Суббота, 10 октября, 4.45

Небо на востоке начинало светлеть. Полицейский автомобиль мчался по нью-йоркским улицам, темным и пустынным, как горные тропы, лишь изредка попадая под лучи фар встречных машин.

Майкл Коллинз жил в многоквартирном доме на Западной Семьдесят восьмой улице. Когда автомобиль подъехал к тротуару, из тени здания шагнула человеческая фигура. Тамм быстро вышел из машины, за ним последовали Бруно и детективы.

— Он все еще наверху, шеф, — сообщил подошедший мужчина. — Не выходил из дому с тех пор, как вернулся.

Тамм кивнул, и группа прибывших вошла в подъезд. Старик в униформе, сидящий за столиком портье, уставился на них. Разбудив сонного лифтера, они поднялись на восьмой этаж.

В коридоре появился еще один детектив и многозначительно указал на дверь. Бруно посмотрел на часы.

— Все готовы? — негромко осведомился Тамм. — Он может начать буйствовать.

Подойдя к двери, инспектор нажал кнопку звонка. Внутри послышалось шарканье ног, а потом хриплый мужской голос:

— Кто там?

— Полиция! — рявкнул Тамм. — Открывайте!

— Вы никогда не возьмете меня живым, черт бы вас побрал! — сдавленно крикнул человек за дверью. Снова раздалось шарканье, а затем револьверный выстрел, похожий на треск сломанной ветки, и звук упавшего тела.

Тамм шагнул назад, набрал воздух в легкие и атаковал дверь, но она оказалась крепкой. Сержант Даффи и один из детективов пришли на помощь инспектору. После четвертого совместного удара дверь с треском поддалась, и они ворвались в длинный темный коридор, оканчивающийся дверью в освещенную комнату.

На пороге, между коридором и комнатой, лежал облаченный в пижаму Майкл Коллинз, сжимая в правой руке черный, еще дымящийся револьвер.

Тамм устремился вперед, громко топая по паркету. Опустившись на колени возле Коллинза, он приложил ухо к его груди.

— Еще жив! — крикнул инспектор. — Несите его в комнату!

Подняв обмякшее тело, полицейские отнесли его в гостиную и опустили на диван. Лицо Коллинза выглядело ужасно: глаза были закрыты, губы втянуты, он тяжело и судорожно дышал. Правая сторона лица была покрыта кровью, стекающей на плечо и расплывающейся по пижамной куртке. Пальцы Тамма коснулись раны и тут же окрасились в алый цвет.

— Пуля даже не пробила его слоновий череп, — проворчал он. — Только скользнула по голове. Очевидно, он потерял сознание от шока. Кто-нибудь, приведите врача… Ну, Бруно, похоже, это конец.

Один из детективов выбежал в коридор. Тамм тремя шагами пересек комнату и подобрал оружие.

— Так и есть, 38-й калибр, — с удовлетворением сказал он. Потом его лицо вытянулось. — Но из него сделан только один выстрел, которым Коллинз пытался убить себя. Интересно, куда угодила пуля?

— Прямо в стену, — отозвался детектив, указывая на дыру в штукатурке.

— Он мчался в гостиную, выстрелил на бегу и упал на пороге, — заметил Бруно.

Тамм извлек расплющенную пулю, мрачно посмотрел на нее и сунул в карман, потом аккуратно завернул револьвер в носовой платок и передал его детективу. В общем коридоре восьмого этажа послышался шум. Повернувшись, они увидели группу скудно одетых людей, испуганно заглядывающих в квартиру.

Детектив, которого послали за врачом, пробился сквозь толпу вместе с мужчиной в пижаме и халате, с черным саквояжем в руке.

— Вы врач? — осведомился Тамм.

— Да. Я живу в этом доме. Что произошло?

Он не замечал неподвижную фигуру на диване, пока детективы не отошли в сторону. Без лишних слов врач опустился на колени.

— Теплой воды, — потребовал он вскоре.

Детектив бросился исполнять просьбу и вскоре вернулся, неся кастрюлю с теплой водой. Через пять минут врач поднялся.

— Просто глубокая царапина. Вскоре он очнется. — Доктор продезинфицировал рану и побрил левую сторону головы, потом зашил края раны и сделал перевязку. — Скоро ему понадобится дополнительный уход, но пока этого достаточно. Он уже приходит в себя — у него будет сильная головная боль.

Послышался хриплый стон, и Коллинз открыл глаза, которые наполнились слезами, когда взгляд их стал осмысленным.

— С ним все будет в порядке, — равнодушно сказал врач, закрывая саквояж.

Он вышел, а детектив, подняв Коллинза под мышками, придал ему сидячее положение и подложил под шею подушку. Коллинз снова застонал, поднес руку к голове и беспомощно опустил ее, нащупав повязку.

— Коллинз, — заговорил инспектор, садясь рядом с раненым, — почему вы пытались покончить с собой?

Коллинз облизнул губы сухим языком. С покрытой засохшей кровью правой стороной лица он являл собой гротескное зрелище.

— Воды, — пробормотал он.

Тамм подал знак, детектив принес стакан воды и поддерживал голову ирландца, пока тот жадно пил.

— Ну, Коллинз? — повторил инспектор.

— Вы все-таки добрались до меня, — пропыхтел Коллинз. — Я все равно пропал…

— Значит, вы признаете это?

Коллинз кивнул, затем внезапно поднял голову — его взгляд вновь стал воинственным.

— Признаю что?

Тамм коротко усмехнулся:

— Только не разыгрывайте из себя невинную жертву, Коллинз. Вы отлично знаете что. То, что вы убили Джона де Витта!

— Я убил… — недоуменно начал Коллинз, затем его тело изогнулось в попытке выпрямиться и снова откинулось на подушки под нажимом руки Тамма. — О чем вы, черт возьми? Я убил де Витта? Да я вообще не знал, что он мертв! Вы спятили? Или это подтасовка?

Тамм выглядел озадаченным. Бруно пошевелился, и глаза Коллинза устремились на него.

— Отрицать бесполезно, Коллинз, — заговорил окружной прокурор. — Когда вы услышали, что за вами пришла полиция, то крикнули: «Вы никогда не возьмете меня живым!» — и попытались убить себя. Разве это последние слова невиновного? А только что вы сказали: «Вы все-таки добрались до меня». Разве это не признание вины? Лгать бессмысленно — вы вели себя как виновный.

— Но я не убивал де Витта!

— Тогда почему вы ожидали прибытия полиции? Почему пытались покончить с собой? — резко осведомился Тамм.

— Потому что… — Коллинз закусил губу крепкими зубами и уставился на Бруно. — Это мое дело, — мрачно произнес он. — Но об убийстве я ничего не знаю. Когда я последний раз видел де Витта, он был жив и невредим… — Судорога боли исказила массивные черты ирландца, и он стиснул голову руками.

— Значит, вы признаете, что видели де Витта этой ночью?

— Конечно, видел. При многих свидетелях. Я видел его в поезде. Его убили там?

— Перестаньте увиливать, — приказал Тамм. — Как вы оказались в поезде на Ньюборо?

— Я признаю, что весь вечер следовал за де Виттом. Когда он с компанией покинул «Ритц», я проследил за ними до станции. Я уже давно пытался повидаться с ним, даже когда он сидел за решеткой. Потом я купил билет и сел в вагон. Как только поезд тронулся, я подошел к де Витту — он сидел со своим адвокатом Бруксом, Эйхерном и еще одним мужчиной — и обратился к нему…

— Это мы знаем, — прервал инспектор. — Что случилось после того, как вы с ним вышли в тамбур?

— Я просил его возместить мне потерю на бирже из-за ложного совета Лонгстрита. Ведь фирма принадлежала де Витту, и он за это отвечал. Я… мне были срочно нужны деньги. Но де Витт не стал и слушать. Он был тверд, как сталь. — В голосе Коллинза послышался едва сдерживаемый гнев. — Я почти на коленях умолял его, но бесполезно.

— Где вы стояли?

— Мы перешли в тамбур темного вагона… Потом я решил сойти с поезда. Мы подъехали к станции Риджфилд-парк, и поезд остановился. Я открыл дверь, ведущую на полотно, и спрыгнул. Узнав, что поезда до Нью-Йорка не будет всю ночь, я нашел такси и приехал сюда.

Он откинулся на подушку, тяжело дыша.

— Де Витт все еще стоял в тамбуре, когда вы спрыгнули? — спросил Тамм.

— Да. Он наблюдал за мной, будь проклята его душа!.. — Коллинз закусил губу. — Я… я был сердит на него, но не настолько, чтобы совершить убийство…