Софи уже собралась было смешать себе коктейль, когда в коридоре послышались быстрые шаги. Через секунду в дверь негромко постучали.

– Войдите! – крикнула она.

Сэм осторожно переступил через порог и осмотрелся.

– Вижу, вы устроились.

– Да. И собираюсь сделать коктейль. Вам приготовить? – Софи посмотрела на него невинными глазами – прием отработанный и действующий безотказно.

Сэм отреагировал мгновенно и предсказуемо – покраснел, сглотнул и, смутившись, провел ладонью по волосам. Убедившись в силе своих чар, Софи отвернулась. Когда обольщаешь мужчину, главное не перегнуть палку. Намек гораздо эффективнее кокетства. Мужчины – существа капризные, мнительные и подозрительные. Женщина для них трофей, добыча, беспомощно бьющая крылышками птаха, не способная на какие-либо рассудочные действия. Стоит женщине проявить независимость, волю или – не дай бог – силу, как мужчина тут же начинает смотреть на нее, как на врага, покушающегося на его свободу и независимость.

– Да, – прохрипел Сэм и откашлялся. – Что-то в горле запершило, – без всякой на то необходимости добавил он.

– Как успехи? – поинтересовалась Софи. – Обнаружили свою подружку? Я видела, вы стояли у борта.

– Я уже говорил, что ищу не подружку. И давайте закроем эту тему. У нас с вами разные цели: вы развлекаетесь, я работаю. Договорились?

– Конечно, – легко согласилась она. – Так вы ее обнаружили?

Сэм обреченно вздохнул – женская логика!

– Нет, не обнаружил, – произнес он тоном человека, ставящего в разговоре точку.

– Но вы же знаете о ней хоть что-то? – Софи смешала напитки и повернулась. – Вот, пожалуйста. Я сделала вам покрепче. Если надо послабее, скажите.

Сэм пригубил коктейль.

– Нормально. Спасибо.

– Так что, Сэм? – Она сделала глоток и облизала влажные губы. – Поделитесь со мной информацией? Я могла бы вам пригодиться. Знаете, женщины порой замечают то, чего не видят мужчины.

Он неожиданно рассмеялся.

– Вы бесподобны, Софи. Хотите поработать детективом?

Она пожала плечами.

– Почему бы и нет? Что-то подсказывает мне, что из нас получилась бы отличная пара. Вроде Бонни и Клайда.

– Бонни и Клайд были грабителями банков, а мы на стороне закона. Мы хорошие парни.

Мы? Он сказал «мы»! Мысленно Софи записала на свой счет еще одно очко. Она посмотрела на часы. Их подарил ей на прошлый день рождения Бобби. Утром, машинально защелкнув браслет, Софи подумала, что подарок, наверное, следовало бы вернуть, но часики ей нравились, а потому она усилием воли склонила чашу весов в споре долга и желания в пользу последнего.

– Через полчаса отправляемся. Не хотите выйти на палубу? Вас кто-нибудь провожает?

– Нет. Меня никто не провожает, – ровно сообщил он. – Но давайте выйдем.

Они допили коктейль и поднялись на палубу, где уже собралось большинство пассажиров. Кто-то махал кому-то рукой. Кто-то смеялся. Матросы уже убрали трап и отдавали швартовые. Глубокий, протяжный гудок перекрыл людской гомон. Судно качнулось. Софи тоже качнулась, но ее удержала сильная рука Сэма.

– Осторожнее.

– Спасибо, – пробормотала она, чувствуя, что вот-вот заплачет. Город, в котором прошла вся ее жизнь, оставался, а она уезжала с ощущением внезапно возникшей пустоты. Здесь, на этой земле, было все, чем она дорожила. Здесь она знала всех и вся. Здесь был ее уголок, пусть и не самый устроенный, но привычный и теплый. А что впереди? В какой-то момент ей показалось, что она уже никогда не возвратится в Саутгейт, а если и возвратится, то город ее не признает. Или она не признает его. Корабль представился ей льдиной, отколовшейся от берега и уносимой в скрытый туманом холодный, неведомый океан.

Софи шмыгнула носом.

Сэм обнял ее за плечи.

– Все в порядке. Через две недели мы вернемся, – тихо сказал он.

– Вы… уверены?

– Нисколько не сомневаюсь.

Теплоход медленно и неуклюже развернулся и двинулся к выходу из бухты. Некоторое время пассажиры еще оставались на палубе, но потом начали понемногу расходиться.

– Спустимся? – предложил Сэм. – Честно говоря, я бы выпил еще стаканчик. А вы?

– Только если вы не сочтете меня алкоголичкой.

Морские круизы считаются – и не без основания – самым приятным и здоровым видом отдыха для тех, кто не готов ломать руки и ноги, карабкаясь по скалам, спускаясь по бурным рекам или продираясь через тропические джунгли. Хорошее питание и приятная компания помогают рассеять меланхолию, мерное покачивание волн настраивает на философский лад, а осмотр достопримечательностей в местах стоянок расширяет кругозор и просветляет мысли. Подмечено, что именно во время круизов завязываются самые необременительные романы. Единственное, что представляет опасность для путешественников – не считая, конечно, кораблекрушения, – это морская болезнь. Для предотвращения сего недуга знающие люди советуют посвятить первые часы пребывания на корабле сну.

Именно так и поступила Софи Грин. После двух коктейлей кровать потянула ее к себе с неудержимой силой. Некоторое время она еще сражалась с подступающей дремотой, отчаянно моргая, потирая глаза и борясь с зевками, но в конце концов признала поражение.

– Сэм, я, пожалуй, прилягу. Вы разбудите меня к обеду? – пробормотала она, хлопаясь на койку. – Я на вас надеюсь.

– Конечно, ложитесь. И не беспокойтесь, я подниму вас в шесть вечера.

– Отлично. – Раздеваться уже не было сил, и Софи ограничилась тем, что сбросила туфельки. Через пять минут она мирно посапывала.

Убедившись, что попутчица отбыла в мир грез, Сэм достал из сумки конверт, который забрал из офиса рано утром. Грэг успел-таки собрать кое-какую информацию по Лейле Хамади и переслал ее по электронной почте.

После возвращения из Англии, где ей так и не удалось получить вид на жительство, Лейла продолжала работать в агентстве, но через полгода уволилась и исчезла. Где она была и чем занималась последующие три года, неизвестно. Затем она возникла снова, на этот раз в городе Тир, где поступила на работу в местный музей. К тому времени у нее уже была дочь по имени Самира. Замуж госпожа Хамади так и не вышла и до самой смерти прожила в Тире. Самира после школы поступила в Бейрутский университет и закончила его год назад. Потом вернулась в Тир и жила там с матерью. Через два месяца после смерти Лейлы от рака Самира выехала во Францию.

Сопоставив даты, Сэм пришел к выводу, что путь от Бейрута до Лондона занял у молодой ливанки один месяц. Где она провела его? Чем занималась во Франции? Почему не отправилась прямо в Лондон?

Строить какую-либо теорию на основании имевшейся скудной информации было бы глупо. Сэм верил Дженкинсону – если бы у него было что-то с прекрасной ливанкой, он скрывать бы не стал. В таком случае оставалось два варианта: либо Самира с матерью придумали всю эту комбинацию с шантажом сами, либо за Самирой стоит кто-то еще. Сэм склонялся ко второй версии.

На кровати заворочалась Софи. Покрывало, которым прикрылась его попутчица, сползло, и Сэм встал из-за столика, чтобы поднять его с пола. Встал, поднял и остановился, невольно засмотревшись на лежавшую на спине женщину. Что ж, при первой встрече он не ошибся – действительно хороша. Бобби Уэствуд, похоже, совершил большую ошибку, отказавшись от столь лакомого кусочка. Сэм не был знаком с ее женихом, но фамилия Уэствуд говорила о многом, как и фамилия его новой невесты. Классический случай, когда мужчина делает выбор в пользу карьеры и денег. А как бы он сам поступил на месте Бобби? Трудно сказать. Чтобы иметь собственное мнение, нужно побывать в чужой шкуре.

Он вспомнил Софи в тот момент, когда она открыла дверь, и сердце его учащенно забилось. Сэм приехал чуть раньше назначенного времени, и она не успела собраться, поэтому он увидел ее в домашней одежде: шелковом пеньюаре кораллового цвета, едва доходившем ей до колен. Выглядела она восхитительно. Сэм даже не ожидал, что у нее такие красивые ноги: стройные, удивительно ровные, с соблазнительными полноватыми бедрами. И грудь тоже оказалась весьма соблазнительной: не маленькой, но и не слишком большой, с прелестной ложбинкой посередине, с нежными голубоватыми жилками на молочно-белой бархатистой коже. Одним словом, настоящее воплощение соблазна. В какой-то момент у него даже мелькнула мысль: а не попробовать ли перевести их отношения в более непринужденную форму…