Последовательность огней ускорялась, и второй красный свет мигнул, оживая, на сфере в центре устройства. Возрастающий гул, доносящийся из сферы, ощущался так же хорошо, как и слышался, проникая даже сквозь рев двигателей, наращивающих энергию.

Жар от двигателей и устройства рос, и Захариил с Лютером были вынуждены отступить от шаттла, поскольку тот начал подниматься с палубы с помощью автоматической подъемной системы, отвечая на некий активизированный вдалеке сигнал.

– Как мы это остановим? – перекрикивал Захариил рев двигателей челнока.

– Не знаю, – кричал Лютер, указывая на внутрикорабельную вокс станцию на стене посадочной палубы, – но мы должны предупредить Льва!

Захариил понимающе кивнул, поскольку Лютер старался достичь шаттла через колеблющийся туман от высокой температуры, окружавший его, и рев перегретого воздуха, вздымающегося из двигателей.

Как только палубные системы зарегистрировали массивный выброс тепла и радиации, ожили аварийные огни и завыла сирена.

– Я не могу пройти возле него! – Закричал Лютер.

Захариил врезался в стену посадочной палубы и нажал кнопку «всем палубам», посылая предупреждение всему кораблю.

– Докладывает посадочная палуба один, на борту вражеское судно! – перекрикивал он шум сирен и всевозрастающий рев двигателей шаттла. Как раз когда он смотрел, челнок оторвался от посадочной палубы во взрыве высокой температуры. Захариил услышал крик боли, и Лютера далеко отбросило от… ракеты… потому, что он больше не мог думать о ней как об обыкновенном шаттле.

– Повторите? – сказал голос по вокс станции. – Вражеское судно?

– Да! – закричал Захариил. – Сарошийский корабль! Это что-то вроде ракеты или бомбы!

К нему подошел Лютер, его броня покрылась пузырями и опалилась из-за жары двигателей вражеского оружия. Захариил взглянул туда, где поднялась ракета, ее нос был наклонен так, будто она была направлена на некий невидимый маяк… некий невидимый маяк на борту их корабля.

Двери загромыхали, открываясь в ответ на тревогу, рабочие и аварийные пожарные команды помчались на посадочную палубу. Одетые в оранжевое техники воздели руки ввысь в ответ на сильную жару, затопившую помещение.

Захариил чувствовал, что его кожа покрылась пузырями под действием жары, и знал, что у них в лучшем случае были секунды, прежде, чем загорятся первичные двигатели, заполняя палубу убийственной плазмой и проталкивая боеголовку глубоко во внутренние отсеки судна.

В тот момент он понял, что ему следует сделать.

Оставив Лютера у вокс станции, он побежал к пульту управления вдоль стены, игнорируя боль, когда волосы на его голове начали тлеть. Его доспехи уже пузырились от тающей краски, а идти становились все тяжелее, так как высокая температура стремительно плавила сочленения его брони.

Он упорно двигался вперед, зная, что у него был единственный шанс спасти судно и всех тех, кто был на борту.

Его шаги становились медленнее а доспехи тяжелее, но он сражался с болью, чтобы достичь вмонтированной в стену системы управления палубы.

Он оглянулся через плечо, чтобы увидеть ракету, нацеленную на точку, куда она полетит глубоко во внутренности корабля, прямо туда, где Лев встречался с Лордом Высшим Экзальтером.

Наконец Захариил достиг системы управления палубы, и ударил кулаком по стеклу панели над системой аварийного контроля. В отчаянии, он схватился за затворный рычаг и дернул его.

Двери по периметру палубы начали шумно закрываться, но прежде, чем они прошли половину пути к полу, Захариил стукнул кулаком по кнопке закрытия целостного поля.

Еще больше ревущих сирен присоединилось к тем, которые уже заполнили посадочную палубу своим шумом, но эти были громче и более визгливыми, чем остальные. На всю палубу начал орать усиленный голос из верхних динамиков.

– Предупреждение! Целостное поле закрывается! Предупреждение! Целостное поле закрывается!

Захариил вновь нажал кнопку, держа ее в надежде побыстрее завершить процедуру. Аварийные команды в панике побежали к закрывающимся дверям.

– Предупреждение! Целостное поле закрывается! Предупреждение! Целостное поле закрывается!

– Я знаю! – закричал Захариил. – Во имя Льва, просто закройся!

Будто в ответ на его слова, сильное свечение, окружавшее генераторы вдоль краев входного шлюза, исчезло, и туман, укрывавший звезды, стабилизировался.

Воющая буря охватила посадочную палубу, когда атмосфера и все, что не было закреплено, ринулось в космос.

Внезапный порыв воздуха подхватил их подобно листьям, пойманных ветром, и потянул к открытому шлюзу.

Захариил схватился за поручень, который проходил по краю посадочной палубы и держался за него изо всех сил, когда воющие массы воздуха начали вырываться через открытый шлюз. Корзины, ящики с инструментами и боеприпасами улетали через бухту, крутясь в пустоте космоса из-за декомпрессии.

За мгновение до того, как его ноги оторвались от земли, он активизировал магнитные подошвы своих ботинок, и вес доспехов потянул его к палубе, закрепляя его на месте. Топливные трубы корчились подобно прижатым змеям, и свободные кабели крутились и ныряли в бурю.

Вооруженный сарошийский шаттл был пойман порывами воздуха, сила декомпрессии легко его захватила и вышвырнула из корабля с помощью его же запущенных двигателей. Бесконтрольно крутясь, ракета двигалась по дикой спирали, будучи выкинутой далеко от судна.

Те техники и аварийный персонал, которые не успели выбраться, были немедленно унесены в космос, их тела были заморожены и разорваны. Их крики были поглощены ревом уходящего воздуха. Захариил смотрел, как сарошийский шаттл удалялся от «Несокрушимого Рассудка», и был внезапно ослеплен, когда боеголовка, спрятанная внутри его, взорвалась.

Снаружи, в холодной неумолимой темноте космоса, казалось, будто бы линейный крейсер дал жизнь миниатюрному солнцу. Через менее, чем одну тысячную секунды у него сбоку появился блестящий шар света, вспыхнув ослепительным жаром, и исчез.

Несмотря на то, что обзорные порталы были спроектированы так, чтобы противостоять вражескому обстрелу, многие из них разрушились на корпусе корабля, обломки армированного стекла посыпались в пустоту подобно блестящим алмазам.

Взрывная волна прогремела по направлению к судну, и только его автоматизированные системы по контролю за повреждениями предотвратили дальнейшие разрушения. Реагируя на внезапную декомпрессию, панели по защите от взрывов начали закрываться по всей длине корабля.

Судно задрожало, будто в объятиях огромного левиафана глубин, все больше сигналов и световой сигнализации оживало вслед за взрывом. Взрывная волна потрясла судно, и Захариил почувствовал, будто каждая косточка в его теле встряхнулась.

Наконец, ужасная тряска стихла, и он рухнул на палубу, истощенный и стонущий от боли своих ожогов. Он лежал там в течении нескольких минут, сирены, сигнальные огни и крики спасательных команд едва доносились до него.

– Брат, ты ранен?

Захариил повернул свою обожженную голову и улыбнулся, увидев, что Лютер до сих пор был жив.

– Я думал, ты умер, – крикнул Лютер, чтобы быть услышанным из-за пронзительных сигналов предупреждения.

– Мои доспехи спасли меня, – сказал он.

– Хорошо, что ты счастливчик, Захариил.

– Что? Счастливчик? С чего вы это взяли? – спросил Захариил. Говорил он нечленораздельно из-за сильных обезболивающих препаратов, впрыснутых в организм броней.

– Оглянись вокруг, – выдохнул Лютер. – Тем сарошийским ублюдкам почти удалось убить все командование флота, но ты остановил их.

Захариил мог смотреть только на изломанные тела, забившие палубу, и почувствовал гнев от злодеяния, которое он видел перед собой, но как только эмоция появилась, он тут же подавил ее. Ментальное обучение, через которые прошли Астартес, помогали им контролировать свои чувства, и оптимально их использовать по необходимости.