотая легенда» – беспорядочное собрание произвольно объединенных рассказов. Имя автора в ранних рукописях обычно не упоминается».

По этой-то причине имена авторов XII века (Исайя, Гомер, Гесиод), ставшие известными с XIII века, остались полулегендарными. Но нам надо еще учитывать, что «подделыватели старины» умели подражать стилистике избранной эпохи во всем. Даже в выборе псевдонимов для себя. И чтобы «выловить» теперь стилистические подделки, наша синусоида незаменима. Приведем пример. Гвидо из Пизы, вместе с его творениями, датируют XII веком. Фамилии у него нет. О нем сообщается следующее:

«В компиляцию Гвидо из Пизы вошли также труды Исидора Севильского, старые латинские путешествия, обработки историй об Александре Великом Псевдо-Каллисфена, легенды о разрушении Трои, неполный пересказ «Энеиды», «Римская история» Павла Диакона».

И Александр Македонский, и «Энеида» Вергилия относятся к линии № 6. Потому и автора компиляции надо относить к линии № 6, ибо никого в ней нет, кто был бы выше линии № 6. Гвидо из Пизы – компилятор XIV века, и хронологизировать его надо по «византийской» волне.

Тут мы снова возвращаемся к «расхищенной» истории Византии.

Традиционная история говорит нам:

«Латинская литература Италии передала XIII и XIV столетиям знания, пусть и несовершенные, античной культуры (после их полного забвения в VI–XI веках?) и спасло от забвения народные легенды «мрачного Средневековья».

Вот в чем была цель создателей всей цепи «возрождений» X–XII веков! Спасти от забвения не высочайшие достижения культуры XIII – начала XIV века, а прежде всего легенды «необразованной» Европы, утвердить приоритет ее литературы перед Византией, писатели которой первыми прошли этот путь. Вообще ликвидировать историю Византии!

Это в значительной степени удалось из-за разной специализации разных ученых. Один изучает Древнюю Грецию, другой – Византию. Один – литературу, другой – живопись. Один – религиозные сюжеты, другой – эротические. Если же свести эти знания воедино, получим цельную, последовательную и непрерывную историю.

Древнегреческий сатирик Лукиан (120–190 н. э., линия № 8) в «Диалогах гетер» дважды упоминает писателя VI века н. э. Аристенета (линия № 6), жившего якобы через 400 лет после его смерти. Для нас это еще не является доказательством хронологической ошибки, поскольку отдельный факт – не доказательство, ведь мы частенько встречаемся с позднейшими вставками в старинные тексты. Доказательной хронологическая ошибка станет тогда, когда мы найдем подтверждения своим выводам, рассмотрев подробнее ситуацию в культуре по этой линии № 6.

Существует стереотипное представление о византийской литературе как о сухой, назидательной и аскетичной. Оно настолько въелось в сознание, что автор предисловия к книге «Византийская любовная проза» С. Полякова была вынуждена специально пояснить читателю, что он встретит здесь «свободу мироощущения, не скованную христианской религией и моралью, где господствует не Христос, а Эрот». Произведение Аристенета – роман типа того, что писал позже А. Моруа («Письма к незнакомке»), – он тоже выполнен в виде писем. Приводим отрывок переписки двух подруг.