Отвечая абстрактно на столь абстрактно поставленный вопрос, нельзя, разумеется, отрицать, что опасность капиталистической реставрации не исключена, как вообще не исключена опасность временного поражения в процессе борьбы. Когда мы воевали с Колчаком и Деникиным, за спиною которых стояла Антанта, опасность нашего поражения была весьма возможна, и Каутский благочестиво ждал этого со дня на день. Но мы, считаясь с теоретической возможностью поражения, практически ориентировали нашу политику на победу. Соотношение сил, во всяком случае, не исключало нашей победы. К этому соотношению сил мы прибавили твердую волю и правильную стратегию. И мы победили. И сейчас тоже идет борьба между теми же врагами: рабочим государством и капитализмом, но не на военном поле, а на хозяйственной арене. Если во время гражданской войны Красная Армия, с одной стороны, а белая – с другой, боролись за влияние на крестьян, то сейчас борьба идет между государственным капиталом и частным за крестьянский рынок. В борьбе надо, по возможности, полно и точно учитывать силы и средства противника и свои. Как же обстоит дело на этот счет?
Важнейшее наше средство в хозяйственной борьбе на основе рынка – государственная власть. Только реформистские дурачки могут не понимать значения этого орудия. Буржуазия понимает прекрасно. Это доказывает вся ее история.
Другим орудием в руках пролетариата являются важнейшие производительные силы страны: весь железнодорожный транспорт, вся добывающая промышленность, подавляющее большинство предприятий обрабатывающей промышленности находится в непосредственном хозяйственном заведывании рабочего класса.
Ему же, рабочему государству, принадлежит земля, и крестьянин вносит за нее сотни миллионов пудов в год натурального налога.
В руках рабочей власти – государственная граница: иностранные товары, вообще, иностранные капиталы могут получить доступ в страну в тех пределах, в каких это признает желательным и допустимым рабочее государство.
Таковы орудия и средства социалистического строительства.
У противника есть, разумеется, возможность накоплять, хотя бы и при рабочей власти, – пользуясь прежде всего свободной торговлей хлебом. Торговый капитал может проникать и уже проникает в промышленность, берет в аренду предприятия, получает с них доход, нарастает. Все это совершенно бесспорно. Но каковы количественные соотношения борющихся сил? Какова динамика этих сил? В этой области, как и в других, количество переходит в качество. Если бы в руки частного капитала попали важнейшие производительные силы страны, тогда о социалистическом строительстве не могло бы быть, разумеется, и речи, и дни рабочей власти были бы сочтены. Как велика эта опасность? Насколько она близка? Ответить на этот вопрос могут только факты и цифры. Мы приведем наиболее важные и необходимые.
Наша железнодорожная сеть, протяжением в 63.000 верст, с числом рабочих и служащих, превышающим 800.000, составляет целиком и полностью собственность государства. Никто не станет отрицать, что железнодорожная сеть представляет собою очень важный, во многих отношениях решающий фактор хозяйства, и этого фактора мы из рук не собираемся выпускать.
Возьмем теперь область промышленности. И ныне, при новой экономической политике, все промышленные предприятия без исключения составляют собственность государства. Правда, некоторые из этих предприятий сдаются в аренду. Но каково соотношение между теми предприятиями, где государство хозяйничает за собственный счет, и теми, которые оно сдает в аренду? Это соотношение видно из следующих цифр: за государственный счет работает свыше 4.000 предприятий, занимающих в общем до 1.000.000 рабочих; в аренду сдано несколько менее 4.000 предприятий, занимающих всего на всего около 80.000 рабочих. Это значит, что на государственном предприятии в среднем работает 207 рабочих, а на сданном в аренду – 17 рабочих. Объясняется это тем, что в аренду сданы второстепенные и, главным образом, третьестепенные предприятия легкой промышленности. Но и сданные в аренду только немногим более, чем наполовину (на 51 %), находятся в эксплуатации частных капиталистов; остальные же арендаторы – отдельные государственные органы и кооперативы, берущие у государства промышленные предприятия на договорных началах. Другими словами, около 2.000 наиболее мелких предприятий, занимающих тысяч 40 – 50 рабочих, эксплуатируются частным капиталом, противостоящим 4.000 наиболее могущественных и наиболее оборудованных предприятий, занимающих около 1.000.000 рабочих и эксплуатируемых советским государством. Смешно и нелепо говорить о победе капитализма «вообще», игнорируя эти факты и цифры. Разумеется, арендные предприятия конкурируют с государственными и, рассуждая отвлеченно, можно сказать: если бы на арендных предприятиях хозяйство велось очень хорошо, а на государственных – очень плохо, то, по истечении значительного числа лет, частный капитал всосал бы в себя государственный капитал. Но пока что до этого еще далеко. Контроль над хозяйственным процессом – в руках государственной власти, а эта власть – в руках рабочего класса. Восстановив рынок, рабочее государство, разумеется, ввело ряд правовых изменений, необходимых для того, чтобы обеспечить возможность рыночного оборота. Постольку, поскольку эти законодательные и административные реформы открывают возможность капиталистического накопления, они являются косвенными, но очень важными уступками буржуазии. Но использовать эти уступки наша новая буржуазия может лишь в меру своих экономических и политических ресурсов. Экономические ее ресурсы мы видели: они более чем скромны. Политические ее ресурсы равны нулю. И мы постараемся, чтобы в политической области у нее не было никакого «накопления». Не забудьте, что кредитный и налоговый аппарат находится в руках рабочего государства и представляет собой очень важное орудие в борьбе между государственной промышленностью и частной.
Правда, в области торговли роль частного капитала значительнее. Каких-нибудь точных исчислений на этот счет дать пока еще нельзя. По крайне приблизительным подсчетам наших кооператоров, частный торговый капитал составляет 30 %, а государственно-кооперативный – до 70 % торгового оборота. Главная роль частного капитала – в посредничестве между крестьянским хозяйством и промышленностью, а отчасти между разными отраслями промышленности. Но важнейшие промышленные предприятия находятся в руках государства; ключ от внешней торговли – у него же; государство – главный покупатель и продавец на рынке. При этих условиях кооперация может с достаточным успехом конкурировать с частным капиталом – и чем дальше, тем больше. К тому же напоминаем опять, что ножницы фиска очень важный инструмент: они должны своевременно подстригать частно-капиталистическую крону, чтобы она не дорастала до небес.
Теоретически мы всегда утверждали, что пролетариат после завоевания власти вынужден будет еще в течение длительного времени терпеть наряду с государственными предприятиями – частные, технически менее совершенные, менее поддающиеся централизации; при этом мы никогда не сомневались, что отношения между государственными и частными предприятиями, а в значительной мере и взаимоотношения между отдельными государственными предприятиями или их группами, будут регулироваться рыночным путем в форме денежного расчета. Но этим самым мы, стало быть, допускали, что параллельно с процессом социалистической реорганизации хозяйства будет продолжаться процесс частного капиталистического накопления. Нам, однако, не приходило в голову опасение, что частное накопление обгонит и пожрет рост государственного хозяйства. Откуда же и почему разговоры о неизбежной победе капитализма или об уже происшедшей нашей «капитуляции» перед ним? Только потому, что мы не просто оставили мелкие предприятия в частных руках, а сперва национализировали их и даже попробовали на части из них вести хозяйство за государственный счет, а затем сдали их в аренду. Но как бы ни оценивать этот хозяйственный зигзаг, – как неизбежность, выросшую из всей обстановки, или как тактическую ошибку, – совершенно очевидно, что этот поворот или это «отступление» ничего не меняет в соотношении сил между государственной промышленностью и частно-арендной: на одной стороне – государственная власть, железнодорожная сеть и миллион промышленных рабочих, на другой стороне – около 50.000 рабочих, эксплуатируемых частным капиталом. Где же все-таки основание считать, что в этих условиях победа обеспечена капиталистическому накоплению над социалистическим?
