3-я канадская дивизия нанесла удар по 225-й егерской дивизии и очень быстро ворвалась в долину Люса, хотя далее «черный лес», простирающийся за главной дорогой от Домар-сюр-ла-Люс до Мезьера, оказался непреодолимым для танков, и немцы смогли продержаться там примерно до 8.30. Несмотря на эту задержку, наступление на второй рубеж началось более или менее вовремя и достигло своей цели к 10.30. Для отражения этой атаки у немцев было только пятнадцать орудий и не было возможности подтянуть хоть сколько-нибудь пехотных резервов. При поддержке дополнительных танков 44-я дивизия канадцев и английская 3-я кавалерийская дивизия продолжали энергично наступать в направлении Бокура. Было чуть больше 11.00.
Между 11.00 и 12.00 два корпуса, австралийский и канадский, сумели прорваться через зону действий немецких передовых частей и захватить всю немецкую артиллерию, за исключением нескольких орудий. Единственными силами, которые немцы смогли выставить против них, оказались несколько батальонов, отдыхавших в тылу; еще во время подхода их жестоко потрепала авиация и огонь дальнобойных орудий. Так слаба была немецкая оборона, что в некоторых местах противник мог пройти через нее походной колонной. Дело было за малым — завершить прорыв.
Английское высшее командование, считавшее кавалерийский корпус наиболее подходящим инструментом для этой цели, попыталось увеличить его ударную мощь, придав ему в подчинение 2 самых современных и скоростных танковых батальона, в которых насчитывалось, как мы уже видели, 96 танков «уиппет». Разумеется, их рассредоточили по разным частям.
Кавалерийский корпус разделился на две части. 1-я кавалерийская дивизия англичан получила приказ как можно быстрее догнать пехоту к северу от Люса, тогда как 3-я кавалерийская дивизия должна была сделать то же самое южнее реки; они должны были достичь третьего рубежа, подождать там, пока не подойдет пехота, а затем сделать бросок к дороге Шольне — Руа; за ними во второй линии следовала 2-я кавалерийская дивизия англичан. Батальоны танков «уиппет» двигались впереди дивизий первой линии, чтобы прикрыть всадников и проложить проходы через заграждения из колючей проволоки. К 10.15 дивизии первой линии достигли рубежа Игнокур — Марселькав и развернулись для выполнения своих задач. За каждой бригадой, состоящей из 3 кавалерийских полков и 1 батареи на конной тяге, были закреплены шестнадцать танков. Дальше они двигались в следующем порядке:
1-я кавалерийская дивизия: 1-я кавалерийская бригада — на Арбоньер; 9-я кавалерийская бригада — через Гиллокур на Розьер-ан-Сантер; 2-я кавалерийская бригада — на Ке;
3-я кавалерийская дивизия: 7-я кавалерийская бригада — через Кейо на Ке; 6-я кавалерийская бригада — на Ле-Кенель; канадская кавалерийская бригада — на Бокур.
1-я кавалерийская бригада прорвалась дальше всего, остановившись перед Фрамервилем и Вовилье. Остальные так и не дошли до своего третьего объекта, откуда должна была начаться их основная задача — прорыв к железной дороге, связывающей Шольне и Руа. Не будет преувеличением сказать, что кавалерия не могла продвинуться так далеко без танкового прикрытия. Попытка осуществить кавалерийскую атаку силами крупных формирований неизбежно захлебывалась в считаные минуты, приводя к большим потерям, как свидетельствуют действия 6-й кавалерийской бригады юго-восточнее Кейо или канадской кавалерийской бригады под Бокуром, даже при том, что линия немецкой обороны между Ке и Бокуром не была непрерывной. Всего двух с половиной рот немецких саперов, находящихся в Ке и к юго-западу от него, оказалось достаточно для того, чтобы остановить продвижение 3-й кавалерийской дивизии, и они отступили только тогда, когда танки пошли в атаку и оттеснили их назад, к северу от Бофора. Сюда смогли добраться всего несколько кавалерийских подразделений, и здесь битва завершилась. Вторая линия кавалерии в бой введена не была.
К полудню 17-й танковый батальон и 12 его бронемашин прошли в разрыв между линиями своей пехоты и кавалерии, которые залегли на месте, и прорвались через деревни Фрамервиль и Пруайяр и дальше. Танки навели в тылу немецких позиций полнейший переполох, причинив тяжкие потери боевым колоннам и резервам, и оставались поблизости от этих двух деревень в течение нескольких часов, не понеся ни малейших потерь — но и не дождавшись попытки английских войск последовать за ними далее третьего рубежа. Такая попытка так и не была предпринята, а около 18.30 в Пруайяр и Фрамервиль вошли немецкие резервы, и, наконец, брешь шириной в несколько километров была закрыта. В течение шести часов, до самого вечера, она оставалась открытой в ожидании прорыва англичан; на их пути едва ли могли встать обороняющиеся немецкие войска, и совсем не действовала артиллерия. Но англичане не пожелали отступить от плана битвы, поскольку план составляли генералы, сторонники преобладающего участия в сражении пехоты, артиллерии и даже кавалерии — иными словами, люди, которые понятия не имели, как можно извлечь пользу из наиболее мощной ударной силы, имевшейся в их распоряжении. Английская авиация атаковала успешно, сковав немецкие резервы, танки были под рукой в значительном количестве, а о сопротивлении немцев нечего было и говорить. И все это пропало втуне — англичане не сделали ничего.
Французский XXXI корпус наступал к югу от канадского корпуса. В противоположность действиям соседей-англичан, французы перед тем, как перейти в атаку, провели сорокапятиминутный артиллерийский обстрел. Первый удар планировалось нанести силами 3 пехотных дивизий без поддержки бронетехники, но затем 153-я дивизия французов должна была стремительно ворваться на поле боя в сопровождении 3 танковых батальонов. Успешное первоначальное вклинение должно было вывести из строя немецкие части, противостоящие севернее канадцам. Спустя короткое время 153-я дивизия вместе с танками вступила в бой и добилась ощутимого успеха. Однако в то же время атака французов сильно запаздывала по отношению к правому канадскому крылу, где в результате фланкирующий огонь немецкой артиллерии смог причинить серьезный урон танкам, поддерживающим атаку канадцев.
Между 22.00 и 23.00, когда на поле боя опустилась летняя ночь, битва догорела, и «…к этому времени армия Германии потерпела величайшее поражение с самого начала войны» (Schlachten des Weltkrieges, XXXVI, 196). 8 дивизий были почти полностью уничтожены, и еще 8 жестоко потрепаны; в течение нескольких часов немцы потеряли 700 офицеров, 27 тысяч солдат (включая 16 тысяч взятых в плен) и более 400 орудий. Противник осуществил вклинение шириной 32 и глубиной 12 километров; лишь к вечеру отчаянные усилия немецких войск привели к установлению новой линии фронта, и то этим они обязаны бездействию противника. Это верно, что наши враги не сумели совершить полноценный оперативный прорыв, и точно так же верно, что нам больше не грозил немедленный и полный крах всего Западного фронта. Однако этот мощный удар неминуемо оказал чрезвычайно сильное действие на немецкое высшее командование.
Даже теперь ветераны, наши соратники, вновь переживают то чувство надвигающейся гибели, которое овладело нами в тот августовский день. Генерал Людендорф два года был вдохновителем немецкой стойкости, и мы можем представить себе, как чувствовал он себя, когда даже ему пришлось признать, что войну нужно заканчивать и что даже его титаническое мужество не отвратит нашу судьбу. В действительности выхода не было. Битва при Суассоне привела к расформированию 10 дивизий; несколько недель спустя события 8 августа обошлись нам столь же дорого. Воля немецкой армии к сопротивлению неуклонно слабела, в то время как в армии вражеского альянса безостановочно вливались свежие силы. Миллион американских солдат, несчетное количество танков и самолетов были готовы присоединиться к союзникам уже осенью 1918 года. Спустя десять дней после Амьенского сражения имперский совет в Спа решил при первой удобной возможности начать мирные переговоры. Тем временем война приняла оборонительный характер.
