Военное противостояние русских и поляков

Сегодня ставят под сомнение экспансионистские планы Литвы и Польши, и это вызывает по меньшей мере удивление. Факт общеизвестный – действия противников Руси были вполне естественны в условиях войны всех против всех. Известно также, что Ольгерд при заметном ослаблении главных соперников (Золотой Орды и Москвы) ставил прямой своей целью полное подчинение, и даже ликвидацию этих двух центров власти – с последующим включением их территорий в состав княжества Литовского. А.А. Гордеев в «Истории казачества» писал: «Наступившее безначалие в Золотой Орде было использовано литовским князем Ольгердом. Включив в состав своих владений поселения днепровских казаков, Ольгерд поставил себе широкие цели: покончить с Москвой и Золотой Ордой. Он продолжал расширять границы. Двинувшись на юг от Киева, он разбил монгольские войска при Синей Воде и занял Подолье. Границы Литовского княжества достигли берегов Черного моря. Ольгерд вошел в союз с тверским князем и занял Переяславль Залесский, Дмитров и Торчину и с согласия татар посадил в Новгороде литовского князя Юрия Наримонто-вича. В 1368 году с согласия тверского князя Ольгерд двинулся на Москву и осадил ее. Взять Москву не удалось, но Оль-герд был близок к своей цели.

Украинский историк М.С. Грушевский

Московское княжество находилось в положении полного бессилия. Москва должна была бороться против Тверского, Рязанского княжеств и против Литвы». Положение Москвы было отчаянным и ей приходилось искать союзников в любом возможном центре силы. И даже украинцы с белорусами, которые воспринимали ревниво любые признаки усиления Москвы или Северо-Восточной Руси в целом, вскоре увидели, что опора на Литву ничего хорошего им не принесет. М.С. Грушевский писал: князья и бояре православные, даже князья из литовской династии отстранялись от участия в политической жизни, если не хотели отречься от православной веры. Пережив три литовщины, видя, что поделили Галичину (1366), что Литва овладела Киевской землей, захватила Чер-нигово-Северское княжество, где шла тогда «замятня от лихих людей», русские, украинцы и белорусы переживали тяжелые времена. Все очевиднее расходились государственные интересы Польши, Литвы, Москвы, Киева. Ягайло, католик, «об

Сражение немецких рыцарей с литовцами

разец для подражания», шел на помощь Мамаю против великого князя Дмитрия Московского, но не поспел к сражению на Куликовом поле. Польша с Литвою часто использовали татар против русских, которые действовали в том же духе. Московские дипломаты преуспели в искусстве заключения договоров с соперничающими ханами, целью которых было максимальное ослабление своих опасных соседей. После смерти Димитрия Донского все его преемники – Василий I, Василий Темный, Иван III, один лучше, другой хуже, но все неизменно вели курс на полное освобождение от татарской зависимости, пишут Б.Д. Греков и А.Ю. Якубовский. Выше уже указывалось, что если бы Литва не ставила себе целей захвата чисто русских земель, не заключала бы ради этого союзов с татарскими ханами и поддержала бы Москву в ее борьбе с Золотой Ордой, то татарский вопрос вполне мог быть бы разрешен в Восточной Европе значительно раньше.

Но Витовту татары в период распада Золотой Орды были полезны. Хотя он и не хотел восстановления могущественной Золотой Орды эпохи Узбек-хана, татарские враждующие улусы были ему на руку, так как в их составе всегда можно было найти ярых охотников до грабительского набега на московские области. Ниже мы убедимся, насколько сильна была эта линия поведения в литовско-татарских отношениях – разделяй и властвуй. Такова же, по существу, была и точка зрения господствующего класса тогдашней Польши. Третий «образец для подражания» – Миндовг воевал с Русью: и с князем Даниилом Галицким, и с его братом – Васильком Волынским, князем Романом Брянским. Он выгнал племянников Тевтивила и Едивида из Литвы, послав их воевать Смоленск со словами: «Кто что захватит, пусть тем и владеет». К сожалению, после гражданской войны в Литве возобладали откровенно враждебные нам силы. Потому, с точки зрения Москвы, и «вечный мир» с Литвой был невозможен, пока под властью литовских князей оставались русские земли, являвшиеся «отчиной» предков Ивана III и его самого. Его представители от имени государя заявили, что «наша отчина – не только города и волости, что и ныне за нами, но и вся Русская земля, Киев и Смоленск и иные города. с божьей волей от старины, от наших прародителей наша отчина». Русские даже в самые тяжелые годы не признавали за Литвой и Польшей права на унаследование ими западных земель Руси. Все, как это бывает в серьезном деле, должно было решиться на поле битв и государственного строительства. Порой прибалты любят поговорить об «экспансионистских устремлениях» Москвы. Но литовцы на вершине своей славы мечтали о распространении своих границ не только на Русь, но и дальше – на «всю Тартарию». Русский летописец не так уж далек от истины, приписав Витовту следующие намерения: «Пойдем пленити землю татарскую, победим царя Темир-Кут-луя, всем царство его и разделим богатство и имение его и посадим во Орде на царствие его царя Тохтамыша, и на Каф-фе, и на Озове, и на Крыму, и на Азторахани, и на Заяицкой Орде, и на всем приморье, и на Казани, и то будет все наше, и царь наш и мы не только Литовскую землю и Польскою владети иматы и северною, и Великим Новым городом и Псковым и немцы, но и всеми великими княжени русскими».

Угроза польско-литовской интервенции

Русские явили твердость духа и немалое мужество. Русь в лице подлинного организатора Великорусского государства Ивана III ставит преграду сей цели, жестко зафиксировав в договорах отношения со своими «князьями-братьями». Содержание их не оставляет места для международных интриг и создания коалиций младших князей. Москва в соглашении с Тверью решительно и твердо потребует от нее: с Польшей и Литвой в никакие порочащие связи не вступать. «А с королем Казимиром и с великим князем Литовским, с нашим недругом, и с его детми, или хто ни будет королем или великим князем на Литовской земле, также и с великим князем Михаилом Борисовичем (великий князь Тверской. – Ред.),не ссылатися с ними.» Отсекается тем самым сама возможность легальных сношений с традиционными недругами Москвы и всей Руси. Король Казимир был назван врагом, и основания для подобной характеристики у русских, как показала история, были.

В бой – за Русь Святую!

Возникает вопрос: если действия русских по обороне своих рубежей – это не что иное, как «порабощение других народов», то как тогда нам назвать походы Польши и Литвы на Русь вплоть до самой Москвы! Понятно, что и русские не оставались в долгу. Однажды Александр Невский жестоко проучил мелких литовских князей: «Победи 7 ратий единем выездом и множество князей их изби, а овех руками изыма. Слугы же его, ругающееся, вязахуть их к хвостом коней своих». Однако и отношения между литвинами и поляками дружескими никак не назовешь. Так, войско литвинов только из одного похода 1324 г. привело 25 000 пленных поляков. Не могли забыть они полякам и подлого убийства их князя, Давыда Горо-денского, правнука Александра Невского (рыцарем Анжеем Гостом, которого поляки сделали героем). Литовский князь Гедимин, славный воин, победивший рыцарей Тевтонского ордена при реке Ак-мяне (1331), погиб не от русской, а от немецкой пули (1341). Нисколько не приукрашивая политики той или другой из сторон, заметим, что тогда, когда все воевали со всеми и чаша весов судьбы (с нею огромные материальные ценности, находившиеся в ней, вместе с землями, водами, городами, храмами, златом, людьми и т. д. и т. п.) могла склониться в ту или другую сторону, говорить о какой-то этике или морали в действиях соперников, а то и врагов было бы просто нелепо и в высшей степени наивно.