Но такого пулемета у него не было, и оставалось лишь снова нажать на спуск. На этот раз расстояние между монстром и его машиной сократилось настолько, что промахнуться было почти невозможно. Арлан готов был поклясться, что попал, взрыва же по-прежнему не последовало.

Где-то далеко внизу на поверхности земли вновь сверкнула вспышка разрыва.

Но он видел, как инверсионный след заряда прошел через тело монстра!

Слегка обогнав его, Ночной Ужас замер в воздухе, а потом сместился на несколько метров назад. Это выглядело так, словно законы аэродинамики на него не распространялись.

— Что происходит, черт возьми? — пробормотал Арлан, опуская бластер: дальнейшая стрельба казалась бессмысленной.

— Рад, что ты это понял! — прозвучал в его голове хриплый надтреснутый голос. И хотя ментальные голоса лишены эмоциональной окраски, Арлану показалось, что он ощутил в голосе монстра ноту ехидной насмешки.

После этого Ночной Ужас отвесно спикировал на дельтаплан и уселся на носовых распорках, сложив крылья за спиной.

Даже если это чудовище обладало не слишком большим весом, дельтаплан обязан был отреагировать на новую нагрузку, к тому же приложенную к передней точке аппарата. Но машина, не заметив появления незваного гостя, продолжала свой ровный планирующий полет по прямой.

— Какого дьявола тебе нужно? — спросил Арлан, пристегивая бластер к поясу и изо всех сил стараясь не показать своей растерянности. Его положение усугублялось тем, что каждая его мысль наверняка становилась известна. Вот только кому? Во всяком случае, не этому монстру. Он уже понял, что перед ним всего лишь изображение. Что-то вроде куклы из аниранского голографического театра. Существо, которое говорило с ним сейчас, могло находиться за сотни миль отсюда.

Он не знал, насколько прозрачен его мозг для сканирующих щупалец чужого сознания, и постарался заблокировать внешнюю часть мозга, целиком сосредоточившись на управлении машиной.

— Ну так зачем ты здесь появился? — повторил он свой вопрос.

— Нужно поговорить. Ты понял, что не можешь причинить мне вреда?

— Допустим. Что тебе нужно?

— Вам разрешили сесть на планету и не трогали до сих пор. Надеюсь, вы это оценили. Вы прилетели сюда за информацией, и вам разрешили собрать ее.

— Какие вы тут, оказывается, добренькие.

Монстр сморщил свою чудовищную пасть в ужасной гримасе, всем видом выражая неудовольствие.

— Ты, наверно, кажешься себе очень умным. Доброта здесь ни при чем. Мы хотели, чтобы информация дошла до Анирана.

— Для чего?

— Они должны знать, что сопротивление бессмысленно и дорого им обойдется. Надеюсь, вы это уже поняли, и больше вам тут нечего делать. Лимит времени исчерпан. Вам пора убираться.

— А если мы этого не сделаем?

— Тогда вас уничтожат.

— Уж не ты ли?

— Хватит притворяться, Заславский! Ты прекрасно понял, что я лишь носитель сообщения. Что-то вроде вашего почтальона. Если вы немедленно покинете планету, вас беспрепятственно выпустят и разрешат вернуться на Аниран.

Арлан чувствовал, как в нем, несмотря на всю необычность этого разговора, начинал закипать гнев. Кто он такой, хозяин этого посланника, чтобы диктовать им свои условия так, словно они уже стали его пленными? Сражения еще не было.

Он сумел не показать своего гнева и даже выдавил вполне искреннюю улыбку.

— При всем желании мы не сможем немедленно покинуть планету.

— Почему же?

— У нас нет топлива. Его хватит только для выхода на орбиту спутника, где нас должен был поджидать аниранский транспортный корабль, который исчез вместе со всем аниранским флотом.

— Да, там произошла небольшая перестрелка. Это действительно проблема. У нас нет топлива для аниранских кораблей. Хотя где-то здесь должен быть их старый космодром. Возможно, вы найдете топливо там.

— Но для этого нужно время. И для того, чтобы найти космодром, и для загрузки корабля топливом.

— Космодром вы обнаружите на последних снимках, он отсюда совсем недалеко. Что касается времени… Мы можем предложить вам не больше двух недель. Да и то лишь в том случае, если вы дадите обещание не пересекать городской черты в течение этого срока.

— Я должен посоветоваться со своими товарищами.

— Видишь ли, Заславский, это не просьба и не переговоры. Скорее дружеское предупреждение. Если через две недели вы все еще будете на Роканде, вас уничтожат.

После этих слов он исчез мгновенно, словно кто-то выключил проектор.

Сразу после возвращения Арлан проанализировал последнюю серию снимков. Когда компьютерная интерполяция того района, где он встретился с Ужасом, была закончена, на одном из последних снимков отчетливо проступили очертания полуразрушенной локаторной вышки старого аниранского космодрома.

Вышка находилась слишком далеко от точки съемки, и никаких других деталей в покрытом зарослями пространстве рассмотреть не удалось. Но и вышки, упоминавшейся в космической лоции, было вполне достаточно. Он нашел космодром. Однако проблем от этого не уменьшилось. После ультиматума ситуация стала угрожающей.

Даже если в течение двух недель им удастся разыскать на космодроме горючее для своего корабля и работоспособный транспорт для его доставки на орбиту, это ничего не решало. Арлан знал, что не улетит с Роканды, пока не найдет отчета с координатами последней аниранской космической экспедиции.

Они могли находиться в архивах космодрома, но их там могло и не быть. В любом случае двух недель недостаточно для того, чтобы проводить исследования и одновременно подготовить корабль к старту.

У него было слишком мало людей и слишком мало времени. Необходимо принять решение, от которого зависела судьба каждого из них, и он не имел права принимать его в одиночку.

Арлан терпеть не мог официальных совещаний и потому изложил все последние новости во время обеда

Ежедневный совместный обед в кают-компании стал хорошей традицией. Как только мягкий перезвон корабельных часов, оповещавший о том, что наступило обеденное время, разносился по отсекам, все, кто был на корабле, спешили в кают-компанию.

Сразу после возвращения Арлан отменил ежедневные исследования городских кварталов, и в кают-компании собрался весь экипаж.

Когда он закончил рассказ о своем последнем полете, наступила долгая пауза. Им было о чем подумать.

Первым молчание нарушил Версон:

— Я не дипломат. Я всего лишь военный. Но даже мне известно, что противник предъявляет ультиматум лишь тогда, когда не уверен в превосходстве собственных сил.

— Или когда хочет избежать излишних потерь, — возразил ему Ли Карт. — Меня больше всего заинтересовало время ультиматума и предложенные в нем сроки. Почему именно сейчас понадобилось вступать с нами в переговоры и зачем потребовалось назначать такие жесткие сроки?

— Я тоже все время над этим думаю, — согласился с ним Арлан. — Тут скрыто что-то очень важное. Либо произошли какие-то внешние события, о которых мы ничего не знаем, либо мы сами, не подозревая об этом, в своих исследованиях подошли к опасному для наших противников рубежу. Возможно, запрет на продолжение наших исследований в городе имеет к этому непосредственное отношение. Пока я занимался полетами, у меня не было возможности следить за результатами Вам удалось обнаружить в городе что-нибудь новое, что-нибудь такое, что может представлять потенциальную опасность для наших врагов?

— Последние два дня исследованиями в городе руководила я, — сказала Беатрис. Это несколько удивило Арлана, потому что Беатрис всегда старалась оставаться в тени и никогда не брала на себя руководство какими бы то ни было операциями, с удивительным тактом стараясь не подчеркивать перед остальными членами команды свое особое положение и как аниранки, и как близкого командиру человека.

Должны были появиться серьезные причины, заставившие ее изменить этим правилам.

«Последние дни у меня совершенно не было времени следить за тем, что происходит на корабле, надо будет обо всем подробно расспросить Бет», — подумал он, но вслух спросил, словно ничего не заметив: