– Сюда, Бигсби! – Николас обернулся к врагу, но верзила с испачканной сажей физиономией и в дорогих ботфортах уже растворился в тумане.

Из плотной мглы возник слуга Николаса с фонарем в руке.

– Что случилось, милорд? На вас напали? Вы ранены?

Николас потер руку, убедился, что она не сломана, притронулся к набухающей на голове шишке.

– Со мной все в порядке.

– Ваш дядя никогда мне не простит, что я отпустил вас в такое место одного, – простонал Бигсби.

– Не бойся, Бигсби, дядя Джордж тебя винить не станет. Я об этом позабочусь.

Николас взял у кучера фонарь и, наклонившись, прошел вдоль тротуара в надежде найти пистолет. Тот бесследно исчез, как и его хозяин.

Приподняв фонарь, Николас долго вглядывался в туман, словно пытаясь высмотреть там разгадку этого ночного нападения. Заурядные грабители не носят с собой пистолетов, и, уж конечно, им не по карману покупать ботфорты из дорогой кожи, такие, как были на его противнике. Человек, стрелявший в Николаса, несомненно, был наемным убийцей. Истинный предатель, кем бы он ни был, наконец-то проявил себя. Но почему именно теперь? Из-за визита Николаса к Сент-Джонам? Из-за информации Джейми Колларда? Или потому, что Дэвису Сент-Джону не понравилось, как Николас смотрел на Дориан?

Николас еще раз осторожно потрогал громадную шишку на голове. После такого удара у него путались мысли. Но в его улыбке сквозило мрачное удовлетворение. Его смертельный враг, затаившийся на долгих два года, вышел из укрытия и нанес свой первый удар.

Дорожная пыль летела в лицо Дэвису, забивалась в нос. В конце концов он несколько раз чихнул и захлопнул окно коляски. Дориан сидела напротив него и с уныло-рассеянным видом смотрела на проплывающий мимо пейзаж. Прошла уже неделя с того памятного музыкального вечера, и за все это время она ни разу не улыбнулась.

– Очень надеюсь, что свое мрачное настроение ты оставишь за воротами Торп-Холла, – сказал Дэвис. – Ни один джентльмен не заинтересуется дамой с постной физиономией и унылым взглядом. Глядя на тебя, можно подумать, что ты потеряла лучшего друга.

Он добился своего. Дориан очнулась от своих мыслей, в глазах ее сверкнул знакомый огонь.

– Ничего подобного. Просто я расстроена из-за того, что не удалось достать для тети последнюю рукопись Шамьера.

– Рад слышать, что это единственная причина.

Экипаж резко накренился в неровной колее, и их обоих бросило на обитую бархатом стенку экипажа. Дэвис в который раз пожалел, что не смог отправиться в Торп-Холл верхом. Возложил бы обязанность официального прибытия на Дориан, а сам бы оседлал своего нового скакуна. На нем даже перед лордом Истли и леди Элизабет не стыдно появиться… Но тогда он упустил бы возможность серьезно поговорить с Дориан.

– Кстати, Алджернон там тоже будет.

– Алджернон Хэлторп? – Дориан выпрямилась на сиденье. – Разве он не помолвлен с Маргарет Мэйдуэлл?

– О нет, до официального объявления о помолвке так и не дошло, – отозвался Дэвис, довольный, что сестра проявляет явный интерес к наследнику Торп-Холла. – Совершенно очевидно, что он по-прежнему к тебе неравнодушен.

Дориан пробурчала себе под нос что-то подозрительно смахивающее на ругательство.

– Его чувство безответно, Дэвис, и ты это прекрасно знаешь. Не забывай, я старше тебя, так что ты не имеешь никакого права распоряжаться мною и строить какие-то планы на мой счет без моего ведома.

– Подумаешь, старше! На каких-нибудь шесть минут, – фыркнул Дэвис. – Эта разница не снимает с меня ответственности за твое будущее.

В ответ раздался еще один звук, не требующий расшифровки.

Несколько недель назад, получив приглашение на прием в Торп-Холл, Дориан зашвырнула конверт подальше и наотрез отказалась там появляться. Дэвис понятия не имел, когда и почему она передумала, но упускать столь удачный случай не собирался.

– Алджернон Хэлторп давно на тебя заглядывается, – отметил он.

– Алджернон просто зануда, – заявила в ответ Дориан. – И он интересует меня не больше, чем прежде.

– Из вас вышла бы прекрасная пара, – настаивал на своем Дэвис, по-прежнему теряясь в догадках. Если причина не в наследнике Торп-Холла, тогда зачем Дориан приняла это приглашение? – К тому же тебе был бы обеспечен титул графини Хэлторп.

– И я бы всю жизнь провела рядом с человеком, у которого только лошади да гончие на уме, – с присущей ей прямолинейностью возразила Дориан. – Городскую жизнь он презирает, театры не выносит, а опера или музыкальный вечер наводят на него тоску. Этот брак стал бы настоящей катастрофой для нас обоих.

Дэвис промолчал, но в душе он был кое в чем согласен с сестрой. Когда дело касалось гончих, наследник Торп-Холла был невыносим.

– Но все же будь к нему более снисходительной, – предложил Дэвис, не слишком, впрочем, надеясь на успех. – Развлеки его как-нибудь. Ты ведь и сама неплохо разбираешься в лошадях и охоте. Уверен, он был бы в восторге от рассказа о том, как в Грин-парке ты выхватила у меня вожжи и обогнала знаменитую упряжку гнедых лорда Бентона.

– Ты вроде не любишь, когда я кому-нибудь рассказываю эту историю, а? – поддразнила Дэвиса его несносная сестра, задорно сверкнув глазами.

– Я всего лишь прошу, чтобы эта история не дошла до леди Элизабет, – объяснил Дэвис. – Я со стыда сгорю.

– Кстати, а как у тебя с Элизабет? – поинтересовалась Дориан, сделав вид, что поправляет темно-вишневые перчатки, и без того безукоризненно обтягивавшие ее тонкие пальцы. Их цвет повторял оттенок ее элегантного дорожного наряда, подчеркивая золотистый блеск волос и сочную яркость губ. – Собираешься в ближайшем будущем просить у графа ее руки?

– Просить ее руки у графа?.. – Дэвис явно тянул с ответом. Он еще не решил для себя, как ему обратиться к отцу Элизабет – и когда. – На мой взгляд, еще слишком рано.

– Ты не уверен в чувствах леди Элизабет?

– Нет, дело не в этом, – задумчиво проговорил Дэвис.

Он любил бывать в обществе Элизабет и не сомневался в том, что и она находит его достаточно привлекательным. Разумеется, он делал все возможное, чтобы соответствовать высокому рангу графской дочери – вплоть до того, что завел еще одного лакея и стал прислушиваться к советам Дориан по поводу моды. Характер у сестры, конечно, невыносимый, но в безупречном вкусе ей отказать нельзя.

И все же случались моменты, когда он чувствовал в Элизабет некую отчужденность. Само собой, он приписывал эту холодность разделявшей их разнице в социальном положении. Элизабет – наследница старинного аристократического рода, в то время как Сент-Джоны – всего лишь торговцы, нувориши, чьи корни можно проследить не более чем на столетие.

Но факт остается фактом – Элизабет стала бы великолепной хозяйкой его дома, не хуже самой Дориан. У семьи Истли прекрасные связи в высшем обществе, а знатное происхождение леди Элизабет добавило бы престижа состоянию Сент-Джонов.

А если бы еще и Дориан вышла замуж за графа, то ныне здравствующие Сент-Джоны и их потомки пополнили бы ряды британской аристократии. Вот цель, требующая тщательного планирования и терпения. Вот цель, которая не допускает неверных шагов.

– Я просто считаю, что время еще не настало, – произнес Дэвис в надежде, что сестра примет его ответ без дальнейших вопросов. Дориан скептически повела бровью.

Но спорить она, к его удивлению, не стала.

– Терпение – ценное качество. Тебе ведь всего лишь двадцать пять, Дэвис, так что торопиться с женитьбой ни к чему.

– А вот ты, дорогая сестричка, в те же двадцать пять уже, можно сказать, осталась в старых девах, – напомнил ей Дэвис. – Для тебя каждый месяц имеет значение.

– Так нечестно, – надула губы Дориан.

– Но ведь так и есть. А я был бы рад видеть тебя устроенной и счастливой.

– Я и так устроена и счастлива, – сказала Дориан. – Единственное, что могло бы принести мне еще большее счастье – это брак с человеком, который любил бы меня и которого я сама любила бы. Я дала обещание тете Шарлотте.