Федерико Гарсиа Лорка
Марьяна Пинеда
Народный романс в трех эстампах
Великой актрисе Маргарите Ксиргу
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Марьяна Пинеда.
Исабель да Клавела.
Донья Ангустьяс.
Ампаро.
Лусия.
Мальчик.
Девочка.
Мать Кармен.
Первая послушница.
Вторая послушница.
Монахиня.
Дон Педро Сотомайор.
Фернандо.
Педроса.
Алегрито.
Первый заговорщик.
Второй заговорщик.
Третий заговорщик.
Четвертый заговорщик.
Женщина со свечой,
девочки, монахини.
Пролог
Занавес представляет собой ныне уже не существующую мавританскую арку де лас Кучарас. В перспективе площадь Бибаррамбла в Гранаде. Декорация заключена в рамку желтоватого цвета и напоминает старый эстамп, раскрашенный синей, зеленой, желтой, розовой и небесно-голубой краской. Один из домов расписан сценами из морской жизни и гирляндами плодов. Лунная ночь. В глубине сцены девочки под аккомпанемент гитары поют народный романс о Марьяне Пинеде.
Девочки
О, как грустен твой день, Гранада,
даже камни твои в слезах!
Марьянита взошла на плаху,
ничего не сказала она.
Марьянита, когда вышивала,
про себя повторяла не раз:
«Если б видел Педроса, как знамя
вышиваю Свободе я!»
В одном из окон появляется женщина с зажженной свечой.
Пение смолкает.
Женщина
Что ж ты, дочка, не слышишь?
Девочка (издали)
Под аркой появляется девочка, одетая по моде 1830 года. Она поет:
Словно с лилии срезали лилию,
словно с розы сорвали цветок,
словно с лилии срезали лилию,
но душа тем прекрасней ее…
Девочка медленно входит в дом.
В глубине хор продолжает:
О, как грустен твой день, Гранада,
даже камни твои в слезах!
Занавес медленно опускается
Первый эстамп
Дом Марьяны. Белые стены. На столе хрустальная ваза, доверху наполненная плодами айвы. Ими же увешан весь потолок. Над комодом большие ветки искусственных роз.
Осенний вечер. Донья Ангустьяс, приемная мать Марьяны, сидит и читает. Она одета в темное. Взгляд у нее несколько суровый, но в то же время это взгляд матери. Входит Исабель ла Клавела. На ней костюм мадридской простолюдинки.
Ей тридцать семь лет.
Явление первое
Клавела (входя)
Донья Ангустьяс
Шьет себе да шьет.
Я в скважину замочную взглянула,
и показалось мне, что воздух ранен
был красной ниткой в этих белых пальцах.
Клавела
Донья Ангустьяс
Клавела (заинтересованно)
Донья Ангустьяс
Нет, пока в Гранаде
никто не знает.
Клавела
Вышивает знамя,
а для кого?
Донья Ангустьяс
Да, говорит она,
друзья ее просили, либералы,
(значительно)
особенно дон Педро. Как для них
она рискует!.. Страшно и подумать.
Клавела
Да, в старину сказали бы: она
испорчена.
Донья Ангустьяс (быстро)
Клавела
Донья Ангустьяс (загадочно)
(Переходя в лирический тон)
У нее теперь улыбка
такою стала белой, как цветок,
на кружеве раскрывшийся старинном.
Оставить нужно ей безумства эти, —
что нужды ей до уличных волнений?
Уж если вышивать, пусть вышивает
наряд для дочери своей – ведь скоро
та подрастет. А плох король иль нет —
не женщинам тревожиться об этом.
Клавела
Прошедшей ночью вовсе не спала.
Донья Ангустьяс
Да разве так живут! Намедни, вспомни…
Слышен веселый звон колокольчика.
А, дочки аудитора! Ни слова!
Клавела поспешно уходит. Ангустьяс направляется к двери направо и стучит.
Эй, Марьянита, здесь к тебе пришли!
Явление второе
Входят с громким смехом дочери аудитора канцелярии. На них мантильи, в волосах красные гвоздики. Лусия – темная шатенка. Ампаро – жгучая брюнетка с большими глазами, очень живая; говорит быстро и сопровождает свою речь жестами.
Донья Ангустьяс (широко раскрыв объятия, идет к ним навстречу)
Красавицы Кампильо в нашем доме!
Ампаро (целует донью Ангустьяс, а затем обращается к Клавеле)
Клавела, милая моя Гвоздика!
[1]Как твой, Гвоздика, муж?
Клавела (недовольная, уходит, видимо, боясь новых шуток)
Лусия (строго, сестре)
(Целует донью Ангустьяс)
Ампаро (смеясь)
Наберись терпенья.
А ту гвоздику, что не пахнет, —
ее тотчас ножом срезают.
