Из этой подготовительной стадии французскому коммунизму необходимо выйти во что бы то ни стало.
Путем выхода является немедленный приступ к построению централизованной коммунистической партии и прежде всего – немедленное создание в главных центрах рабочего движения ежедневных газет, которые – в отличие от нынешних еженедельных – были бы не органами внутри-организационной критики и отвлеченной пропаганды, а органами непосредственного революционного возбуждения и политического руководства борьбой пролетарских масс.
Создание боевой коммунистической партии во Франции есть сейчас вопрос жизни и смерти для революционного движения французского пролетариата.
«Правда» N 160, 22 июля 1920 г.
Л. Троцкий. ПИСЬМО ФРАНЦУЗСКОМУ СИНДИКАЛИСТУ О КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
Дорогой друг!
У Вас большие сомнения относительно III Интернационала ввиду его политического и партийного характера. Вы опасаетесь, как бы французское синдикальное движение не попало на буксир к политической партии. Позвольте мне высказать свои соображения об этом предмете.
Прежде всего, я должен сказать, что французское синдикальное движение, о независимости которого Вы заботитесь, уже сейчас целиком находится на буксире политической партии. Конечно, ни Жуо, ни его ближайшие помощники (Дюмулен, Мерргейм и другие) не являются пока что депутатами и формально не входят ни в одну из парламентских партий. Но это только простое разделение труда. По существу дела, Жуо в области синдикального движения ведет ту самую политику соглашения с буржуазией, которую французский социализм типа Ренодель-Лонге ведет в парламентской области. Если бы потребовать от правления нынешней социалистической партии, чтобы она дала программу Всеобщей Конфедерации Труда и определила ее руководящий личный состав, нет никакого сомнения в том, что партия одобрила бы нынешнюю программу Жуо-Дюмулена-Мерргейма и оставила бы этих господ на их нынешних постах. Если бы послать Жуо и К° в парламент, а Реноделя и Лонге поставить во главе Конфедерации Труда – от этого перемещения решительно ничего не изменилось бы во внутренней жизни Франции или в судьбе французского рабочего класса. Вы, разумеется, и сами не станете этого отрицать. Но именно отмеченные обстоятельства указывают, что дело не в парламентаризме или антипарламентаризме и не в формальной партийности. Старые этикетки стерлись и не отвечают новому содержанию. Антипарламентаризм Жуо, как две капли воды, похож на парламентский кретинизм Реноделя. Сколько бы нынешний официальный синдикализм ни отрицал – по традиции – партию, партийную политику и проч., буржуазные партии Франции в глубине души не могут желать себе лучшего представителя во главе французского синдикального движения, чем Жуо, как они не могут желать лучших «социалистических» парламентариев, чем Ренодель-Лонге. Конечно, они их бранят. Но это делается для того, чтобы не пошатнуть окончательно их позиции в рабочем движении. Суть дела не в парламентаризме и не в синдикализме, – ибо это только форма, – а в содержании той политики, которую авангард рабочего класса проводит через синдикаты, как и через парламент. Подлинно коммунистическая политика, т.-е. политика, направленная на ниспровержение господства буржуазии и ее государства, будет находить себе революционное выражение во всех областях жизни рабочего класса, во всех организациях, учреждениях и органах, куда проникают его представители: в синдикатах, на массовых митингах, в печати, в партийных коммунистических организациях, в тайных революционных кружках, действующих в армии или подготовляющих восстание, наконец, на парламентской трибуне, если передовые рабочие пошлют в парламент действительно революционного представителя.
Рабочий класс имеет своей задачей отбросить буржуазию от власти, разрушить ее аппараты угнетения и насилия, создать органы своей рабочей диктатуры для подавления сопротивления буржуазии и для скорейшего преобразования всех общественных отношений в духе коммунизма. Кто под предлогом анархизма отрицает эту задачу, – диктатуру пролетариата, – тот не революционер, а мелкобуржуазный брюзга. Ему не место в нашей среде. Об этом, впрочем, речь у нас будет еще впереди.
Итак, задача пролетариата состоит в том, чтобы при помощи революционной диктатуры уничтожить буржуазный строй. Но в самом рабочем классе существуют, как вы знаете, разные уровни сознательности. Задача коммунистического переворота во всем своем объеме ясна только наиболее сознательному революционному меньшинству пролетариата. Сила этого меньшинства состоит в том, что чем тверже, решительнее и увереннее оно действует, тем более поддержки встречает оно со стороны многочисленных и более отсталых рабочих масс. Но для того, чтобы миллионы рабочих, которые искусственно удерживаются капитализмом, церковью, демократией и проч. в тине предрассудков, не сбились с пути и нашли настоящее выражение своему стремлению к полному освобождению, необходимо, чтобы рабочий класс во всех областях своей жизни находил во главе себя лучших, наиболее сознательных своих представителей, которые всегда остаются верны своему знамени и готовы отдать свою жизнь за дело рабочего класса.
Вы, революционные французские синдикалисты, правильно подошли к вопросу, когда констатировали, что одних синдикатов, охватывающих широкие рабочие массы, недостаточно для революции, что необходимо инициативное меньшинство, которое воспитывало бы эти широкие массы и давало бы им в каждом конкретном случае определенную программу действий.
Чем же должно быть это инициативное меньшинство? Ясно, что оно не может группироваться по профессиональному или локальному признаку. Дело идет не о передовых металлистах, железнодорожниках или столярах, а о наиболее сознательных пролетариях во всей стране. Они должны объединиться, выработать определенную программу действий, сковать свое единство твердой внутренней дисциплиной и, таким образом, обеспечить свое руководящее влияние на всю борьбу рабочего класса, на все его организации и, в первую очередь, на его профессиональные союзы.
Как же вы назовете это инициативное меньшинство пролетариата, объединенное коммунистической программой и стремящееся вести рабочий класс на открытый приступ капиталистической крепости? Мы называем это коммунистической партией.
– Но эта партия не имеет в таком случае, – скажете вы, – ничего общего с нынешней французской социалистической партией?
– Совершенно верно. Именно для того, чтобы провести резкое различие, мы говорим не о социалистической, а о коммунистической партии.
– Однако, вы все говорите о партии.
– Да, о партии. Разумеется, можно не без успеха доказывать, что само слово «партия» сильно скомпрометировано парламентариями, профессиональными болтунами, мелкобуржуазными шарлатанами и проч. и проч. Но ведь это относится не только к партии. Мы уже согласились с вами, что профессиональные союзы (французские синдикаты, английские тред-юнионы, немецкие Gewerkschaften) достаточно скомпрометированы той позорной ролью, какую они, в лице своих вождей, играли во время войны и в большинстве своем еще играют сейчас. Однако, это еще не основание отказываться от слова «синдикат». Но вы согласитесь, что суть не в терминологии, а в сущности дела. Под именем коммунистической партии мы разумеем объединение пролетарского авангарда во имя диктатуры пролетариата и коммунистической революции.
За аргументами, направленными против политики и партии, часто скрывается анархическое непонимание роли государства в классовой борьбе. Прудон[159] говорил, что мастерская (l'atelier) заставит исчезнуть государство. Это верно лишь в том смысле, что общество будущего будет грандиозной мастерской, освобожденной от государственного начала, потому что государство означает принудительную организацию классового господства, а при коммунизме не будет классов. Но весь вопрос состоит в том, на каком пути мы придем к коммунистическому обществу? Прудон думал, что мастерская будет путем ассоциации постепенно вытеснять капитализм и государство. Это оказалось чистейшей утопией: мастерскую вытеснила могущественная фабрика, а над нею поднялся монопольный трест. Французские синдикалисты думали, а отчасти думают и сейчас, что синдикаты, как таковые, уничтожат капиталистическую собственность и разрушат буржуазное государство. Но это неверно. Синдикаты являются могущественным аппаратом всеобщей стачки, потому что пути и методы всеобщей стачки совпадают с путями и методами синдикальных организаций. Но для того, чтобы стачка стала действительно всеобщей, необходимо «инициативное меньшинство», которое бы изо дня в день, из часу в час вело революционную воспитательную работу в массах.
