– Куда подевались кремни? – проворчал он, шаря рукой по каминной полке и опрокидывая при этом подсвечник.

– Они лежат в серебряной шкатулке на другом конце, – послышалось у него за спиной, и язычок пламени осветил комнату.

Лахлан повернулся, откинул с лица спутанные волосы и увидел, что в столовую со свечой вошла Венеция собственной персоной.

На ней были ночная рубашка и пеньюар. Ее пышные волосы волнами иссиня-черного шелка спадали на плечи. У нее был такой вид, словно она только что вылезла из постели. Лахлану сразу же захотелось отнести ее обратно.

Затем он увидел, каким строгим стало ее лицо, когда она оглядела комнату. Три стула были опрокинуты, серебряная супница валялась на полу рядом с оловянным блюдом. Возле заплывшего подсвечника с выгоревшей свечой на столе стояли пустой кувшин из-под виски и стаканы, чудесным образом уцелевшие.

– Добрый вечер, Принцесса, – пробормотал Лахлан, не зная, что сказать. – Я не хотел тебя разбудить, просто искал кремни, чтобы зажечь свечу.

– Слава Богу, что не нашел, а то мне пришлось бы еще тушить пожар.

– Что ты хочешь этим сказать?

Венеция окинула его презрительным взглядом, и Лахлан со стыдом осознал, что на нем нет ни сюртука, ни галстука, жилет его расстегнут, а рубашка наполовину выбилась из брюк. Наверное, он выглядел так, словно только что вывалился из таверны.

– Я хочу сказать, что ты совершенно пьян, – ответила она.

– Ничего подобного! – Он шагнул в ее сторону, но наступил на подсвечник. Тот отскочил, больно ударив его по голени.

– Господь всемогущий! – воскликнул Лахлан, отбрасывая подсвечник ногой.

– Прекрати! – Венеция поспешно зажгла свечи в ближайшем канделябре, затем пересекла комнату и поставила свою свечу на стол. Потом она начала поднимать опрокинутые стулья. – Я не позволю тебе разгромить столовую.

– Я не пьян, – угрюмо огрызнулся он, хотя и сознавал, что сейчас ему лучше помолчать.

Девушка неодобрительно посмотрела на него:

– Вы вдвоем прикончили целый кувшин виски, Лахлан.

– Большую его часть осушил Рурк. Кроме того, я пью виски с юных лет. Так что теперь, уверяю тебя, способен достаточно выпить, не пьянея.

Лахлан наклонился, чтобы поднять кресло.

– Не двигайся! – вскрикнула Венеция, быстро подлетая к нему.

Но он уже выправил кресло и тяжело плюхнулся в него.

– Мне нужно только собраться с силами.

«Перед тем как отвести свою жену в постель и заняться с ней любовью».

Но это совершенно невозможно, пока он не сознался ей, что сделал. А сейчас, похоже, не лучший момент для подобного признания.

– Позволь мне немного посидеть здесь.

– Прекрасная мысль. Не хотелось бы, чтобы ты свалился в озеро или залив по пути в свою хижину.

Лахлан прищурился:

– Я не собираюсь возвращаться в хижину.

– Почему? – спросила она подозрительно умильным голосом. – Ты всегда спишь там.

Проклятие!

– Я… хм… ну почему я не могу на одну ночь остаться спать здесь?

– Только на одну ночь, – согласилась она холодным тоном. Венеция направилась к дверям, но Лахлан схватил ее за руку и притянул к себе.

– Ты могла бы отвести меня в постель, дорогая.

– С какой стати мне этим заниматься? Я еще тебе не жена, знаешь ли.

Он должен был сказать ей правду. Но никак не мог себя заставить. Нет, просто нужно снова ее соблазнить. Потом, когда она, насытившись, будет настроена благосклонно, он скажет ей, что они уже женаты. Да, это отличная мысль.

Лахлан притянул Венецию к себе и посадил на колени.

– Но ты все же могла бы уложить меня в постель. Ведь нас с тобой влечет друг к другу.

Он обвил рукой ее талию.

– Влечет? – сухо переспросила она.

– Все говорят, что ты ко мне неравнодушна. – Он нежно поцеловал ее в голову. – Говорят, я тоже увлечен тобой.

Когда это не улучшило ей настроения, он скользнул рукой под ее пеньюар и погладил ладонью живот.

– Помнишь, когда последний раз ты сидела у меня на коленях?

Венеция упрямо вздернула подбородок:

– Единственный раз я оказалась у тебя на коленях тогда, когда мои руки и ноги в течение нескольких часов были связаны.

Злопамятная девица.

– Я говорю не об этом, и ты это знаешь. Может, стоит тебе слегка напомнить? – Притянув ее голову ближе, Лахлан прильнул к ее губам.

Силы небесные! Как сладки были эти губы с легким привкусом виски! На короткое мгновение она ответила ему как обычно, с готовностью приоткрыв рот, увлекая его в свою шелковистую нежность. Ее язык сплетался с его языком, а тело расслабилось под прикосновениями его ласкающих пальцев.

Но лишь до тех пор, пока его ладонь не накрыла ее грудь.

– Лахлан, – прошептала Венеция, отрываясь от его губ, – ты пытаешься соблазнить меня?

– Если получится. – Он принялся нескромно ласкать ее.

– Несмотря на то, что мы еще не женаты?

Лахлан постарался подавить чувство вины.

– Раньше нас это не останавливало, – уклончиво ответил он.

– Только потому, что ты ловко пользовался моей слабостью.

– Так почему бы и тебе не воспользоваться моей слабостью, раз я пьян и не могу сопротивляться? Вот мы и будем квиты. Обмен ролями – отличная игра.

Венеция насмешливо фыркнула:

– Мы были бы квиты, если бы я зашвырнула тебя в карету, связанного по рукам и ногам, и протащила через всю Шотландию. Хотя я сомневаюсь, что ты настолько пьян, чтобы это позволить.

В нем снова шевельнулась совесть.

– Если тебе это добавит счастья, то, когда все закончится, можешь связать меня и таскать повсюду, куда пожелаешь.

Внезапный блеск в ее глазах заставил его умолкнуть. Венеция прильнула к нему с манящей улыбкой, обвила его шею руками, и Лахлан забыл обо всем…

– Это звучит заманчиво, – сказала она чуть хриплым голосом. – Особенно насчет того, чтобы связать тебя. Правда. Я даже думаю, не заняться ли этим прямо сейчас? Тогда я смогу «воспользоваться твоей слабостью» так, как мне вздумается.

Кровь бешено заструилась по его жилам.

– Ты думаешь об этом, правда?

Лукаво взглянув на него, Венеция наклонилась и поцеловала его грудь, видневшуюся под распахнутыми полами рубашки. Затем провела языком вдоль его ключицы.

– Как жаль, что ты собираешься подождать, пока все кончится.

Сердце его колотилось с такой силой, что готово было выскочить из груди.

– Не думаю, что нам следует… ждать. Если ты не хочешь.

Она прижала губы к его уху.

– Я хочу, чтобы ты отдался на мою милость, Лахлан Росс. Ты такой властный и подавляющий, что мне не удается с тобой полностью расслабиться. Тем более что мы еще не женаты.

Ее лукавый тон заставил его встрепенуться и взглянуть на нее, но она уже опустила голову, лаская губами и языком его шею.

– Но если бы ты был связан, я смогла бы свободно трогать тебя везде, где вздумается, целовать везде, где захочется… – Она опустила руку и обхватила его затвердевшую плоть. – Смогла бы пробежаться языком по любой части твоего тела… Я уверена, что чувствовала бы себя гораздо спокойнее.

Лахлан представил себе, как язык ее касается его мужского естества, и почувствовал, что плоть его превратилась в каменное копье. Ради этого он готов был позволить ей все, даже связать себя.

Ну хорошо, выходит, эта опытная соблазнительница у него на коленях совсем не та Венеция, которую он знал. Но эта Венеция ему нравилась. Очень нравилась. И он просто сойдет с ума, если ему придется еще хоть сколько-нибудь ждать, чтобы овладеть ею.

Он потянулся к тесемкам ее пеньюара, но она поймала его руку.

– Сначала я свяжу тебя, – сказала она. – Потом займемся одеждой.

И все-таки ее настойчивое желание связать его несколько настораживало.

– Ты не собираешься связать меня и бросить здесь, чтобы служанки нашли меня утром?

– Лахлан! – сказала она, обиженно надув губы. – Я никогда бы такого не сделала! – Разочарованно вздохнув, она поднялась с его колен. – Ты мне не доверяешь, вот в чем дело Я. просто хотела немного повеселиться, но…