Домой Рюдигер пришел все в таком же приподнятом настроении. Барбара не знала, что и подумать: получила букет цветов. Сыну Корнелиусу он принес сборную модель корабля. Интересно, когда он делал подарки в последний раз?

На вопрос «что случилось?» сияющий Рюдигер ответил чистую правду:

– Получил повышение!

Вечером он пригласил Барбару в ресторан, совсем забыв на радостях о том, что зарекся есть горячее чаще двух раз в день, ибо начинал полнеть.

Сына он удивил предложением поиграть во что-нибудь перед сном. Рюдигер был весел и проявлял неиссякаемое ерпение. Он трижды сыграл с Корнелиусом в мельницу, две партии в шашки, одну партию – в го, причем все проиграл.

Затем Рюдигер отправился с Барбарой в греческий ресторан. Там они поели, выпили вина и обсудили приятную новость. Барбара все время чувствовала его возбуждение. Впрочем, это ее не раздражало. Дома он впервые за несколько недель снова спал с ней.

Утром Поммеренке вошел в кабинет, насвистывая шлягер, услышанный по приемнику в машине. Едва он сел за стол, уже вполне освоившись с мыслью о новой должности, как появился Штофферс.

– Здравствуйте, коллега!

Поммеренке просиял от удовольствия, но постарался выглядеть невозмутимым.

– Вот обещанный список, – сказал Штофферс. – Надеюсь, наш уговор остается в силе?

– Я дал слово и сдержу его, – Поммеренке решительным жестом отмел всяческие сомнения.

– Жду ваших рекомендаций не позднее, чем через две недели. Дело срочное, а главное, – Штофферс взял Рюдигера под локоть, – оно должно остаться строго между нами. Подключайте к сбору информации любых сотрудников. Но сути объяснять не надо.

– Можете на меня положиться.

– Хорошо бы уже в ближайшие дни иметь какие-то промежуточные результаты. Когда появятся первые соображения, загляните ко мне. Скажем, для начала с тремя кандидатурами из списка.

– Будет исполнено.

Штофферс ушел, а Поммеренке решил на будущее вести себя менее подобострастно, хранить чувство собственного достоинства. Он взял листок, положенный на стол шефом. Пора браться за работу и поторапливаться. Как говорят идейные противники – попробуем перевыполнить план.

Поммеренке взглянул на фамилии, и весь его энтузиазм мигом куда-то пропал. Первым в списке значился – Феликс Бастиан.

От неожиданности Рюдигер буквально оцепенел. Тут же мелькнула мысль: сейчас же идти к Штофферсу отказываться от задания.

Но чем объяснишь отказ? Ведь не расскажешь же ему, что нас с Бастианом связывают особые отношения. И вообще, что это за отношения?

Внезапно в голову Рюдигера закрадывается жуткое подозрение. На лбу выступил пот, под мышками стало мокро. Нет ли тут подвоха? Можно ли верить тому, что Штофферс собирается выступить против решений своей же партии, против резолюции ее земельного съезда, против нынешнего бургомистра, используя для этого политическую силу ведомства по охране конституций? К чему это приведет? К фракционной борьбе среди социал-демократов? А новый бургомистр? Усидит ли он в своем кресле, если будет доказана ошибочность шагов, предпринятых при его непосредственном участии?

Следующая мысль окончательно повергла его в панику. А если это провокация? Точнее, проверка – подходит ли он на новую должность?

Ведь третьему отделу придается огромнейшее значение. По всей стране борьба с левым терроризмом пользуется абсолютным приоритетом. Тем более важно, кто именно руководит отделом. Веренд был надежен. Он начал работать сразу после войны. До этого, насколько известно Рюдигеру, был связан с разведкой. А Рюдигер Поммеренке? Разумеется, Штофферс изучал его личное дело. У руководства земельного ведомства есть досье на каждого сотрудника. И даже гораздо более подробное, чем они собирают на своих «клиентов».

Поммеренке никогда не видел своего личного дела.

Эти досье секретны и предназначены только для высшего начальства. То есть для Штофферса. И, несомненно, досье на Поммеренке начинается со студенческих лет. Не случайно его тогдашнюю работу прямо или косвенно хвалят до сих пор, особенно если речь заходит об его идеологическом кругозоре и умении вживаться в чуждый образ мысли.

Знакомясь с личным делом Рюдигера Поммеренке, Штофферс просто не мог не наткнуться на Феликса Бастиана. Бастиан – его школьный товарищ. А теперь придется вести за ним слежку.

Не подозревает ли Штофферс Рюдигера в том, что он заслан в «контору»?

Поммеренке никак не может стряхнуть с себя оцепенение. Он вспоминает, как поступал сюда, семь лет назад. Достаточно ли надежной была проверка? Теперь он имеет возможность взглянуть на это с точки зрения «конторы». Состоялись две долгие беседы. Конечно, дал свой отзыв Браун, который отвечал за контакт Поммеренке с «конторой». К тому же на счету у Рюдигера были два года отличной работы. Его не раз хвалили, что сыграло решающую роль для приглашения в штат.

Поммеренке вышел в туалет. Там он снял пиджак, засучил рукава рубашки и долго держал ладони под струей холодной воды. Потом он смочил себе лицо и решил присмотреться к Штофферсу, чтобы понять его истинные намерения.

Вернувшись в кабинет, он попросил фрау Шредер принести кофе.

За чашкой кофе и сигаретой Рюдигер постепенно обрел прежнее душевное равновесие. Сначала нужно познакомиться с материалами на всех семерых человек из списка. Штофферс просил избегать лишней огласки, поэтому Рюдигер пошел за материалами сам. Прежде всего – на третий этаж, в первый отдел (общие вопросы).

Там работал Вилфред Доггенхуден.

В его ведении – техническое обеспечение «конторы», НАДИС и архив на электронных носителях. Вилфред принадлежал к типу людей, которые обычно сразу же вызывали у Рюдигера симпатию. Поммеренке познакомился с Доггенхуденом, когда, поступив в штат, стажировался по разным отделам, чтобы познакомиться с их работой. Рюдигер не рассчитывал встретить здесь такого человека; Вилфред был лишь немногим старше его, темные волосы стриг коротко, носил бородку вроде ленинской. Конечно, вслух Поммеренке остерегался делать подобные сравнения. В этих стенах оно было бы неуместно.

Доггенхуден казался натурой открытой, добродушной. Сама его внешность контрастировала с солидностью «конторы». Он оживлял собою некую унылость первого отдела – ведущего отдела, где работали, как правило, самые опытные сотрудники, которые напоминали Рюдигеру фигуры, выходившие по звонку из учительской в гимназии. У всех этих людей было что-то общее, хотя Рюдигер и затруднился бы объяснить, что именно. Может, костюмы? Почти форменные цвета, солидный серый и темно-синий? Свою неприязнь к первому отделу Поммеренке не сумел преодолеть до сих пор. Вероятно, Доггенхуден потому и нравится Рюдигеру, что выделяется на общем фоне.

Вилфред Доггенхуден отрицал всякую связь своей работы с политикой, его интересует только техника. Вилфреда увлекало общение с электроникой, хранящей в памяти колоссальный объем информации, которую за считанные секунды можно передать на огромные расстояния. Для чего она используется, ему безразлично.

Доггенхуден – электронщик. Всякое демократическое государство должно защищать себя от своих врагов. Его дело – техническая сторона проблемы. Остальным пусть занимаются другие.

После университета Вилфред три года работал в ИБМ. В 1972 году ведомство по охране конституции переводило свои архивы на электронные носители; приятель Доггенхудена, участвовавший в издании системы НАДИС для центрального аппарата, заинтересовал Вилфреда этой работой.

В первой же ознакомительной беседе Вилфред объяснил Рюдигеру, что система довольно проста (кстати, он был тогда единственным сотрудником «конторы», с которым Поммеренке сразу же перешел на «ты»).

– Насколько мне известно, создание системы задумал наш федеральный шеф господин Штрюбберс. Ее преимущества очевидны. Не нужно громоздких архивов с пыльными папками, упрощается и ускоряется поиск и обработка информации. Не говоря уж о надежном обеспечении секретности. НАДИС выдает информацию в доли секунды.