На Земле осень золотая, немного печальная как прощание. Здесь она была холодной и совершенно чужой.
И только сердце Талисмана все время напоминало ему о том, что в глубине этой холодной планеты есть скрытое от постороннего глаза, не сразу заметное чужому, тепло…
До станции аэробусов он добрался без всяких приключений. Его устраивало, что большинство такси на стоянке были оборудованы автопилотом и не требовалось отвечать на вопросы водителя о предстоящем маршруте. Нужно было лишь набрать необходимую последовательность цифр.
Сбоку, на борту кабины, висела табличка с кодами различных станций. Он выбрал главный торговый центр — там больше всего народу, там легко остаться незамеченным, и там наверняка найдется вифон, чтобы позвонить Беатрис.
Через двадцать минут он уже набирал знакомый номер. Арлан несколько замешкался, перед тем как набрать две последние цифры. Что-то его остановило. Ощущение опасности? Нет, дело не в этом. Что-то было не так с самим номером. Он совершенно отчетливо увидел глаз, притаившийся на конце линии, ведущей к номеру Беатрис. Чужой, враждебный, ожидающий его вызова глаз… Ну конечно. Он должен был догадаться раньше. На вифоне Беатрис после его исчезновения установили подслушивающее устройство.
Он вышел из кабины вифона, так и не набрав две последние цифры, чувствуя, как холодный пот заливает лицо. Причина его волнения была не в том, что он только что благополучно избежал расставленной на него ловушки. Она была в другом… Откуда взялось предупреждение? Неужели так действует защита Талисмана? Или это был первый практический результат его долгих изнурительных упражнений? Выходит, ментальное поле способно предупредить его об опасности? Если это действительно так, то Ошан прав. Подготовка в храме делала его сильней, вот только обряд встречи с Триединым все еще вызывал некоторое сомнение.
Большинство избранных не вернулись… Риск был слишком велик. А он все еще не был до конца уверен в том, что готов посвятить борьбе с силами тьмы остаток своей жизни. Ошан готовил его к отказу от всего, что было для него дорого или таковым казалось…
Сейчас нужно было решить более насущную проблему — как связаться с Беатрис, не выдав своего появления в городе? Ему не хотелось, чтобы свора местных ученых вновь вцепилась в него своей железной хваткой.
В конце концов он решил отправить Беатрис записку по электронной почте. Текст нужно составить так, чтобы посторонний не мог догадаться о подлинном ее содержании. Он долго ломал голову над этой задачей, пока на дисплее вифора не появились следующие слова:
«Однажды в кафе вы назначили мне встречу. Я передал вам тогда ценные сведения. У меня есть для вас новая информация. Буду ждать там же, сегодня в шесть».
Ему понравилась собственная выдумка с информацией. У каждого агента «Д-корпуса» есть свои осведомители, и такая записка не должна вызвать подозрений. Беатрис наверняка догадается. Ведь это была ее идея — отправить ему послание через робота такси и назначить их первую на Аниране встречу в кафе. Никто, кроме нее, не знал, что кафе, где он собирался ее ждать, находилось в гостинице «Авалон».
Она появилась ровно в шесть. Арлан заметил ее еще издали, когда Беатрис проходила мимо стойки бара, но не встал ей навстречу, чтобы не привлекать излишнего внимания к своему столику. В кафе на этот раз было полно народа.
Она шла к нему медленно, словно преодолевала сопротивление встречного ветра, и по ее непроницаемому лицу он не мог решить, рада ли она их неожиданной встрече.
На ней был строгий рабочий костюм, который лишь подчеркивал изящество ее фигуры. И никакой косметики. Он уже знал, что это общепринятый стиль сотрудников «Д-корпуса». Беатрис была образцовой служащей. Он не видел ее почти месяц и сейчас невольно удивился тому, что не испытал при ее появлении той радости, которую ожидал.
Наверно, причиной была слишком долгая разлука или их первое свидание, слишком бурное и в то же время слишком деловое. Он до сих пор мучил себя вопросом о том, какую роль сыграл в поведении Беатрис приказ начальства провести с ним ночь…
Правда, была еще одна ночь, самая первая… Земная… И тогда к желанию Беатрис поцеловать его никакое начальство не имело отношения. Разве что тут сыграло роль чувство благодарности, а значит, сомнения оставались. В той первой близости он сомневался постоянно, даже в том, что она была вообще.
Беатрис подошла и села рядом. Он сразу же утонул в ее темном, ничего не выражающем взгляде.
— Тебя не было целый месяц. Паломничество давно закончилось. На этот раз по вифону ничего не объявили о новом избраннике. Что с тобой произошло? Где ты был все это время?
Он так и не смог определить, насколько для нее это важно. И что скрывалось за ее вопросами? Простое любопытство, привычка к сбору полезной информации или все-таки нечто большее?
— Видишь ли, избранником случайно оказался я…
— Это невозможно. Иномирян не избирают для встречи с Триединым.
— На этот раз решали не жрецы…
— Что ты имеешь в виду?
— Ты что-нибудь знаешь о Талисмане света? Она пожала плечами.
— Каждый ребенок о нем знает. Это все равно что крест в религии твоего народа.
Холодок в ее голосе все еще не исчезал. Беатриса, очевидно, считала, что он ее разыгрывает или что-то скрывает. Скорее всего она не поверила ни одному его слову. И тогда он медленно расстегнул куртку
Узор из драгоценных камней на его груди сверкнул неожиданной волной света, и Беатрис на мгновение словно окаменела.
— Ты хочешь сказать, что он настоящий?
Арлан увидел, что она смертельно побледнела. Он ожидал совершенно другой реакции, возможно, более бурной. Ведь для него обладание этой вещью граничило с чудом.
— По-твоему, это можно подделать?
— Застегни куртку!
Только сейчас он понял, как сильно она испугана, и не мог разобраться в причине. Он полагал, что Талисман на его груди может вызвать восторг, недоверие, протест — что угодно, только не испуг.
— Ты хоть понимаешь, что это значит?
— Что именно? Мой знак?
— Если ты пройдешь посвящение, ты уже не будешь рядовым членом нашего общества.
— Я им никогда и не был.
— Ты сможешь сам определять свою судьбу и судьбы многих других людей. Если ты захочешь, ты сможешь стать президентом или руководителем «Д-корпуса». Ты сможешь занять любое место в аниранском обществе, какое только сам пожелаешь. И никакого значения не будет иметь тот факт, что ты родился на другой планете — об этом просто все забудут.
— Так много мне не нужно. И мне говорили, что большинство кандидатов не возвращаются после посвящения. Очень может быть, что мне вообще больше ничего не понадобится.
— Я знаю об этом.
Неожиданно он почувствовал, что ее страх каким-то образом связан именно с этим. Неужели она боялась за него? Никогда так остро он не чувствовал состояния другого человека, словно смотрел на мир ее собственными глазами. Что-то с ним происходило… Внутри сознания проснулось незнакомое седьмое чувство и теперь смотрело на мир глазами других людей…
— Одна из причин, по которой мне необходимо было увидеть тебя, прежде чем дать согласие на посвящение, заключается в том, что шанс вернуться не так уж велик.
— Есть и другие причины? — Впервые с момента их встречи она попыталась улыбнуться, но улыбка Почти сразу же погасла. — Если хочешь поймать свою удачу, приходится рисковать. Это ведь ты говорил. Я знаю, что ты все уже решил и пришел ко мне, чтобы проститься.
— Ну, кое в чем ты не права. Я собираюсь вернуться. Ты знаешь хоть что-то об обряде встречи с Триединым? Жрецы ничего не хотят об этом говорить.
— Я мало что знаю. В храме умеют хранить секреты. Они дают избранному для встречи какой-то наркотик. После этого препарата тело на несколько дней полностью отключается. Пульс исчезает, дыхание прекращается. Наступает состояние клинической смерти. Что происходит с сознанием человека в этот момент, не знает никто, кроме самих испытуемых. Но те, кому удалось вернуться, хранят упорное молчание. Нет ни одного достоверного свидетельства. В точности известно лишь, что личность человека во время этой процедуры претерпевает глубокие изменения. Коэффициент умственного развития увеличивается в десятки раз. Возможно, после возвращения ты обо мне даже не вспомнишь… — произнесла она с неподдельной горечью, и он почувствовал волнение и одновременно радость оттого, что она боится его потерять. Впервые перед ним с лица этой женщины словно упало забрало.
