В Эндриаго, Лорд Домиил одарил его новым дестриером, взамен погибшего из-за льва. Проведя неделю необходимого отдыха в поселении, чтобы дать достаточно времени своим ребрам и плечу зажить, Захариил, не терпя, начал свое путешествие домой, как только радостные горожане его отпустили, и он смог двигаться без той агонизирующей боли, которая то и дело вспыхивала в ребрах.

Учитывая тот факт, что он повторял свое более раннее путешествие, только в обратную сторону, он знал, какими дорогами идти, и сумел добраться до крепости-монастыря Ордена намного быстрее, чем мог ожидать. Спустя тридцать восемь дней с момента своего отъезда из Эндриаго, он уже мог вдалеке различить башни Альдурука. На тридцать девятый день, он был у ворот.

Последняя часть поездки всегда будет казаться наиболее значимой для него. Когда он приближался к крепости, чувство радостного ожидания росло в нем, поскольку он думал о том, как вновь встретится с Немиилом и остальными друзьями.

Представ, ему все еще придется встретится с проверяющими, которые должны проверить его достижение, но с головой льва, он не будет иметь проблем. Захариил горячо ждал возвращения домой, ожидая сердечной встречи его друзей, тем более, что почти все, кого он знал, думали, что он погиб во время поисков.

Естественно, он не мог полностью постичь того, что это означало. Жизнь казалась ему замечательной. Она была еще слаще из-за перенесенных трудностей его недавнего испытания. Он оказался против одного из наихудших Зверей, которых мог породить Калибан, и сумел выжить. Он хотел отпраздновать существование этого чувства с друзьями.

Он не мог знать, как печально они проводили недели, с момента его ухода из Альдурука. Его друзья считали его мертвым. Они горевали о нем.

В мыслях, они почти похоронили его.

Факт того, что он выжил, несмотря на весь страх за его безопасность, дал Захариилу дополнительный жар героизма в глазах многих его сверстников, особенно тех оруженосцев, кто был рядом с ним в Ордене.

Тем не мене, во время возвращения в Альдурук, он не понимал этого.

– Мы все думали, что ты погиб, – нетерпеливо сказал Аттий.

Младший парень держал коробку, содержащую немного личных вещей Захариила, оставленных ним, когда он нес свое снаряжение по коридору. – Все так считали. Они думали, что Зверь, скорее всего, убил тебя. Были даже разговоры о проведении похоронной церемонии для тебя. Это было бы забавно, правда? Представь, ты возвращаешься, чтобы обнаружить, что мы уже вырезали твое имя на одной из мемориальных плит в подземельях.

Это происходило позже, на первый день после его возвращения в Альдурук. Несколькими часами ранее, Захариил прошел великие крепостные врата, встреченный приветствиями и топотом множества ног. Очевидно, весть о его скором прибытии уже пришла из наблюдательных постов, поскольку, когда открылись врата, казалось, будто все населения Альдурука ждало, чтобы поздравить его.

Когда Захариил въехал во внутренний двор, он увидел рыцарей, оруженосцев и сенешалей, радовавшихся его возвращению. Шум их встречи был оглушительным. Это был тот миг, который навсегда останется с ним, окончание его первого великого путешествия, момент прибытия домой, когда он, наконец, почувствовал себя принятым как равный в рядах Ордена.

Немиил уже ждал его, когда он прибыл. Он был первым, кто приветствовал Захариила, схватив его в медвежьи объятия. Немиил говорил ему, его рот работал с ужасающей скоростью, но слова затерялись среди шума толпы.

Впоследствии, как только волнение улеглось, и Захариил доложил стражу врат, и, как он ожидал, ему дали время, спустя которое, он должен был предстать перед проверяющими Ордена. Тем временем, ему приказали уйти из бараков оруженосцев. Полдюжины спален находилось в редко посещаемом углу крепости для тех, кто окончил поиски, но еще не стал официально рыцарем.

– Так, это оно, – сказал Захариил, открыв дверь в его новую комнату, и глянул внутрь. Комната была пуста. В соответствии с монашескими традициями Ордена, она была немногим более, нежели спартанская келья. В углу находилась кровать, на которой он мог спать, но кроме нее, внутри больше ничего не было, даже стула.

– Не думаю, что они хотят оставлять тебя здесь надолго, – пробормотал Аттий позади него.

Захариил снисходительно улыбнулся, зная, что магистр Рамиил был рад его продвижению.

– Ты такой счастливчик, – пробормотал Аттий. Мальчик сказал это тихо, почти шепотом.

– Счастливчик? – сказал Захариил. Он обвел комнату вокруг них, – мне досталось это, ты слепой или не заметил нашу прекрасную обстановку? Ты видел мою новую комнату, Аттий, и все же, ты называешь меня счастливчиком?

– Я говорил не о комнате, – ответил Аттий.

Утомившись держать коробку, Аттий положил ее на пол кельи.

– Я имел ввиду, что тебе довелось охотиться на Великих Зверей. Ты завершил свои поиски для рыцарства. Я рад за тебя, правда. Ты заслужил это. Ты будешь Сар Захариилом. Ты будешь сражаться в войнах и сражениях вместе с лучшими из рыцарей Ордена, рядом с такими героями, как Лев и Сар Лютер. Магистр Рамиил будет гордиться тобой. Ты станешь рыцарем.

– И ты также станешь, – сказал Захариил. – Я знаю, что это время кажется далеким, но недолго осталось ждать, когда тебе дадут твои собственные поиски. Несколько лет, и все. Следуй учениям, усердно тренируйся, и все произойдет так быстро, что ты даже не заметишь.

– То-то и оно, – Аттий встряхнул головой. – К тому времени, когда я стану достаточно взрослым, все может измениться. Кампания Ордена против Великих Зверей к тому времени будет завершена. Никого не останется. И, без Великих Зверей, не будет больше поисков. Не будет никакого пути, чтобы стать рыцарем. Ты совершил то, что никогда не сумею я, Захариил. Ты убил Великого Зверя. Я никогда не получу подобный шанс.

Говоря это, Аттий имел выражение задумчивой грусти, которая выглядела почти душераздирающе на таком молодом лице. Аттий видел мир, в котором больше не было пути для мужчины, чтобы стать рыцарем.

Инстинктивно, Захариил отогнал такое холодное видение. Он был оптимистом и идеалистом до глубины души.

Когда он смотрел на ход кампании Ордена против Зверей, он восхвалял ее достижения. Он был уверен, что будущее могло только подтвердить то, что обещали Лютер и Лев людям Калибана до начала кампании. Когда он смотрел в будущее, то на горизонте видел мир и процветание. Он видел конец страха. Он видел конец страданиям и нужде. Он видел лучшее завтра.

Когда Захариил глядел в будущее, то всегда видел наилучшее из возможного.

Это было его проклятием.

– Ты смотришь на это слишком мрачно, мой друг, – сказал Захариил. Он улыбнулся парню, чтобы убедить его в этом. – Я знаю, люди каждый день говорят об окончании кампании, но я подозреваю, что она вполне может продлиться намного дольше. Конечно, если монстр, с которым я сражался, был чем-то наподобие разведчика, то я сомневаюсь, что Великие Звери собираются сдаваться и умирать. Они будут бороться зубами и когтями, чтобы выжить, как они всегда умели. Поэтому, я бы не слишком волновался, Аттий. Ты до сих пор имеешь время, чтобы убить своего Зверя, и у тебя достаточно времени, чтобы стать рыцарем.

Там была оконная щель, выходившая на верхушки лесных деревьев. Захариил обнаружил, что смотрит в ту сторону.

Как это часто случалось в прошлом, он на миг удивился двойной природе своего мира. Издали, леса были прекрасными на свой, мрачный и угрожающий, манер. Но, внутри тех самых живописных лесистых местностей, жили существа, которые были порождением человеческих кошмаров, существа, подобные тому, которое он убил.

Захариил любил Калибан, но он не был слеп к этим ужасам. Время от времени, ему казалось, что они жили на планете, бывшей адом и раем одновременно. И все же, связь, которую чувствовал к своему дому и лесам, была сильней и могущественней, чем что-либо иное в его жизни. Он любил свой мир безоговорочно, не смотря на его недостатки.