Костел в Кракове

Католицизм

О том, что представляли собой хри-стианско-католические собратья, говорит и обращение краковского епископа Матфея к своим союзникам (к Бернару Клер-восскому). В нем он пытается изыскать пути и средства для искоренения «нечестивых обрядов и церковных обычаев русских». Написанное в 40-е гг. XII в., оно показательно: «Народ же русский, неисчислимый и многочисленностью подобный звездам, не блюдет правил православной (orthodoxa) (т. е. католической. – Ред.) веры и установлений истинной религии. Не разумея, что вне католической церкви нет места для подлинного богослужения, он, как известно, позорно заблуждается не только в богослужении Тела Господня (т. е. в евхаристии. – Ред.),но и в расторжении браков и перекрещивании [супругов], а также в других церковных таинствах. От самого начала своего крещения преисполненный всевозможными заблуждениями, а вернее сказать – еретическим нечестием, он исповедует Христа разве что по имени, делами же совершенно отвергает. Ведь, не желая быть в согласии ни с Латинской, ни с Греческой церковью и отделившись от обеих, названный народ не причастен к принятию таинств ни по тому, ни по другому обряду». Так как крещение Руси – факт общеизвестный, эти слова могли означать лишь одно: русские не пожелали быть ни под Римом, ни под Византией. А потому поляк и призывал епископа Б. Клервос-ского к духовной интервенции: чтобы тот своей «проповедью, что пронзает лучше меча обоюдоострого», истребил ересь «на Руси, которая – словно другой мир». Политика католической Европы, когда под польскими знаменами придут на нашу землю захватчики, многое определит в наших чувствах, и русский народ надолго сохранит неприязнь к Риму. Чаша весов долго, очень долго колебалась… И каждая из сторон бросала на весы истории свой аргумент в виде меча. Русским приходилось тяжко в этой борьбе. Хотя и литовцы часто противостояли русским людям, они же нередко вместе бились против общего врага. Псковская летопись, описывая схватку новгородцев и псковичей с датчанами, говорит, что рать псковскую вел в бой литовец Довмонт (1268). «Прислаша немцы послы свои с лестью глаголюще: «Мы с вами мирны, перемогайтесь с колыванцы и с раковорци, а мы им не помогаем и в том крест целуем. И на том крест целоваше пискупи и Божий дворяне»». Однако, когда русские подошли к месту схватки, они там обнаружили датчан и немцев, нарушивших свою клятву. Битва та была более жестокой, чем во время Ледового побоища, о чем говорит и немецкая «Рифмованная хроника». Немецко-датское войско было разбито, но русские и литовцы потеряли многих своих (войска стояли «на костях»).

Победа князя Довмонта над немцами

В 1272 г. Тевтонский орден вновь вторгся на Русскую землю (180 братьев-рыцарей, 18 тысяч ополченцев, 9 тысяч корабельщиков), захватил Изборск и осадил Псков. И вновь отличился отважный и храбрый литовец Довмонт. «Довмонт в ярости мужества своего, не дождавшись полков новгородских, с малою дружиною мужей-псковичей выехав, божьею силою победил и побил полки врагов, самого же магистра ранил в лицо. Те же, положив трупы убитых во многие учаны, повезли их в землю свою, а оставшиеся в живых обратились в бегство» (о чем и рассказывается в «Житии св. Довмонта»). Западная угроза проявит себя еще не раз. Перед Русью и Литвой не раз стояла перспектива полнейшего уничтожения. Идеализировать европейских «коллег» не стоит. Память – наш помощник. Русь была между молотом и наковальней – между католической Европой и монголотатарской Азией. Дилемма: как в той ситуации отстоять независимость Руси, биться ли с монголами? Вначале Александр Невский держался независимо, «не преклоняя выи в Орде». Однако силы были неравны. Сражаться на два фронта против грозных недругов для тогда еще разъединенной Руси было просто невозможно… Увы, и в этой истории есть «ложка дегтя». В 1247 г. братья Андрей и Александр Ярославичи едут в Каракорум к Великому хану за ярлыками. Ярлык на Великое княжество Владимирское получает не старший, Александр, а младший, Андрей. Обычная коварная тактика монголов: разделить и натравить друг на друга близких соперников. Нетрудно представить себе чувства старшего. В 1249 г. братья вернулись на Русь. Андрей сел на великокняжеский престол во Владимире, Александр же получил «поощрительный приз» – Киев, но туда не поехал, а осел в Новгороде. Вероятно, сердце его разрывалось от чувств тяжких и противоречивых. С.М. Соловьев писал: «…в 1252 г. Александр отправился на Дон к сыну Батыеву Сартаку с жалобою на брата, который отнял у него старшинство и не исполняет. обязанностей относительно татар».

Икона преподобного Довмонта Псковского

Мучительно трагичной была поездка (его отец ранее был отравлен в Орде, а сам он, так уж выходило, должен был ехать в Орду с тяжкой миссией доноса). Андрей по этому поводу сказал: «Что это, Господи! Покуда нам между собою ссориться и наводить друг на друга татар; лучше мне бежать в чужую землю, чем дружить с татарами и служить им». «Собравши войско, он вышел против Неврюя, но был разбит и бежал в Новгород, не был там принят и удалился в Швецию, где был принят с честию. Татары взяли Переяс-лавль, захватили здесь семейство Ярослава, брата Андреева, убили его воеводу, по-пленили жителей и пошли назад в Орду. Александр приехал княжить во Владимир». Конфликт налицо.

Г. Семирадский. Александр Невский в Орде

Антиордынские планы князя Андрея Ярославича столкнулись с политической линией на мирные отношения с Ордой, которую повел его брат Александр Яро-славич Невский. Эту линию поддерживала значительная часть русских князей. Здесь нужно разъяснить, что, согласно Ясе (главному уложению монголов), следовало, что любой народ, не подчинившийся Великому хану, рассматривается как восставший. Все нации Вселенной de jure уже объявлялись подданными вселенской монголотатарской державы, даже если они об этом и не подозревали. То, что покоряемые народы считали экспансией, сподвижники Темучина полагали своим естественным правом и обязанностью. Яса предписывала им направлять к «мятежникам» послов со словами: «Если вы добровольно сдадитесь, то найдете покой, но если сопротивляетесь – что можем мы знать? Вечное Небо знает, что случится с вами.» Любой вред, причиненный ханским «дипломатам», а тем более их убийство жестоко карались потом монголами, поскольку это был очевидный знак: «восставшие» противны высшей силе и недостойны жить «в мире и покое» (Г. Козлов). В ответ на сей «бунт» хан направил в Северо-Восточную Русь в 1252 г. большое карательное войско «салтана» Неврюя.

Междоусобные разборки за первенство между русскими князьями

Перед лицом грозной, «Неврюевой рати» великий князь Андрей остался тогда почти в одиночестве; его поддержал лишь тверской князь Ярослав Ярославич. По сообщению Софийской I летописи, конные тумены Неврюя «под Владимерем бродиша Клязму», «поидоша к граду Пе-реяславлю таящеся». Там был и их «великий князь Андрей; с своими полисы, и сразишася обои полци, и бысть сеча велика». Кроме великокняжеского войска, в сражении приняли участие только тверские дружины с воеводой Жирославом. Силы оказались неравными, и воины князя Андрея и воеводы Жирослава «погаными побежедени была». И Андрей, как было сказано выше, бежал «за море». Новым великим князем стал Александр Ярославич Невский. Как говорят, из песни, пусть даже очень горькой и печальной, слов не выкинешь. Историк А. Широкорад пишет: «наш герой (Александр) донес на брата», а опустошение от прихода на Русь Неврю-евой рати «было соизмеримо с Батыевым нашествием». «Татары разорили десятки больших и малых русских городов. Так Александр Невский стал великим князем владимирским». Вряд ли после таких действий мог быть сей князь любим во всех землях и городах Руси. Грешен князь, не случайно же он постригся в монахи перед смертью (1263). Однако такова была беспощадная реальность, смысл которой был выражен в пословице «Сила солому ломит». И даже не эта пословица подходит в данном случае, скорее, другая: «Семь раз отмерь – один отрежь». Перед ним стоял нелегкий и в любом случае, как казалось тогда, трагический выбор, ведь горе несли на Русь и Запад, и Восток. Но Александр Ярославич, все взвесив и согласившись «работать» со Степью, а не с Папой Римским, который тоже посылал ему легатов и послов, сделал выбор в пользу Степи и Азии. На наш взгляд, он повел себя как умелый дипломат, не отталкивая даже тех, кто был ему, видимо, чужд. Известно послание Папы Иннокентия IV князю Александру Ярославичу (1248), где им была выражена признательность князю за разрешение воздвигнуть в Плескове «соборный храм для латинян». Не раз вспоминал великий князь, как раздоры и брани между русскими вели к поражениям.