– Завтра у вас уже начнутся процедуры, – обрадовала медсестра Изабел и вежливо добавила: – Думаю, вам у нас понравится.

– Я тоже так думаю, – любезно ответила Изабел, но про себя усмехнулась. Что ей могло здесь нравиться? Да ничего! Но она как человек трезвый и разумный, желающий себе добра постарается с пользой провести здесь время и не станет портить себе нервы, какие бы сюрпризы ни приготовила ей судьба.

– Какие у вас тут есть развлечения? – осведомилась Изабел.

Медсестра на секунду опешила.

– Бассейн, теннисные корты, спортинвентарь в зависимости от предписанного режима лечения. Пешие прогулки. Небольшое казино с прекрасным оркестром, там бывают концерты и есть зал для любителей карточных игр. В азартные у нас, разумеется, не играют, – уточнила сестра, – но в бридж или белоту – пожалуйста. Многие раскладывают пасьянс, вышивают. Есть видеотека. Можете нанять чтицу, она будет вам читать. У нас великолепный подбор детективов и любовных романов. А если вам что-нибудь понадобится, вы всегда можете съездить в город за покупками.

– Спасибо за информацию, – поблагодарила Изабел.

Она как-то совсем упустила из виду, что окажется в женском обществе. Может, ей тоже начать вышивать? А что? Изабел Лафайет с иголкой в руках. Ничего себе зрелище! Нет уж, она лучше будет решать кроссворды. А пока отправится в душ!

Только она прилегла после душа, как пришла сестра и повела ее к врачу.

Врач Изабел понравился – молодой красавчик, ее соотечественник, сеньор Сезар Андраду, – ну что ж, она готова была его слушаться.

Сезар нашел состояние новой пациентки внушающим серьезные опасения. Опухоль была довольно значительной, и как она себя поведет в дальнейшем, было неясно.

– Вы поступили необыкновенно предусмотрительно, когда решили лечь к нам в клинику, – сказал Сезар, – вы нуждаетесь в постоянном наблюдении. Можете не волноваться, все, что зависит от нас, будет сделано.

Изабел поблагодарила наклоном головы. С утра ее начнут обследовать, а пока она могла идти отдыхать. Ужинать ей было запрещено.

Так Изабел вступила в новую для себя полосу жизни: из руководителя и организатора превратилась в добросовестную исполнительницу.

Рита, получив от Изабел телеграмму, немедленно известила Сейшаса, что Изабел легла в клинику на сохранение. Сейшасу старая экономка очень симпатизировала, а хозяйку не одобряла. Не нравится мужчина – прогони. А живешь – нечего ногами топтать. Тем более что ничего, кроме добра, от него не видела. Так считала мудрая негритянка Рита.

Она и не подслушивая была в курсе всего, что происходило в доме: хозяева-то слуг за людей не держат, говорят все что вздумается, не таясь. Раньше других поняла, что Изабел беременна и не хочет рожать. Потом сообразила, что с абортом дело не выгорело и со здоровьем у хозяйки не все в порядке. Видела, как Сейшас хочет ребенка, и очень ему сочувствовала. Вот и сообщала все, что могла.

– Добралась наша красавица благополучно. Будут новости, сообщу, – сказала она и повесила трубку.

Сейшас вздохнул с облегчением. До последнего мига он боялся, что у Изабел будет выкидыш, что она согласится на операцию, но раз легла на сохранение, значит, твердо решила иметь ребенка. Материнский инстинкт взял свое. Почему не сообщила? Потому что не уверена ни в чем. Но он-то уверен, что решение правильное, что врачи ей помогут. Теперь остается только ждать. Вот появится малыш, и отношения их наладятся. Изабел поймет, что в жизни главное. Оценит, что он был ей в жизни добрым другом, надежным спутником, а значит, будет и хорошим отцом.

Готовясь к тем большим переменам, которые его ждут в будущем, Сейшас с головой ушел в работу. Его друг и компаньон Мартинес был удивлен, с каким рвением Сейшас ищет новые договора, как поспешно выполняет их и берет новые.

– Жадность одолела? С чего бы? – поинтересовался он.

Сейшас только хмыкнул и ничего не стал объяснять. Он должен был доказать Изабел, что не хуже ее плавает в мире бизнеса, что они могут быть достойными партнерами, что и у него есть такая же железная деловая хватка. Он учился брать жизнь за горло. Почему-то это казалось ему сейчас самым важным.

Мартинес просто перестал узнавать своего друга: Сейшас всегда был человеком разносторонним – чего только не умел, чем только не увлекался. А тут…

– Да ты просто акула какая-то! – сказал он.

Сейшас довольно улыбнулся – да, именно так, он и хотел стать настоящей акулой, поджарой, крепкой, зубастой, и выгрызть свое счастье.

Хотеть-то он хотел, но вот получалось ли? Работал он много, но очень много и читал, накупив себе всевозможных книг по психологии, воспитанию, о детях и родителях. Он всерьез готовился быть отцом и с радостью входил в мир родительских забот и детства.

Благодаря будущему малышу мир повернулся к нему совсем другой стороной – он увидел вдруг витрины магазинов игрушек, детскую одежду, обращал внимание на коляски, манежи, велосипеды, постельки, коврики, кошек, птичек, собак…

До чего радостным и разнообразным оказался мир, куда входит маленький ребенок! Сейшас и сам почувствовал себя ребенком и с удовольствием прикидывал, в какие игры будет играть с маленьким сынишкой. А как будет любить и баловать дочку! Каких накупит ей кукол и зверушек!

Он позванивал Рите, выяснял, все ли благополучно у Изабел, и, узнав, что все вроде бы благополучно, шел и покупал очередного плюшевого бегемота или тигра.

Когда Изабел передала, что через месяц ей понадобится помощь Лизы, Рита сказала Сейшасу, что ждать осталось недолго.

– Только если что, вы уж меня не выдавайте. Вы ее знаете, она мне голову снесет! – попросила Рита.

– Не бойся, не выдам. Меня-то ты тоже знаешь, – рассмеялся Сейшас. Он был на седьмом небе от счастья.

Сообщила Рита и Лизе, что Изабел ждет ее к себе через месяц, а куда, сообщит позже, просто билет принесут.

Лиза кивнула, она давно уже предупредила Эдуарду, что может срочно поехать к своей дальней родственнице, которая нуждается в помощи, и уже нашла себе на месяц или два замену.

Деньги ей были очень нужны. У Женезиу чем дальше, тем больше было неприятностей с магазином. Недаром Лиза так невзлюбила светлоглазую мымру, она и принесла им сплошные неприятности. Рекламу она создала, но такую скандальную, что вскоре поползли слухи, будто кружевные трусы – это только вывеска, за которой торгует наркотиками муж хозяйки, отсидевший по этому делу в тюрьме.

Милена то смеялась, то злилась. И старалась утешить Бранку, заявляя, что нечего обращать внимание на всякие глупости. Она даже запретила Зиле покупать для Бранки всякие низкопробные газетенки, и той приходилось делать это тайком, потому что попробуй ослушайся Бранку!

А сплетни все прибывали, они становилось все грязнее, и Бранка утром, нервно чертыхаясь, их прочитывала и даже вклеивала в альбом. Зилу она отстранила от этого занятия, как только оно приняло такой неприличный характер. Слуги не должны знать, что говорят об их хозяевах.

Сама она теперь немного ходила или передвигалась в инвалидном кресле, куда ей помогал перебираться зять, а перебравшись в него, читала про зятя всякие гадости. Вырезки она делала для суда, собираясь привлечь гадину-журналистку к ответственности. Днем кипела от возмущения, а ночью мучилась угрызениями совести. Кто, как не она, породила эту клевету? И вот теперь ее ядовитое облако окутало всю ее семью. Того и гляди, их всех задушит. И во всем виновата она, Бранка, которая только и делала всю жизнь, что пеклась о благополучии своей семьи…

Наступало утро, и Зила вновь приносила Бранке ворох газет – отравленные плоды, семена которых сама Бранка когда-то посадила в почву и которые должна была теперь изо дня в день пожинать.

Если бы Нанду мечтал отомстить своей теще, то лучшей мести он бы не мог придумать. Но он и не помышлял о мести, когда придумал для Бранки занятие с вырезками. Он представлял себе, как будет приятно теще читать про успехи Милены. Ведь тогда дела у нее только-только пошли в гору.