– Привилегированных? – Образ леди Элеонор невольно возник перед глазами Дориан. Улыбка Николаса превратилась в довольную ухмылку. Да он просто счастлив видеть снедающую ее ревность, вдруг сообразила Дориан.

– Тот пикник, о котором я веду речь, удостоила своим присутствием обворожительная леди Гамильтон – подруга адмирала… и сама, разумеется, в определенном смысле адмирал.

– Вы знакомы с леди Гамильтон?

– Вы о ней слышали?

– А кто же о ней не слышал? – Дориан вспыхнула до корней волос. В самом деле, кто не слышал о возлюбленной Нельсона, замужней даме? – Говорят, она прелестна… Еще говорят, что смерть адмирала ее подкосила.

– Она и впрямь прелестна… – Николас запнулся. Судя по его нахмуренному лицу, он уже жалел, что поднял эту тему. – …Кажется, ее привязанность к Нельсону была искренней, но, по правде сказать, я никогда не понимал их отношений.

– То есть? – Дориан всем телом подалась вперед, заерзала на пуфике, умирая от желания услышать подробности одного из самых скандальных романов десятилетия.

– Я очень любил адмирала Нельсона, восхищался им. Он был блестящим флотоводцем и замечательным командиром, но я никак не мог понять, как муж Эммы Гамильтон допустил… Ага, вот и наш ужин! Будьте любезны постелить вот здесь, слева от двери.

В безмолвном изумлении Дориан следила, как трое слуг постелили на пол толстое покрывало, а сбоку поставили объемистую корзину со снедью.

– Больше ничего не нужно, благодарю, – сказал Николас. – С остальным мы справимся сами. – Дождавшись, пока прислуга исчезнет за дверью, Николас широким жестом обвел импровизированный стол: – Прошу, миледи. Добро пожаловать на наш ужин при луне. – Он взял подушки с плетеных кресел. – Сидеть на полу немного жестче, чем на травке.

– Благодарю вас, милорд. – Приняв его протянутую руку, Дориан опустилась на подушку.

Николас не торопился присоединиться к ней. К удивлению Дориан, он принялся расстегивать сюртук.

– Не возражаете? Здесь душновато.

– Будьте любезны, милорд. – У Дориан потеплело на душе. Если он ведет себя с ней так по-свойски, значит, доверяет? – Надеюсь, и вы не станете возражать? – Она скинула свои черные бархатные туфельки.

– Вот что значит – леди понимает толк в пикниках! – Николас с улыбкой опустился на подушку напротив, поставил перед собой корзину. – Ну-ка, посмотрим, что нам предлагает повар лорда Фернхэма.

Дориан заглянула в корзину.

– Здесь хлеб, сыр, лепешки, фруктовый пирог и бутылка вина.

– И еще апельсин! – Вынув из корзины душистый плод, Николас покрутил его в руке. – Обожаю апельсины!

– Правда? Вы тоже? – засмеялась Дориан. – Когда мы бываем с братом в театре, я всегда выпрашиваю у него апельсин.

– Поделимся? – Николас достал из кармана нож и принялся ловко очищать солнечный плод.

– Расскажите мне о своем детстве. О вашей дружбе с сэром Гэвином и леди Элеонор. – Дориан расстелила на покрывале полотняную салфетку, выложила из корзины еду.

– Да рассказывать, собственно, почти нечего. – Он не прерывал своего занятия. – Когда мы были совсем маленькими, у нас был один наставник. Его нанял мой отец. Прекрасный был учитель, выпускник Оксфорда. И детей любил. Поначалу он учил только моих братьев и меня, ну а затем отец предложил семьям Гэвина и Элеонор воспользоваться его услугами. Мы и учились вместе, и придумывали развлечения. Сын управляющего имением, Джонатан Коллард, часто присоединялся к нашей компании, особенно когда мы выходили на шлюпке в море.

Николас поднял голову, но смотрел он куда-то мимо Дориан, словно видел перед собой те далекие счастливые годы.

– А вы всегда любили Элеонор? – На губах Дориан играла невинная улыбка, но она готова была убить себя за то, что никак не может уйти от этой темы.

– Честно говоря, в то время мне казалось, что она выйдет замуж за одного из моих старших братьев. – Николас отложил апельсин и взял предложенные ему Дориан хлеб и сыр. – Я был немало удивлен, когда она обратила свое внимание на меня. Удивлен, но очень счастлив.

Хлеб с сыром во рту Дориан вдруг стали сухими и безвкусными, как опилки. Она поспешно протянула руку за бокалом с вином.

– Мне даже стал завидовать Гилберт, мой старший брат. Ну и Гэвин, конечно, тоже. – Николас негромко рассмеялся. – Впрочем, с Гэвином мы соперничали абсолютно во всем, так что тут удивляться нечему.

– И в конце концов Гэвин завоевал ее сердце? – осторожно поинтересовалась Дориан, чувствуя, что вторгается на совсем уж запретную территорию.

– Так мне казалось. – Николас вновь взялся за апельсин. – Но в последнее время мне приходит в голову… скорее всего я сам отдал победу.

– Вы отступили?

– Правильнее сказать, я не добивался Элеонор с тем упорством, какое мне было присуще во всем остальном. – Значит, вы не любили ее по-настоящему. – Дориан и хотела, да не смогла удержаться от довольной улыбки.

– Наверное, вы правы, – задумчиво кивнул Николас. – Как бы то ни было, а она сделала верный выбор.

– То есть?

– Ей не хватило бы силы духа быть женой человека, которого обвиняют в предательстве.

Искренность его тона удивила и обрадовала Дориан, мгновенно избавив ее от ревности. Если Николас так хорошо знает и понимает Элеонор, значит, он не может ее любить. А если он за нее не боролся, значит, наверное, и не любил по-настоящему.

– Но вы ведь остались друзьями?

– Конечно, – не отрывая взгляда от апельсина, кивнул Николас. – Друзьями. И только.

Дориан облегченно вздохнула и притихла. Она прислушивалась к доносившимся в окно звукам ночи, вдыхала аромат цветов и цитрусовый запах апельсина.

Николас отрезал несколько ломтиков, поднял глаза на Дориан. Она улыбнулась и нетерпеливо облизнула губы. Кончик языка мелькнул между губами и исчез. Соблазнительное движение отозвалось сладкой болью у него в паху.

Поначалу Николас не рассчитывал воспользоваться апельсином для совращения. Но любопытство взяло верх. Неискушенность Дориан так и подталкивала его к этой игре.

Он взял один истекающий соком ломтик и поднес ко рту Дориан.

Она уставилась на прозрачный сочный ломтик, снова облизнулась. Потом перевела нерешительный взгляд на Николаса. И одним неуловимым движением выхватила лакомство из его пальцев.

Николас успел подавить разочарованный вздох.

– Благодарю вас, милорд, – отрывисто, холодно произнесла она. И отодвинулась от него подальше.

Николас улыбнулся. Он был бы рад, если бы она послушно открыла рот и позволила ему себя угостить. Но то, что произошло, было вполне в духе Дориан, и ему это даже понравилось.

Сладкая капелька блеснула в уголке ее рта. Николас готов был слизнуть сок и завладеть губами Дориан, но она поспешно схватила салфетку и промокнула рот. С каждым мгновением подозрение все сильнее светилось во взгляде Дориан. Николас сообразил, что слишком долго и слишком пристально следит за ее губами.

Опустив голову, Николас вновь сосредоточенно занялся апельсином, время от времени поглядывая на Дориан. Она проглотила свой ломтик и облизала длинные тонкие пальцы, все в липком соке. Николас поспешно отложил нож, чтобы не отхватить кусок собственного пальца.

– А вы что же, милорд?

– Что – я? – Николас неловко заерзал на подушке. От витавших перед глазами заманчивых образов его плоть просто взбунтовалась.

– Вы же говорили – поделимся? – Она взяла еще один ломтик и сунула ему в рот. Николас откусил, не забыв при этом прижать зубами кончик ее пальца.

Она насторожилась; пухлые вишневые губки озадаченно сжались. И вдруг глаза ее распахнулись, в их глубине сверкнул шаловливый огонек. Дориан оказалась способной ученицей. Миг спустя она уже снова дразнила его ароматным ломтиком:

– Вот, милорд. Угощайтесь.

Николас шумно выдохнул.

– Искусительница.

Он с такой силой стиснул ее запястье, что долька апельсина выпала из пальцев Дориан. А Николас поднес ее руку к губам, медленно, с наслаждением обвел языком каждый пальчик, облизал ладонь, задержался на пульсирующей под тонкой кожей жилке.