– Правда ведь, подземная тюрьма – самое подходящее место для коллекции таких масок? – Граф Синдби обнажил в ухмылке лошадиные зубы, явно наслаждаясь впечатлением, которое его зловещая выставка произвела на гостей.

– Для настоящей темницы здесь что-то многовато окон, – неожиданно резко бросила Дориан. Охотничья Крепость уже начинала действовать ей на нервы.

– Но все они выходят на запад, чтобы сюда проникали только угасающие лучи солнца, – объяснил граф. – Это, собственно, верхняя темница… на мой взгляд, довольно сносное место. А нижняя больше похожа на пещеру. Там уж слишком темно и сыро, вот и пришлось довольствоваться этой.

Хозяин замка взял Дориан за руку и вместе с ней отошел от остальных гостей, собравшихся вокруг маски какого-то шотландского разбойника.

– Со слов сэра Гэвина я понял, что вас с графом Сикумом интересует музыка Франца Шамьера.

– Верно, милорд.

Дориан искоса взглянула на Гэвина. Интересно, как много рассказал ему Николас? Известно ли Треффорду о том, что помолвка – всего лишь удобный способ вести поиски вместе, не привлекая к себе удивленных взглядов? И главное… Но об этом Дориан даже думать не хотелось. Николас не мог рассказать даже близкому другу о тех минутах, что они провели в объятиях друг друга.

Граф кивнул.

– В таком случае мне найдется что вам показать. Но не сейчас. Через денек-другой, когда остальные найдут себе занятия по душе, будут развлекаться… Вот тогда мы с вами и ускользнем сюда, чтобы спокойно созерцать сокровища моей коллекции.

О беседе с графом Синдби Дориан смогла сообщить Николасу лишь поздно вечером, когда он сопроводил ее наверх, в отведенную ей спальню. Некоторые из гостей отправились отдыхать, но большинство мужчин еще беседовали за рюмкой вина или играли в карты в большой гостиной на первом этаже.

Николас нахмурился, остановившись перед дверью спальни Дориан.

– И что же собирается нам показать граф Синдби, а, Дориан?

– Даже не знаю… Он выражался как-то туманно. – Дориан пыталась припомнить все, что ей было известно о смерти Франца Шамьера в тюрьме. – Франца убили потому, что он услышал что-то такое, чего слышать ему не следовало. Нам об этом сообщили, только мы не понимали – что же такое опасное он мог услышать. Теперь ясно, что Франц каким-то образом узнал имя предателя.

Николас открыл дверь и следом за Дориан проскользнул внутрь.

– Наши корабли ожидали франко-испанский флот за мысом Трафальгар. В это время и были схвачены матрос и корабельный плотник с моего «Неустрашимого», пытавшиеся передать противнику разработанный Нельсоном план сражения. Обнаруженная при них информация была слишком подробной, чтобы они могли добыть ее самостоятельно; стало ясно, что матрос и плотник – лишь промежуточное звено, а настоящий предатель занимает куда более высокое положение. Это мог быть лишь человек из окружения адмирала Нельсона. Ни один из задержанных не назвал имя предателя. У корабельного плотника нашлись кое-какие связи, что и спасло его от реи; матроса же повесили. А потом неизвестно откуда поползли слухи о том, что изменником был я.

– Это было выгодно настоящему предателю.

– Видимо, так. Но, с другой стороны, такой вывод был вполне логичен. Ведь оба задержанных служили на моем корабле, так что подозрение, естественно, пало на меня.

Дориан кивнула.

– Ладно. Идем дальше. Предположим, плотник оказался в тюрьме вместе с Францем… мог ли он по глупости признаться в своей измене и назвать имя того, кто передал информацию?

– Маловероятно, – сказал Николас. – За связь с французами ему досталось бы от соплеменников. А вот с иностранцем он, пожалуй, мог бы поделиться. Логично?

– Логично. Однако для Франца Шамьера родина была превыше всего, и предатель, пусть даже и не его страны, наверняка не вызвал бы в нем симпатии.

Николас подхватил ее мысль:

– И потому Франц записывает имя информатора на обратной стороне единственного оставшегося у него листочка с партитурой «Шепота фиалок»… Причем записывает по-гречески – на тот случай, если листок попадет не в те руки.

– После чего разрывает листочек на три части. Мы с тетей Шарлоттой получили только одну из них.

– Вторая до вас не дошла – та, которую я купил на аукционе. Ну а третью часть, по-видимому, перехватил мерзавец, к тому времени узнавший, что Францу стало известно его имя. Итак – есть ли у нас шанс найти эту третью часть?

– Я очень на это надеюсь… – прошептала Дориан.

Несколько секунд они смотрели друг на друга в немом изумлении. Загадочный клубок постепенно распутывался. Еще усилие и…

Николас неожиданно схватил Дориан в объятия и прижался к ее губам быстрым, жарким поцелуем.

– Мы почти у цели, – пробормотал он. – Позволь мне остаться, радость моя.

– Нет-нет, я не могу. – Дориан уперлась ладонями ему в грудь.

Николас заглянул ей в глаза. И вдруг, словно догадавшись, в чем причина ее отказа, вздохнул с облегчением.

– Ну что же. Я просто обниму тебя, и мы заснем рядышком. Обещаю, ничего больше.

– Я… не то имела в виду, – зарделась Дориан, сообразив, о чем подумал Николас.

В дверь тихонько постучали.

– Дориан? – Сюзанна заглянула в комнату.

Николас мгновенно разжал объятия.

– Входите, Сюзанна. Мы с Николасом как раз прощались.

– Прошу прощения, если помешала…

Дориан с лукавым видом улыбнулась.

– Спален в замке на всех не хватило, милорд. Нам с леди Сюзанной отвели одну комнату на двоих.

– Понятно. – Николас пожелал Сюзанне спокойной ночи и вытащил Дориан за руку в коридор. – Вот если бы ты согласилась выйти за меня замуж, радость моя, эту комнату отвели бы нам на двоих.

Приподняв ее подбородок, он вновь припал поцелуем к губам Дориан.

Она сопротивлялась изо всех сил, изворачивалась и отталкивала, но так и не смогла вырваться из кольца его рук.

– Ну признайся же, радость моя, что ты предпочла бы спать с мной?

– Вот бы вы обрадовались, да, милорд? – Она не собиралась признаваться, что мечтает о его ласках с той самой первой ночи, которую они провели вместе.

– Не дразните меня, миледи. А то я найду для нас укромное местечко… например, в темнице графа Синдби, а?

Следующий поцелуй остановил ее возмущенный ответ. Прижав Дориан спиной к стене, Николас коленом раздвинул ее ноги, а его губы все продолжали свою интимную игру. Теперь уже вместо протестующих звуков из ее горла вырвался тихий стон наслаждения.

Дориан не собиралась сдаваться. Сегодня Николас не нуждался в ней так, как это было в ту ночь в порту. Но раз уж он одержал над ней верх, пусть хотя бы не думает, что ему позволено делать все, что вздумается. Каким-то чудом ей удалось оттолкнуть Николаса. Дориан провела языком по припухшей от поцелуев губе и ощутила вкус бренди и табака. Вкус Николаса.

Она сделала глубокий вдох, выпрямилась и только тогда открыла глаза, встретившись с пристальным взглядом Николаса.

– Спокойной ночи, милорд. – Дориан нужна была как минимум пара минут, чтобы привести себя в порядок перед возвращением к Сюзанне.

– Я еще не закончил, радость моя.

– Нет!

– Да. – Николас вновь наклонил голову, только теперь его поцелуи обрушились на шею и грудь Дориан. Колени у нее ослабели, она обхватила его за шею, в страхе, что не выдержит этих неистовых ласк и рухнет к его ногам прямо в коридоре.

Напоследок Николас легко потерся губами о ее губы.

– Вот теперь спокойной ночи. – Он придержал ее за талию и не отпустил, пока не убедился, что она обрела почву под ногами. – Но не забывай – сегодня мы могли бы спать вместе.