После нескольких безуспешных попыток вернуться в Смолокуровку Пров понял, что ничего не остается, как ждать.  Он порядком устал от всех этих поисков и скитаний, им овладело откровенное безразличие ко всему на свете, к миру, в котором он ничего не может изменить, но который постоянно меняется по чьему-то произволу, бессмысленно и непонятно, и Пров просто хотел забыться без всяких желаний в усталой душе. В тени раскидистой березы (сбылась мечта!) сонная одурь незаметно вползла в его мозг. Чернецов что-то не видно, а то поговорили бы... В голове возникали и уносились очень четкие и до мельчайших подробностей реальные видения из тымской жизни, из похода в Чермет, выплывали из забытья старые встречи и лица. Непостижимым образом года укладывались в секунды.

Но вот неподвижное тело Прова вздрогнуло, точно по нему пробежал слабый ток. Под истертой, местами уже порванной курткой напряглись крепкие мускулы, противясь какой-то властной, непонятной силе. Пров чувствовал, как эта, грузно навалившаяся на него сила своей необъяснимой тяжестью придавливает его к земле, и инстинктивно, еще не осознавая случившегося, он внутренне сопротивлялся ей.

По-видимому, он спал. Разлившаяся по телу тяжесть разбудила его. Пров приподнял голову и вдруг, как распрямившаяся стальная пружина, со скрытым усилием, но стремительно, вскочил на ноги, готовый лицом к лицу встретить неожиданную опасность. Широкое лезвие выкидного ножа тусклой молнией сверкнуло в его руке, загоревшиеся гневом темные глаза напряженно искали врага. Весь — отчаянная решимость, Пров замер в ожидании.

Но ничего не произошло.

Он был один. Только бескрайний мир, кутающийся в сумеречную синь, спокойно лежал перед ним, мирно купая близкие вершины в лучах заходящего солнца. Гневные искорки медленно погасли в удивленно раскрывшихся глазах Прова, уступив в них место растерянности, смешанной с разочарованием, долго сдерживаемый вздох облегчения слетел с подрагивающих губ, рука, сжимающая нож, расслабленно опустилась.

И все же враг оставался здесь, где-то совсем рядом. Пров чувствовал это по все возрастающей в нем тяжести. И он увидел его.

Но было поздно.

Плотная волна воздуха, вдруг обрушившаяся откуда-то сверху, со страшной силой ударила его в грудь, свалила и словно невесомую пушинку сначала подняла, а потом швырнула с двухсотметровой высоты на торчащие внизу развалины Лара. И уже теряя сознание, в тот миг, когда сорвавшийся вслед за ним камень, настиг его, сквозь туманную пелену наступающего мрака, Пров увидел неясные очертания того — головы без глаз, без кожного покрова, только череп, покрытый невообразимой вязью узлов, со зловещим оскалом бузгубого рта, застывшего в таинственной, сатанинской улыбке.

  Безвременье было... И вот его нет.

  Чьей жертвой он в каменный Лар?

  Обрушился в мир и в лиловый рассвет

  тяжелый громовый удар.

  Рассек, развалил, словно жралища для

  на адском пиру... И три дня

  пылала, до скал выгорая земля,

  и камень жгла ярость огня.

  Он плавился, корчась, в кипящей воде.

  Все — смерть и спасенье — нигде.

  Но канувшим в лету и бездну вослед,

  ни смерти, ни старости нет.

...В бездонном небе народился новый месяц.

Удивительным было страстное убеждение Фундаментала в том, что можно исчерпать виртуальный мир. Дела людей меня мало интересовали. Жизнь — смерть, это одно и то же. Путь вверх, путь вниз один и тот же. Все есть оно и не-оно в один и тот же миг и в одном и том же отношении.

Во временном мире Фундаментала был какой-то рубеж, когда я должен был открыть анклавы. Закрыть — открыть... и это одно и то же.

Я сидел в кресле рядом с Фундаменталом и Провом. Оба они молчали. Пров мог попросить меня о чем угодно, и я исполнил бы его просьбу, не исполняя ее. Или: не исполнил, исполняя. Но его мысли были далеко, и я не мог проникнуть в них.

Я сидел здесь, но был также везде. В Виртуальном мире произошли изменения. Дом с улучшенной планировкой рассыпался, его бесконечное число подъездов и квартир стремилось к нулю. Никто уже не тащил свои судьбы, не штурмовал подъезды. Но виртуальный мир не стал от этого малочисленнее или меньше, ведь в нем были все возможности и он был равен нулю.

Цвет без цвета, количество без числа, качество без градаций; противоречия, уравновешивающие друг друга; неморальная нравственность; мгновенная длительность; происшествия без событий; смертная жизнь и жизненная смерть; все, которое есть ничто; ничто, которое есть все... Виртуальный мир все равно оставался во мне, я все равно оставался в виртуальном мире, сколько бы миллиардов людей не пытался уничтожить Фундаментал.

Его затея была бессмысленной.

Что-то вдруг начало происходить со мной, чего не могло быть. Я хотел, я мечтал, ждал и надеялся. Посторонний звук наполнял меня, страх и радость рушились со всех сторон, солнечные лучи пронзали мое бестелесное тело, звезды сорвались с мест и организовали безумный хоровод, первоматерия и эйдосы соединялись и разъединялись в каком-то бессмысленном порядке.

Одно сущее распадалось. Это было невозможно и жутко. Но какая сладость жила в этом ужасе. Я никогда не испытывал страха. Я исчезал. Я знал, что смогу преодолеть свой страх. Я рождался. Запах времени и цвет пространства почувствовал я. Любовь и ненависть охватили меня. Я уже знал, кого я люблю, а кого — ненавижу. Противоречивые чувства раздирали меня и не было прежнего их абсолютного и нераздельного единства. Боль и отчаяние, восторг и радость.

Никогда не будет прежнего покоя и безмятежности. Я умирал. Что за чувства раздирали мою душу. Я рождался. Исчезают города, которые я создал по воле, нет, по просьбе Фундаментала. Нет лесов, травы и цветов. Лишь безбрежная серо-коричневая пустыня на их месте. Это я умираю. Но сами собой, без моего вмешательства, расцветают цветы, пахнут росные травы, шумит ветер в ветвях деревьев. Я рождаюсь. Миллиарды людей. которых я вызвал жить в одно время, истаивают. Я умираю. Миллиарды людей выстраиваются в цепочки образующегося линейного времени. Я рождаюсь. Ведь должно быть и для меня место в этой череде человеческих жизней и судеб... Я этого хотел, но не мог. Я искал себя, но не находил. Неужели судьба не сжалится надо мной?!

Я был всемогущим. Я умираю. Да и зачем мне это всемогущество, если я не знал, кто я? Я становлюсь беспомощным, но я уже знаю, знаю, кто я! Я буду беспомощным, но у меня будет любовь, у меня будет друг...

В последний раз я увидел все сразу. Виртуальный мир пал.

В таинственной и беспутной истории людей родился новый человек.

     Лично.

     Крайне секретно.

     Минуя память Компьютера.

Фундаментал Галактиону шлет привет!

Эксперимент завершен и основная часть его выполнена. Информационное воздействие на прошлое произведено. Мы правильно сделали ставку на СТР пятьдесят пять — четыреста восемьдесят четыре (Пров) и СТР сто тридцать семь — сто тридцать семь (Мар). Теперь двое из них находятся в прошлом (середина двадцатого столетия), а двое в Космоцентре, направляясь с крейсером "Мерцающим" к Земле. Мар-2, как мы и предполагали, вырвался из анклава, произвел нужное действие (было три варианта, но он избрал самый легкий) и теперь с Провом-1 ждет своей участи, проводя время в разговорах со своим другом и со мной. Если по прибытии на Землю их предоставить самим себе, они так и будут беседовать друг с другом до своей естественной смерти. Я предложил бы поставить их в какие-нибудь экстремальные, невыносимые условия, тогда они начнут действовать. Особенно это касается Прова-1. Не беда, если даже мы их на некоторое время упустим из виду. Они вернутся. Пров-2 и Мар-1, как я уже говорил, находятся в прошлом. То есть эти два субъекта и находились в прошлом, но теперь у них появится память о будущем, что и предполагалось нашим планом. Через некоторое время они начнут действовать. Есть все основания считать, что связь между субъектами "1" и "2" появится очень скоро. Готовую информацию мы получим от Прова-1 и Мара-2.