За спиной гулким эхом раздавался отборный мат. И это только придавало мне сил. Если панический страх можно назвать силой. Я бежал по комнатам отдыха, служебным помещениям, полутёмным коридорам, пока не оказался в недостроенной части станции. Тяжёлый молот адреналина бил по наковальне моего перегруженного мозга, грозя расколоть остатки рассудка. Я бежал. Я страстно желал жить, находясь посреди своего персонального ада.

Что есть страх? Возбуждение нейронов, двигатель жизни и прогресса. Что есть смерть? Вечный покой, остановка развития и любого движения. Моя смерть предстала в виде кирпичной стены в конце комнаты. Единственный выход остался у меня за спиной. Бежать было некуда. Маленькое окошко под самым потолком не сулило спасения — настолько мало оно было. Внутри всё похолодело. Страх сжал внутренности изо всей силы, с трудом позволяя кислороду пробиваться в раскалённые лёгкие. Бежать было некуда. Некуда, некуда, некуда! Спустя мгновение мой преследователь со «стволом» в руке показался в дверном проёме. Зачем я потратил все патроны на главного? Зачем?! Зачем я попёрся на эту станцию, когда её можно было обойти десятой дорогой?! Зачем я вообще приехал в эту страну и попёрся в Зону? Зачем?! Какого хрена?!!

— Они мертвы, сука, все мертвы!.. — я видел его лицо с дико вытаращенными глазами.

— Они мертвы, ты, гнида, убил…, - он до сих пор не мог поверить в то, что произошло. Слабый человек, живущий по уставу муравейника, моментально теряется, лишившись своих членистоногих братьев и твёрдой руки у себя на шкварнике. Термит медленно приближался.

— Ты их замочил, ты убил их, сука…, - он был в не меньшем шоке, чем я. Я опёрся ладонью о кирпичную стену в конце комнаты, с трудом переводя дыхание.

— Убил, убил, убил, с-сучара! — он приближался ко мне. Приближался медленными шагами. Под действием мощнейшего стресса, многократного стимулирующего работу моего мозга, я без особого труда читал раскрытую книгу его незамысловатых мыслей. Единственной отдушиной для него сейчас было осознание того, что мне страшно. Осознание того, что я дико мучаюсь перед смертью. Убить меня сразу означало в момент вернуть все эти страдания по усопшим товарищам. И лишь моё мучение могло хоть частично избавить его от душевных терзаний. Месть. Страшная, жестокая, кровавая месть. Я понял это почти сразу, хотя он действовал подсознательно, всё приближаясь и приближаясь. Его голос понизился до едкого шёпота. Он видел мой страх и это частично подлечивало его душу. Хотя, это, по большей степени, был его собственный страх, отразившийся от меня. Он боялся куда больше моего.

— А сейчас ты сам сдохнешь, падла…, - кирпич под моей рукой слегка двинулся. «Бык» приблизился вплотную, дрожащей рукой приставив пистолет к моему глазу.

— Ты будешь подыхать медленно. Ты будешь умирать, моля о пощаде. Ты будешь захлёбываться своей кровью…, - он всё шептал и шептал. Его рот извергал проклятья, а его пистолет всё сильнее давил на мой глаз. Рука всё сильней сжимала кирпич. Слишком много слов. Слишком поздно, дорогой друг, чтобы что-то изменить… Ты исчерпал свой лимит. Добро пожаловать в твой персональный ад…

Взмах судорожно сжатой руки. Капли крови, забрызгавшие стену. Окровавленный кирпич у меня в руке. Обмякшее тело, на моих глазах падающее на пол. Выстрел из пистолета куда-то в потолок… Он был жив ещё несколько секунд, судорожно глотая воздух и пытаясь что-то говорить, открывал и закрывал рот, пока остатки его мозга в проломленной черепной коробке ещё отдавали приказы организму, обречённо дёргая за ниточки нервов по всему телу. Я стоял, как окаменевший, глядя на смерть. Когда страх слегка отпустил, все внутренности сжало от осознания чудовищного факта. Я убил. Я только что стал виновником смерти троих человек. Сделав несколько тяжёлых шагов, я опустился на колени. Если бы на данный момент в моём желудке что-то было, я бы вырвал. Желудок спазматически сжимался. Несколько минут мне потребовалось, чтобы прийти в себя. Будь у меня возможность, я бы помог умирающему, каким бы подонком он ни был. Но, всё уже случилось. Дороги назад нет.

Мрачные коридоры на задворках заброшенной станции. Каждый кирпичик — спазм сосудов, удар крови в мозг. Всё вокруг пульсирует — медленно, медленно сжимается, а потом резко возвращается на своё место. Стены плывут перед глазами. На каждый удар пульса свет в окнах меркнет, а потом всё по-новой — сжатие, разжатие, тьма, свет. И тут всё окружающее вместе со мной проваливается в кошмар наяву. Сжатие, разжатие, тьма… Свет гаснет и больше не появляется. По полу течёт вода, едва доставая до щиколоток. Порой где-то в отдалённых коридорах раздаются приглушённые голоса или осторожные шлепки по воде. Стой, хватит! Я всё ещё на станции. В коридорах полно окон, снаружи светло. Всё, что происходит — происходит у меня в голове. Хватит! Ничего этого здесь нет! Остатки разума пытаются достучаться до каменеющего, агонизирующего мозга. Сжатие, разжатие. Чей-то приглушённый смех за спиной. Нервно оборачиваюсь, чуть не рухнув. Никого… Выпусти моё сознание, выпусти… Сжатие, разжатие. Чувствую как из носа бежит тёплая струйка крови. Сжатие, разжатие. Кровь капает с потолка. Пожалуйста, отпусти… Кровавые ручейки вырываются из щелей в потолке по бокам коридора и сбегают по стенам. Сжатие, разжатие… Жернов мозга перетирает здравые зёрна мыслей в кровавое месиво. А коридорам нет конца и края… Выпусти… Мой мозг не выдержит всего этого… Сжатие, разжатие. Я иду по колено в крови. Тёплая жидкость выпускает наружу сотни больших пузырей, каждый из которых лопается с противным хлюпаньем, разбрызгивая красное по мне и по стенам. Выпусти, хватит! По голове как будто бьёт молот. В потолке открываются сотни глаз — все внимательно пялятся на меня. От дикого зрелища к горлу подкатывает сгусток желудочного сока. Сжатие, разжатие. Всё, хватит, выпусти меня отсюда к чёртовой матери!! Я не могу больше это выносить!!! В диком припадке рву волосы на голове, пальцами расцарапываю лицо. Мне уже всё равно. Сдвиг пошёл. Что-то под водой хватает меня за щиколотку. Я с силой вырываю ногу и бегу по коридору. Из воды поднимаются руки. Некоторые хватают меня за одежду. Я вырываюсь, луплю по ним руками и ногами, если не помогает, хватаю зубами. Бесконтрольный механизм-убийца в действии. Я уже не мыслю, что делаю. Я с боем прорываюсь по кровавым коридорам. Не зная, зачем. Сжатие, разжатие. Поворот, ещё поворот, развилка, поворот. Наверное, так не страшно умирать. Не так страшно, как если бы стоял и ждал. В одном из дверных проёмов у меня на миг вырывает землю из-под ног и я всей рожей впечатываюсь в цементный пол.

Перезагрузка сознания… Сжатие, разжатие. Нет, среда стабильна. Отрываю лицо от пола, оставляя на нём отпечатки крови. Казалось, я действовал машинально. Я знал, что мне нужно. Оно было в кармане одного из остывающих трупов, слегка подпрыгивая и извергая красноватые разряды, как бы звало меня к себе. Прекрасные переливы цвета, вспышки внутри и извержение молний наружу — всё это так завораживало, что я на мгновение забыл, где нахожусь. На доли момента боль по всему телу и душевные терзания улеглись, оставив место приятному расслаблению и самой малости позитивных мыслей. Ты дашь мне то, за чем я шёл сюда. Хотя нет, не только ты… Я принялся шарить по карманам трупа, залитым кровью. Через несколько секунд выудил пару жетонов. Андрей Елисеев, 18.09.84, РУ-044-254-М6, 3+; Фёдор Громов, 25.11.81, РБ-282-106-М, 2+… Сердце облилось кровью. Господи, неужели… Люди, люди шли и погибали рядом со мной. Люди, живые люди, ничем не обделённые, боролись, отдавали свои жизни только ради призрачной надежды, что я когда-нибудь выберусь отсюда. Не из уверенности, не из осознанности. Только из надежды. Из слабой надежды. К горлу подкатил ком. На глаза навернулись слёзы. За несколько часов моей жизни уже заплачено несколькими жизнями… По одной жизни на час. Только из малейшей надежды люди шли на смерть, на ту смерть, которая должна была стать моей! Люди, настоящие люди смотрели в лицо моим кошмарам. Смотрели, не моргая, не боясь, так как знали — делают это ради чьей-то жизни, пусть и недолгой, но ЖИЗНИ! Ребята, я не сдамся, ни за что не сдамся! Я буду идти и бороться до самого конца, каким бы печальным он ни оказался. Пусть и безысходно, но я оправдаю, я изо всех сил, которые покидают моё тело, буду стараться оправдать ваши жертвы. Я не сдамся, пока ещё бьётся в груди моё сердце. Я не сдамся.