Эта пресса, оппозиционность которой есть лишь другая сторона ее жадного цинизма, имеет за себя реакционное городское мещанство, чиновничество, столь обиженное здесь жалованьем, значительную часть офицерства, недоучек разных категорий, профессиональных интриганов, остатки старых, разбитых партий, карьеристов-неудачников и карьеристов-героев завтрашнего дня. Подкапываясь под все оформленное, идейно-определенное, партийно-очерченное в политической жизни Сербии, поддерживая всякий раздор и скандал внутри любой партии или общественной группы, эта пресса, однако, органически неспособна выдвинуть к власти новую политическую партию, потому что сама она лишена какой бы то ни было программы или определенных политических задач. Она мечтает о железном кулаке, который разгонит по домам депутатов, об острой сабле, которая откроет Сербии выход из исторического тупика. Ее героем является отставной кронпринц Георг, который, во главе организованного им «легиона смерти», обещал в конце 1908 года перерезать пополам Австрию, а закончил тем, что ударом ноги в живот насмерть убил своего камердинера.

Бездарная, малограмотная, низменная сербская пресса вносит гниение в идейную жизнь страны и является самым зловредным фактором сербской общественности.

Ее работа направляется не только против тех молодых сил, все значение которых пока еще в будущем, но и против господствующей старорадикальной партии, которая отстаивает элементарные государственные потребности страны, уже вступившей на путь современного экономического и культурного развития. Это обстоятельство толкнуло Стояна Протича, сербского министра внутренних дел и так называемую «железную руку» радикальной партии, на путь «обуздания» прессы драконовскими цензурными законами – драконовскими, конечно, не на наш русский масштаб, а с точки зрения той абсолютной свободы печати, которая до начала войны царила в Сербии.

Политическая борьба вокруг выработанного Протичем законопроекта о печати принадлежит к числу значительнейших явлений сербской политической жизни за последние два года. Протич, бывший марксист и заговорщик в эпоху Обреновичей, направлял свой законопроект в первую голову против той прессы, которую нельзя даже назвать реакционною, за отсутствием у нее за душою чего бы то ни было, кроме наглости и цинизма. Но на защиту свободы печати поднялся голос совсем с другого конца: молодой даровитый редактор «Раденичке Новине» Душан Попович в ряде блестящих статей развернул принцип полной и неограниченной свободы печати – при всяких условиях. В этой кампании Душан Попович имел за себя всю сербскую прессу, боровшуюся не за принцип, а за собственное существование.

Протич, сам даровитый публицист, отвечал в «Самоуправе», ссылаясь при этом на Маркса, Энгельса, Меринга. Разбить эти ссылки не стоит большого труда. Гораздо труднее, однако, – и об этом мне говорил сам Попович, которому я обязан многими ценными информациями и обобщениями, – гораздо труднее было ответить на вопрос: что же делать против газетной отравы, вливающейся ежедневно в сознание населения? Радикальных медикаментов мгновенного действия нет, – отвечала «Раденичке Новине», – но свобода прессы сама, в конце концов, и только она одна исцеляет те раны, которые наносит. Не законодательное обуздание сверху, а отпор снизу, воспитание масс, – вот единственная действительная форма противодействия влиянию развратной печати, к которой «Раденичке Новине» относится с гораздо более принципиальной враждою, чем партия Стояна Протича. В этой борьбе Протич оказался побежденным. Он вынужден был взять свой законопроект обратно, – хотя, кто знает? – может быть, «успешный» опыт с военной цензурой позволит Протичу в ближайшем будущем повторить свою попытку с большим успехом…

Мы уже сказали выше, что «Самоуправа» – орган старорадикалов и официоз правительства. «Одъек» – орган левой части младорадикалов. Раскол радикальной партии произошел еще до переворота 1903 года по той же приблизительно линии, по какой европейская демократия отмежевывалась от либерализма. После падения Милана радикалы обнаруживали склонность войти в соглашение с правительством Александра. Против этой «соглашательской» тактики восстало более решительное левое крыло, оформившееся потом в младорадикальную партию. В полном соответствии с политикой старорадикальной партии у власти, «Самоуправа» развила в себе искусство во многих словах не выражать никакой определенной мысли. В этом отношении она непосредственнее всего отражает линию Николы Пашича, этого политика в чисто ориентальном стиле, который дальновидность вынужден подменять хитростью и замысловатый зигзаг считает кратчайшим расстоянием между двумя точками. «Самоуправа» имеет отвечающее положению ее партии влияние, но не имеет подписчиков.

Во главе «Одъека» стоит Яша Проданович, интеллигент, литератор, идеолог, последовательный по-своему демократ, перевод якобинца на язык сербской общественности и культуры. В качестве министра промышленности он провел, идя тут нога в ногу с социал-демократией, демократический промысловый устав с лучшей в Европе организацией фабричного инспектората. Но и группа Продановича все более теряет почву под ногами.

Будущее принадлежит тому крылу младорадикалов, во главе которого стоит финансист Милорад Драшкович, человек «дела», который демократию подменяет банкократией. Одна из задач, связывающих старорадикалов с группой Драшковича, состоит именно в том, чтобы реформировать сербский промысловый устав в духе капиталистических интересов.

Чтобы покончить с партийными органами, нужно еще упомянуть о возникшей год тому назад «Србской Заставе» – официозе либералов. Партия эта, старейшая в Сербии, возникла еще в конце 50-х годов и выдвинула против доморощенного патриархального абсолютизма европейскую либеральную программу, приспособленную к условиям сербской общественной убогости. Но, не имея социальной опоры под ногами, либералы быстро выродились в придворную клику, которая все свои задачи ставила в зависимость от династии и европейских дипломатий. Выступившие в 80-х годах им на смену напредняки (прогрессисты) скоро проделали ту же эволюцию и стали главной опорой короля Милана. Скомпрометированные всем своим прошлым либералы перелицевались в националистов, и «Србска Застава», насчитывающая не более тысячи подписчиков, отражает собою ничтожество этой партии.

Из десятка непартийных изданий главное место принадлежит, бесспорно, панславистской «Политике». Это – не ответственный официоз в вопросах внешней политики, а орган умеренной, но настойчивой оппозиции справа – в вопросах внутренней. Личная интрига – самое действительное орудие в ее руках, ядовитый намек – самая излюбленная литературная форма. Если искать аналогий, то ближе нашего «Нового Времени» ничего не найти. Во время «аннексионного» кризиса «Политика» пользовалась огромным влиянием, она подняла тогда принца Георга на щит, она же стала официозом воинственной «Народной Отбраны». Организация эта выделилась три года тому назад из словенского юга, противопоставив его программе культурного единения южного славянства боевую революционно-милитаристическую программу действий. «Политика» стоит в постоянных закулисных сношениях с правительством, получает от него информации и, можно думать, не одни только информации.

Следующая за нею по влиянию газета – «Правда». Ее основная линия – вражда к заговорщикам 29 мая 1903 года, к новому режиму, к старорадикальной партии и династии Карагеоргиевичей. Из политических партий, «Правда» стоит ближе всего к одной из напредняцких клик, или, вернее, «Правда» пользуется связью с этой кликой для своих политических интриг.

Одно крыло старой напредняцкой партии, имеющее своим знаменем старика Новаковича, примирилось с переворотом, хотя и не открыто, не декларативно. Другая группа, руководимая профессором Живоином Перичем, начисто «отрицает» существующий режим, как исчадие революционного заговора, и выражает открытое тяготение к австрийскому триализму, которым должна быть поглощена и Сербия. Третья группа напредняков тяготеет к «Правде», которая не менее Перича ненавидит режим демократии, но, в отличие от дон-кихотского формалистического бойкотизма, стремится использовать все методы и формы демократии для того, чтобы подкопаться под ее основы. Все приемы изощренной лжи, уголовно-неуловимой клеветы и цинического глумления над всем и всеми пускаются «Правдой» в оборот с пряной приправой бульварного остроумия. За спиной журнальных забияк «Правды» стоит финансист Милорад Павлович, хозяин Привредной банки, делец и демагог, ожидающий своего часа. «Правда» имеет от пяти до шести тысяч тиража.