Новое и интересное ощущение жизни появилось у принцессы Гигар.

На прибывшей девушке было самое красивое платье из всех, которые принцесса видела на людях в Империи. Даже во дворце дяди. Девушка привезла с собой в поместье большой ящик. Оказалось, что в ящике ткани, разноцветные нити, ленты и иглы. И много цветных бус из морских ракушек. Эта девушка шила платья. Себе, своей матери и бабушке и подругам. У нее было очень много подруг и в порту Дикка и в Гавани, и им для работы требовались красивые удобные платья. Портниха. Нет, не портниха, Неспящий видит что-то другое, но не понимает, не подсказывает. Охранницы по очереди ходили рассматривать платья из ящика, им они нравились, но не подходили, уж очень пышное по сравнению с ними, у самой портнихи было тело. Сначала охранницы и девушка из порта дружили, и уже четыре голоса лезли принцессе в уши с разговорами об оборках и бантах, буфах и вырезах, выточках и бейках, нижних и верхних юбках, обо всем том, что принцесса не любила. Но нельзя было уйти, потому что, куда бы принцесса не пошла, рядом оказывались охранницы, а позже к ним присоединялась эта девушка с шитьем в руках.

У нее было странное прозвище, Сластена. Принцесса подумала, что это из-за формы губ Сластены – они всегда складывались в приятную улыбку, такую озорную, открытую и простую, что невольно хотелось улыбнуться ей в ответ, а голос у Сластены был мягкий и сладкий. Но на другой же день, когда принцесса купалась в бассейне, в разговоре между охранницами и Сластеной выяснилось, что эта Сластена – ничейная, общая женщина, она отдается мужчинам за деньги. Она говорила об этом так легко, как можно говорить, например, о приятной еде. Охранницы оторопели и смотрели на Сластену во все глаза. Неспящий ничего в Сластене особенного не видел – ни о чем не предупреждал. А он зоркий и строгий. А Сластена начала расспрашивать охранниц об их мужчинах, узнала про парня, которого с успехом изводит одна из охранниц, и начала ее ругать.

– Доска ты деревянная! – сказала ей Сластена. – Ну, и чего ради ты парня изводишь?

– Пусть помучается, жениться захочет!

– Баржа ты утопленная! – бросив шитье, всплеснула руками Сластена. – Разве ж этим к женитьбе подводят?

– А чем же?

– Обхождением, комнатная ты невеста!

– Каким еще обхождением?! Он должен меня обхаживать.

– А что ж такое у тебя есть, чего у других нет, и где у тебя спрятано, чтобы тебя обхаживать? Чего выманивать? Расскажи!

– Ну…

– Знаю я твое "Ну…". Радости тебе прибавляет? Парень твой, он тебе подарки дарит?

– Дарит… Ну и что?

– Он не рыженький, парень твой? Сероглазенький?

– Рыжий… Сероглазый… – растерялась охранница.

– Колода! – Сластена посмотрела на охранницу презрительно. – Не про тебя ли он мне рассказывал?…

– Что? Что он про меня рассказывал? – заволновалась охранница.

– Да поворотит он от тебя скоро на другой галс! Потеряла ты парня, мачта ты обломанная!

– Почему это – потеряла?! – возмутилась охранница.

– А парень-то – неплох! – Сластена сложила губки в насмешливую улыбку. – Ой, неплох!…

– Дырка! – вдруг завизжала охранница, вставая в боевую позицию. – Это к тебе он в Гавань бегает?!

– За утешением, за утешением бегает! От тебя он его не дождется!… – засмеялась Сластена.

– Дырка!

– Бутылка ты запечатанная!… Да в тебе все вино прокисло! Из-за вас таких парни ко мне прибегают! А твой парень ко мне точно прибегал. У него еще шрам от болячки вот здесь на животе и еще один… пониже?

– Бес-стыжая!… – у охранницы затряслись губы.

– Вот, а ты и не знаешь… А парень твой – ученик хороший, будет мастер… боя, – захохотала Сластена, подбоченясь.

– Бесстыжая!

– Ничего, пусть еще побегает, еще его помучаешь – он все у меня превзойдет…

– Дырка! Дырка!… – и две другие охранницы стали кричать на Сластену, пытаясь увести свою подругу.

– Дырка? Это когда из кармана монетку потеряешь, а пока я вашими же денежками пользуюсь! – Сластена потрясала шитьем. – Рыбы оглушенные…

Принцесса не понимала, почему Сластена использует именно эти оскорбления, а не какие-нибудь другие, ведь их так много… Но, наверное, у гилей в порту это были самые тяжелые и обидные оскорбления для женщин, потому что охранница выхватила из-за спины стилет, и если бы подруги и прибежавшая на шум повариха, схватившие и блокировавшие ее руку со стилетом, он бы сделал много дырочек в большом теле Сластены.

– Я с тобой рядом посижу, ладно, подружка? – остынув после шума, Сластена вместе с шитьем и стулом устроилась неподалеку от бассейна. Неспящему это понравилось, но принцесса себя ничем не выдала, ни словом, ни жестом.

Охранницы сразу перестали дружить со Сластеной и разговаривать, они даже есть с ней вместе перестали. От обиды на них Сластена им кричала: "Комнатные невесты!", "Коровы!" и еще "Уксусные!". Охранницы в ответ бессильно шипели, как степные змеи, но и только. А Сластена их не боялась, похоже, она вообще никого не боялась, подсказывал Неспящий. Наверное, у нее были сильные покровители. Принцессе она не мешала, даже наоборот, болтала себе, не требуя ответа, и выбалтывала много интересного. Например, вчера вечером она вдруг отложила шитье и загрустила, а потом сказала:

– И как она без меня сейчас? – так заботливо, что принцесса, позабыв про обет, спросила:

– Кто?

– Бабка моя! Старая, уже тридцать лет, ноги не держат, руки трясутся и почти слепая. Да еще вино пьет без меры!

– И никто о ней не заботится? – раз обет нарушен, то неважно, сколько слов произнесено, решила принцесса.

– На мать надежды нет, работает с утра до ночи.

– Она тоже… в Гавани?

– И что? – почти обиделась Сластена. – Она же работает! Домой придет, выспится, бабку покормит, поднимает паруса, флаги и вымпелы – на мачты, и с якоря снимается, и в порт! Я-то – в Гавани, а она – в порту! В "Веселом Доме" работает.

– А это не стыдно – такая работа, Сластена?… – принцесса и не заметила, как разговорилась.

– Стыдно? Стыдно обманывать и обирать. А у меня – без обмана! – Сластена громко расхохоталась, так заливисто и заразительно, что принцесса улыбнулась. – Я радость несу. Бывает, мужчина такой… на борт положенный, паруса намокли… А пригреешь, ободришь, на киль поставишь, так он после легким клипером на всех парусах несется… Тебе сколько лет, подружка?

– Семь уже.

– А жених есть?

– Был… Его убили.

– Ты его пробовала? – заглянула Сластена в лицо принцессы.

– Мне же тогда три года было, – сухо ответила принцесса: вот, действительно, бесстыжая…

– А, так это нареченный! Это не считается. А теперь – есть?

Принцесса отрицательно покачала головой. После таинственного убийства отца с их семьей старались не поддерживать близких отношений, вот и на ней это отразилось – сверстницы почти все уже вышли замуж…

– Не горюй, подружка! Обязательно будет, ты ж вон какая красивая и стройная, мужчины таких любят в жены брать. А любиться они всегда хотят с такими каравеллочками, как я! Ты это запомни, и чуть замуж – сразу набирай балласт. – Сластена вернулась к шитью.

– Я хочу тебя еще спросить, Сластена… – принцесса поколебалась: не уронит ли вопрос, давно интересующий ее, достоинство? Но все таки спросила: – А какой мужчина самый лучший?

– Самый лучший… – не переставая прошивать край новой юбки, Сластена задумалась. – Смотря для чего, подружка! Для замужества? Уж не знаю, что тебе сказать… Бабка говорит: от которого ребенка хочешь. Она умная, моя бабка… Наверное, к которому сердце лежит. – У вас, у чугов, как: родители замуж отдают или сама искать будешь?

– Откуда ты знаешь, что я – чуг? – насторожилась принцесса.

– Да кто ж ошибется, подружка? У нас, портовых, глаз наметанный. Высокая, смуглая, тонкая, как тетива натянутая. Степнячка, одним словом. Правда, что вы с кинжалами ходите?

– У нас девушки сами мужа выбирают… – неохотно ответила принцесса: ей не хотелось отталкивать от себя Сластену.