Разграбление города в Европе

Один из корреспондентов, Мэтью Парижский писал о татарах: «Подобно саранче распространялись они [мон-голотатары] по лицу земли, они принесли ужасающие опустошения в восточных частях, разорив их огнем и мечом. Пройдя через землю Сарации, они разрушали до основания города, рубили леса, низвергали крепости, вы дергивали виноградники, опустошали сады, убивали горожан и крестьян. Во всех завоеванных царствах они без промедления убивают князей и вельмож, которые внушают опасения, что когда-нибудь могут оказать какое-либо сопротивление. Годных для битвы воинов и поселян они, вооруживши, посылают против воли в бой впереди себя. Других же поселян, менее способных к бою, оставляют для обработки земли, а жен, дочерей и родственниц тех людей, кого погнали в бой и кого убили, делят между оставленными для обработки земли, назначая каждому по двенадцати или больше, и обязывают тех людей впредь именоваться татарами». Упомянутые ужасы, вызывавшие трепет душевный у всех, кто обитал в Европе, вскоре затронут всю Русь, причем более других.

Древний Киев

Характерно, что при первых признаках опасности бежит прежде всего киевская знать, бежит с земель, где выросла, где жили ее отцы и деды. Видя крах княжеского режима, тяжелого и невыносимого, видя подлость киевской «элиты», не только отдельные люди, целые общины Украины добровольно идут под татар, чтобы не знать чиновников князя с их притеснениями, бояр с поземельными правами, не страдать от бесконечных княжеских междоусобий, насилия, побора княжеских войск, от крепостничества, неоплатных долгов, тяжкой барщины. И это стало наблюдаться, пишет М. Грушевский, еще до первого похода Батыя на Украину (1240–1241). Жители Киевской Руси предпочли платить татарам дань, подчиняться строгой власти, жить в полном послушании, лишь бы избавиться от князей и от их строя. Простой народ давно был брошен на произвол судьбы киевской верхушкой. Князья и бояре выжимали из него все соки, и даже церковь «не возвышала своего голоса в защиту народа сколь-нибудь резко». Таков печальный конец Киевской Руси. Люди бежали на север, в Московию, или же в западные украинские земли, унося с собой «книги, иконы, произведения искусства, памятники здешней культурной жизни». Теперь ясно, почему в центр, на север приливала волна колонизации, хотя мир северо-восточной, суздальской и владимирской Руси выглядел беднее и проще. Как нам представляется, именно в условиях большего мужества, отваги, упорства, относительного равенства и, что особенно важно, меньшей социальной дифференциации (по крайней мере на первых порах) люди увидели в центре Руси шанс для себя и гарантию единения. Политические успехи, подкрепленные умной дипломатией, военной силой да и капиталом (замечу, всегда игравшего в Москве подчиненную роль, что, на наш взгляд, первый и главный признак величия державы и ее жизнеспособности), привели к тому, как пишет В.О. Ключевский, что вокруг Москвы собрался сонм новых слуг и, кроме того, князья «добровольно пришли в Москву». И главное – сюда устремился народ!

Собор Святой Софии в Киеве. Евхаристия. Мозаика в апсиде. XI в.

Потому и отношение русского человека, гражданина великой России к Киеву и по сей день двоякое. Мы благодарим Киев за тот первый, исключительно важный вклад в дело строительства великой державы, без которого немыслима, пожалуй, и вся наша история. И мы с гневом и болью воспринимаем шаги, которые не чем иным, как предательством всей нашей 1,5-тысячелетней истории не назовешь. Мы имеем в виду шаги по разрушению политической и языковой цельности, общеславянского единства государств, единства народа, что был «творцом русской национальной идеи и провозвестником русского этнического родства» (И.А. Сикорский)?! Нехристем надо быть, чтобы распять русский язык на Киевщи-не! Но дадим слово В.О. Ключевскому: «В современной русской жизни осталось очень мало следов от старой Киевской Руси, от ее быта. Казалось бы, от нее не могло остаться каких-либо следов и в народной памяти, а всего менее благодарных воспоминаний. Чем могла заслужить благодарное воспоминание в народе Киевская Русь со своей неурядицей, вечной усобицей князей и нападениями степных поганых? Между тем для него (т. е. народа России. – Ред.) старый Киев Владимира Святого – только предмет поэтических и религиозных воспоминаний. Язык до Киева доводит: эта народная поговорка значит не то, что неведома дорога к Киеву, а то, что везде всякий укажет вам туда дорогу, потому что по всем дорогам люди идут в Киев; она говорит то же, что средневековая западная поговорка: все дороги ведут в Рим. Народ доселе помнит и знает старый Киев с его князьями и богатырями, с его Св. Софией и Печерской лаврой, непритворно любит и чтит его, как не любил и не чтил он ни одной из столиц, его сменивших, ни Владимира на Клязьме, ни Москвы, ни Петербурга. О Владимире он забыл да и в свое время мало знал его; Москва была тяжела народу, он ее немножко уважал и побаивался, но не любил искренно; Петербурга он не любит, не уважает и даже не боится. Столь же сочувственно относится к Киевской Руси и наша историография». Надо согласиться, но только с одной частью оценки.

Споры князей

Было бы несправедливо выделять Киев в той общей сумятице и политической смуте, которые на долгие годы утвердятся на Руси. Ненамного лучше вели себя в этом плане другие города и веси, однако, даже сохраняя глубокий пиетет к древнему Киеву, помня о его великой роли, заметим: просматривается предвзятость в отношении других центров Древней Руси, и прежде всего Москвы. Принижение Москвы и тем более желание увидеть в ней виновницу гибели Киева никак не соответствуют правде истории. Тут стечение многих обстоятельств, среди которых изматывающая и кровавая борьба киевских князей за престол, от которой смертельно устала Русь. Народ устал от свар и склок. Именно это и поставит крест на лидерстве Киева. Народ просто покинул его. Кроме того, не было в Киеве и той яростной решимости стоять насмерть, как это было в русских городах (Рязань, Козельск, Псков, Троицк, Москва). А потому мы вновь напомним слова автора Повести временных лет, который, обращаясь к потомкам, умолял их не губить раздорами и распрями землю Русскую, обретенную трудом, великой храбростью всех прошлых поколений. История научила нас действовать жестко, даже жестоко против раскольников. И князь Ярослав, разделавшись с врагами единства, став «самовластцем», перед смертью завещал сыновьям жить в мире и дружбе, храня единство страны, и говорил: «Аще ли будете ненавидно живуще, в распрях. то погыбнете сами и погубите землю отецъ своих и дед своих, юже налезоша трудом своим великым». Так было тысячу лет назад, так дело обстоит и сегодня. Можно прямо и честно сказать: «бессмысленные драки княжеские» позорят не только Киев, но и нашу общую историю в глазах мира.

Пора ответить на весьма важный вопрос: «За счет чего получала доходы знать в древности и Средние века?» Одни российские историки (Б. Греков, И. Смирнов) считали, что в основе богатств киевских, новгородских, московских феодалов и князей лежат большие земельные угодья. К примеру, Б. Греков пишет: «Факт крупных земельных владений киевских князей на Новгородской территории подтверждается, например, тем, что Иван III Васильевич, отбирая у Св. Софии и у многих богатых новгородских монастырей землю, решительно, со ссылкой на документы утверждал давнюю принадлежность этих земель князьям и незаконное, с его точки зрения, их освоение вечем». Эта апелляция к истории должна была оправдать конфискацию земли у церкви: «зане тыи испокон великих князей, а захватили сами» или «быша бо те волости первое великих же князей, ино они (новгородцы) их освоиша». Он утверждает, что земельные владения новгородских князей, которые те унаследовали с древнейших времен, «по своим размерам очень велики». Хотя тот же автор говорит, что источником значительных богатств князей и бояр Древней Руси были золото, серебро, меха и ткани, получаемые либо путем торговли, либо в результате военных походов и добычи.