Следуя за женщинами в кухню, Лахлан старался не замечать пульсирующей боли в ноге. Ему следовало бы радоваться ночной передышке, но, сказать по правде, он бы предпочел пытку путешествием необходимости оставаться в темной комнате наедине с Венецией. Будет настоящим чудом, если ему удастся выдержать это испытание.
Слава Богу, Энни очень хотелось послушать последние новости из Россшира. Иначе Лахлану пришлось бы проститься с жизнью еще за чаем. Во время обеда, когда к ним присоединился Джейми и Энни выставила на стол пироги с мясом и грибами, холодный окорок, селедку в соусе и луковый суп с курицей, он уже был в состоянии управлять разговором, потчуя хозяйку красочными подробностями жизни клана Россов. Так что не в меру любопытная женщина не имела возможности выяснить, что она принимала на своей кухне дочку ненавистного Дунканнона.
Следовало только воздерживаться называть Венецию по имени. Лахлан не хотел рисковать. Энни вполне могла ее вспомнить.
Но все же Лахлан был рад, что они остались. Сидя на уютной кухне Энни, в мягком свете фонаря, он отчетливо осознал, до чего же измотан. И насколько голоден. Он жадно поглощал все, что ему подавали. Как и Венеция, хотя за столом она все еще придерживалась своих забавных «пристойных манер».
Когда обед подошел к концу, Энни протянула Лахлану блюдо:
– Доешь последний пирожок, Лахлан?
– Откармливаешь меня на убой? – пошутил он, взяв пирог. – Если так дело пойдет, ты совсем меня раскормишь.
Нахмурившись, Энни отнесла блюдо к мойке.
– Хотелось бы, чтобы это мне удалось. Ты не слишком-то хорошо выглядишь, парень.
Заметив, что Венецию сильно удивило последнее замечание, Энни сказала ей, как бы по секрету:
– Нельзя сказать, что он совсем зачах. Заметь, у него все те же широкие плечи и крепкая фигура, но он сильно исхудал и побледнел. И никогда прежде не был так скован в движениях.
– Без сомнения, война для него явилась тяжелым испытанием, – откликнулась Венеция.
– Война! – Энни презрительно фыркнула. – Вовсе не война довела его до этого, миледи. Я видела его меньше года назад, и он был здоровым и крепким…
– Джейми, мальчик мой, что ты тут канителишься? – вмешался Лахлан. – Тебе пора отправляться, дождь перестал.
– Да, сэр. – Кивнув в знак согласия, Джейми поднялся из-за стола. – Ты не соберешь мне с собой еды, Энни?
Мельком взглянув на Лахлана, Энни неохотно перенесла свое внимание на Джейми:
– Я заверну тебе с собой все, что захочешь.
Молодой человек довольно погладил живот.
– Ну что ж, я бы взял твоих овсяных лепешек. Никогда не могу ими наесться.
– Я уж вижу, – ответила Энни, многозначительно взглянув на тарелку, которую Джейми подчищал последней лепешкой. – Не беспокойся… У меня их еще много. Ты пока принеси багаж лэрда из кареты, а я тем временем соберу тебе корзинку.
Джейми вышел, а Энни засуетилась по кухне. Когда он вернулся только с ранцем Лахлана, вдова посмотрела на него с удивлением:
– А где остальное?
– Это все, – пояснил Лахлан. – Мы с женой бежали, забыла? У нее не было времени захватить вещи, а я по дороге нигде не собирался останавливаться, потому что хотел поскорее приехать домой.
Протягивая Джейми корзинку с едой, Энни пылала от возмущения.
– Выходит, ты заставил бедную женщину несколько дней носить одно и то же платье? Это крайне жестоко, в особенности для такой красивой леди, как она.
– Вы даже представить себе не можете, – пробормотала Венеция себе под нос.
– Ну что ж, тогда придется сегодня выстирать ее одежду и к утру высушить. – Энни подошла к дверям и кликнула Салли, затем поспешила к черному ходу и втащила в кухню большой котел с дождевой водой. – А пока, я думаю, у Салли найдется рубашка, чтобы леди оделась на ночь.
Щеки Венеции заполыхали тысячью оттенков красного. Она поспешно вскочила на ноги.
– Ну что вы, не стоит так беспокоиться…
– Пустяки, дорогая, – ответила Энни, махнув рукой. Подносив котел на массивный крюк над жарко пылающим огнем, она снова подошла к дверям, ведущим в холл. – Салли! Салли? Куда могла запропаститься эта девчонка?
– Может, я поищу ее? – предложила Венеция.
Лахлан усмехнулся при такой явной попытке улизнуть из комнаты.
– Сиди, дорогая. Скоро она появится.
Венеция снова уселась в кресло. Она боялась смотреть Лахлану в глаза. Как будто бы он не знал, о чем она теперь думает… Уж лучше бы ей скакать через всю Шотландию в полной экипировке, чем целую ночь провести с ним в одной комнате, да еще и полуобнаженной.
Но ему не в чем ее винить – мысль о том, что ему придется делить комнату с этой девушкой, одетой в одну лишь рубашку, заставляла его кровь бешено биться в жилах.
– А как насчет тебя, Джейми? – спросила Энни. – Тебе есть во что переодеться?
– Он в порядке, – отрезал Лахлан. Слава Богу, Джейми не слышал, что им с Венецией предстоит делить комнату. Но если парнишка еще немного задержится, он это и сам сообразит, и тогда уж от него не избавиться. – Пора тебе ехать, парень.
– Да, сэр. – Джейми бросил на Венецию беспомощный взгляд. – Скоро увидимся в Росскрейге. И если вам что-нибудь нужно, миледи, до того как я уеду…
– Ей ничего не нужно, – перебил Лахлан. – Хватит уже болтать, поезжай! – «Пока ты не упал перед девчонкой на одно колено и не предложил стать ее странствующим рыцарем, чтобы… спасти от меня».
Хотя это было бы весьма уместным, если Энни не умерит свой пыл и решит раздеть их обоих.
Вдова быстро проводила паренька на улицу, затем вернулась к столу. И когда Лахлан уже поздравлял себя с тем, что избавился от неприятностей, успешно отослав Джейми прочь, она с хмурым видом уселась напротив него.
– Тебе тоже нужно сменить одежду, парень.
– Мне ничего не нужно.
– Мой покойный муж был примерно той же комплекции. – Она скрестила на груди руки. – Ты мне так и не рассказал, почему так паршиво выглядишь.
Лахлан застонал. Ему следовало предвидеть, что Энни ни за что не отстанет.
– Думаю, я могу сама догадаться. Это из-за той схватки с Мстителем, верно? – горестно прищелкивая языком, вдова неодобрительно посмотрела на него. – Ты не должен был с ним связываться. Все говорили, что он довольно свирепый молодчик.
Лахлан еле сдержал улыбку.
– Как видишь, я выжил в этой схватке, а он – нет. Так кто в конце концов оказался сильнее?
Энни покачала головой:
– Сильный ты или нет, но все это было ужасно глупо. Какой бес вселился в тебя? И почему ты выступил против врага Дунканнона? Ты ведь ненавидишь графа не меньше, чем я. Тебе следовало оставить Мстителя в покое. Он никому не вредил.
– Что? – воскликнула Венеция, не обращая внимания на Лахлана, хотя он усиленно толкал ее ногой под столом. – Этот человек грабил невинных путешественников! Как это он никому не вредил?
– Это не были невинные путешественники, – возразила Энни. – Они были друзьями Дунканнона, и вполне вероятно, что каждый из них, подобно графу, пустил свои земли под овец, выставив с насиженных мест арендаторов.
Венеция удивленно заморгала:
– Что вы имеете в виду? Как они могли выгнать арендаторов? Разве не был заключен договор об аренде?
– Да, но он составлялся всего на один год, каждый раз его требовалось обновлять. Как только время договора истекло, Дунканнон вышвырнул арендаторов из их домов, чтобы использовать земли под пастбища для овец.
Лахлан молча наблюдал, как Венеция отнесется к услышанному. Он полагал, что ей известна тактика ее отца. Но возможно, это было поспешное предположение.
Девушка явно была подавлена.
– Но в Лондоне говорят, что овцы спасут Шотландию. Что усовершенствование хозяйства сможет…
– Усовершенствование! – Энни презрительно фыркнула. – Вот красивое название для выселения и изгнания, миледи. – Вдова обернулась к Лахлану: – Разве ты не объяснил ей, что происходит здесь, на севере? Как лэрды могут удвоить свои капиталы, занимаясь овцами? Так что теперь им больше не нужны арендаторы. Как земля, которая раньше кормила двадцать человек, теперь кормит сотню овец и одного пастуха? Как народ бежит из Шотландского нагорья в Америку на грузовых судах?
