Рукописная книга конца XV в.

Среди многообразных сведений, имеющихся в «сказаниях» иностранцев о Московском государстве (как их называл В.О. Ключевский), находим данные, касающиеся торговли. Если не считать авторов, специально посвятивших сочинения вопросам товарообмена, как де Ро-дес или Кильбургер, которые сообщают немало сведений о привозимых и вывозимых товарах, да перечисления последних Флетчером, Олеарием и др., затрагиваемые в этой области вопросы относятся главным образом к описанию внешнего вида Москвы, лавок, дворов и характеристике русских купцов, к торговле в рядах да к вопросу о монополизации различных видов товаров царской казной, что особенно поражало знатных иноземцев. «В городе Москве, – говорит Кильбургер в своем «Кратком известии о русской торговле, как она производилась вывозными и привозными товарами по всей России», – больше торговых лавок, чем в Амстердаме или в ином целом княжестве». «Но, – прибавляет он тут же, – лавки эти маленькие и иногда плохого качества; сравнивать же их с амстердамскими совсем нельзя, ибо пришлось бы признать, что из одной амстердамской лавки можно выкроить десять и более московских». В Москве, указывает он в другом месте, «так же много лавок, как во многих европейских городах, хотя большинство их так малы и узки, что купец едва в состоянии повернуться между товарами». На это обстоятельство указывал и иезуит Антоний Поссевино, посетивший Россию при Самозванце; и он видел много новых лавок, расположенных улицами (рядами) в Китай-городе, но эти лавки были так малы, что, по словам его, в одном венецианском магазине найдется больше товаров, нежели в целом ряду московских лавок. «Так как народу в Москве великое множество, – писал в своем путешествии через Москву Корнилий де Бруин, приезжавший при Петре Великом, – то для лавочек они должны довольствоваться небольшими помещениями, которые вечером они запирают, уходя домой». Итак, на многочисленность лавок и мелкие размеры каждой из них обратили внимание иностранцы.

У иконы! Владимирской Божьей Матери

Для становления Руси большое значение имели ремесленники. Правда, общая нехватка источников и сведений по городской культуре затрудняет анализ. В XIV–XV вв. в больших городах вокруг кремля создавались многочисленные ремесленные слободы. Старинная топография Москвы могла немало рассказать о характере городских ремесел (в Старых Кузнецах, в Таганной слободе, в Мыльниках, в Пушкарях, в Кошелях, в Котельниках, в Кожевниках, в Мясниках, в Бронниках). Были тут «серебренники» и «златокузне-цы». В погребениях встречаются пряжки, иконки, кресты, кольца. В ризнице Трои-це-Сергиева монастыря можно увидеть ценнейшее собрание произведений русского ювелирного искусства (в том числе складную икону Амвросия, талантливого резчика и ювелира). В обиходе князей и бояр были всякого рода сосуды, чарки, братины, стаканы, без которых невозможно было ни одно застолье. Высоким уровнем художественного мастерства славились и оклады на знаменитых иконах (Владимирской Богоматери и др.). Разумеется, важной отраслью ремесла было производство оружия и военных доспехов. В «Задонщине» упоминается о шлемах черкасских, щитах московских, сулицах (дротиках) немецких, фряжских копьях. Высоко ценилась и русская кожа (из нее делали сумки, переплеты книг). Среди новых ремесел упомянем литье пушек и колоколов (с первой половины XIV в.). Здесь застрельщиком выступила Москва. Как сказано в Новгородской летописи, для отлития колокола для Св. Софии «привели мастера из Москвы» (некоего Бориса). Он слил в Москве три больших и два малых колокола. Дело это было почетное, ибо, по старому поверью, звон колоколов прогонял дьяволов. Среди русских городов выделялись такие ремесленные центры, как Москва, Новгород, Тверь, Смоленск. Попадали к нам и технические новинки. В 1404 г. в Москве установили городские часы («часник»), показывавшие время от 1 до 12 славянскими цифрами (помещен в них был и часовой колокол). Часы изготовил афонский монах Лазарь Сербин (серб). Что же касается пушек, то они пришли к нам не от немцев («Вывезли от немцев арматы на Русь и огненную стрельбу и с того времени научились из них стрельбу делать»), а с Востока. Известно, что в 1382 г. москвичи при осаде обстреливали воинов Тохтамыша «тюфяками» и пушками.

Образцы русских пушек

Историк М.Н. Тихомиров подчеркивает, что московское ремесло было наиболее передовым. Здесь умели делать то, чего порой не умели делать в других центрах (свинцовые доски для крыш, новые виды пушек, часозвон и т. д.). Быстрый рост населения Москвы объяснялся возросшим политическим и экономическим значением города. Быстро расширялась торговля с итальянскими колониями в Крыму. Волжский путь связывал Москву со странами Востока, хотя Русь поддерживала и связи с Западом. Политика Руси в этот период носит активный и наступательный характер. Если во времена слабости, упадка и разброда Россия отдавала территории, то в активные периоды она их приобретала. Иван III, используя тяготение к Москве русско-украинского населения, значительно «исправил» западную границу. Причем он отодвинул границу на запад и юго-запад так значительно, как это не сумел сделать ни один из русских царей, вплоть до Екатерины Великой. Н. Борисов отмечает, что это настраивало против Руси всю Европу. «Ненависть к «московитам» становилась общим местом во внешней политике и общественном мнении западных соседей России. Для самой Москвы каждый новый шаг навстречу Европе был связан с угрозой «тлетворного влияния Запада». Основанная на азиатских, по сути своей, принципах, московская монархия была, как правило, несовместима с западноевропейской системой ценностей… Ведь речь шла о типологически ином пути развития российского общества – пути, единственно возможном для нас и по-своему очень продуктивном. Российское правительство издавна смотрело на Запад с опаской, также как и Запад на Русь (Тарта-рию или Московию), и дело не только в военной тяжбе. Запад предлагал России свою систему ценностей, сознавая губительность ее для великой евразийской монархии. В тех случаях, когда насущная необходимость заставляла российское правительство пользоваться материальными достижениями Запада, оно ревниво следило за тем, чтобы «вместе с водой не зачерпнуть и жабу»». В конце XV в. впервые удалось поставить вопрос о самостоятельности русских интересов и в Прибалтике. Все отчетливее становилась необходимость выхода Руси в Крым и Черное море.

Л. Кившенко. Иван III разрывает ханскую грамоту перед татарскими послами

Усиливалось влияние России и на Востоке, о чем говорит приезд посольства грузинского царя Александра I и властителя Герата Гуссейна в Москву. Русь действует все активнее, Русь продолжает строиться… Уже возведение князем Димитрием в 1367 г. «каменного города Москвы», Кремля, было действием самодержавным. «Всех князей русских стал приводить (он) под свою волю, а которые не повиновались его воле, – отмечал летописец, – на тех начал посягать». Посягательство это имело своей целью соединение сил для решающей битвы против Орды. Влияние византийской архитектуры было заметным, появляются многочисленные артели зарубежных строителей. У специалистов не вызывало сомнений: наиболее привлекательный образец для Руси – София Константинопольская. В ней привлекало все – ее масштабы, торжественные хоры, красота купольной композиции. О том, как строили византийские мастера, доносят современники, описывая создание ими великолепного храма Богородицы: «Раскапывались целые горы, горнорудное дело ценилось выше самой философии, одни камни обкалывались, другие полировались, третьи покрывались резьбой, а мастера этого дела почитались не меньше Фидия, Полигнота и Зевксида. Двери царской сокровищницы распахнулись настежь, золото потекло рекой». Разумеется, у русских князей тогда еще не было таких богатств. Но уже Ярослав Мудрый выстроил Софию Киевскую, а затем выступил (вместе с сыном) заказчиком собора в Новгороде. Ее создатели берут за образец Св. Софию Ца-реградскую, созданную в рекордно короткие сроки (с 532-го по 537 г.). И в самом деле, есть чему поучиться у греческих мастеров-строителей. Кёльнский собор строился 500 лет, римский собор Св. Петра – 350, Исакий в Петербурге – 90, храм Христа Спасителя в Москве – 50 лет, Св. София – «одну пятилетку». Да и убранство наших лучших храмов похоже на византийское. Престол Софии Цареградской был составлен из сплавов золота и серебра, богато украшен самоцветами. Почему софийские соборы выросли сразу в трех городах (Киеве, Новгороде, Полоцке)? Потому что и князья, и церковь, и народ видели в этих соборах некий знак, символ могущества Руси, символ государственности, высокую религиозную идею.