– Пообещай мне, что ты придешь.
Захариил потянул время для ответа, но, взглянув в глаза кузена, принял для себя решение.
Захариил сказал:
– Хорошо, я приду.
– Отлично, – сказал Немил, очевидно обрадовашись. – Ты не пожалеешь.
Эхо последнего удара колокола только стихло, когда Захариил оказался перед Монастырскими Воротами, фитили ламп были погашены, и сенешали, ходившие по проходу, ушли. Хотя он и не мог сказать почему, но Захариил не хотел быть замеченным кем-либо, понимая, что для этого путешествия девизом была таинственность.
Он не отрицал, что пребывание в ожидании этой встречи давало непозволительные острые ощущения, чувство бунта, которое возникало в его юном духе. Монастырские Ворота были закрыты, и Захариил посмотрел налево и направо, чтобы удостовериться, что за ним не наблюдают, перед тем, как он пересек коридор и прижался к теплому дереву дверей.
Он проверил ручку двери, не удивившись тому, что она открыта, и мягко надавил на темное железо, упершись в дверь плечом, чтобы открыть. Дверь скрипнула, и он, вздрогнув от этого звука, проскользнул в неё, как только открылась достаточно большая щель, и закрыл за собой дверь.
Захариил отошел от двери и повернулся к центру Палаты.
В Палате Круга было немного света, всего несколько свечей едва горели на железных канделябрах вокруг приподнятого круглого постамента. Цветное стекло высоких окон блестело в мерцающем свете, и глаза нарисованных героев, казалось, пристально смотрели на него, словно обвиняя в нарушении границ.
Он мысленно попросил у них прощения, проникнув в палату, бросив налево и направо внимательные взгляд, ища следы Немиила. Тени скрывали большую часть палаты во тьме, мерцающий свет свечей не мог проникнуть дальше первых рядов каменных скамей.
– Немиил? – прошептал он, замерев на месте, поскольку акустика палаты разнесла его голос к самым дальним границам.
Он повторил имя кузена еще раз, но опять не прозвучало никакого ответа из темноты. Захариил встряхнул головой из-за своей глупости, что согласился на эту встречу. В какую бы игру не играл Немиил, она должна играться без него.
Он отвернулся от каменных скамей и остановился, увидев, что Немиил стоял в центре приподнятого постамента.
– Вот и ты, – сказал Немиил с улыбкой.
Немиил стоял с поднятым капюшоном своего балахона, его черты скрывались в кольце танцующих теней. Если бы не голос и фигура, было бы невозможно сказать, кто это произнес. Немиил нес потайной фонарь, который отбрасывал теплый свет вокруг нижнего уровня палаты.
Захариил подавил свое раздражение от театральности кузена и сказал:
– Хорошо, я здесь. Что ты хотел мне показать?
Немиил пригласил его подняться на центральный постамент Палаты Круга, и Захариил пожевал нижнюю губу. Подняться на лестницу означало бы согласиться с тем, что замышлял Немиил, и он чувствовал, что тогда будет пересечен порог, после которого будет только один путь.
– Давай же, – убеждал Немиил, – Не заставляй собрание ждать.
Захариил кивнул и поднялся по истертым каменным ступеням, которые вели к постаменту, по которому разрешалось ходить только магистрам Ордена. Он почувствовал странное головокружение, поднявшись вверх и ступив на гладкий мрамор постамента.
Поравнявшись с кузеном, Захариил понял, почему он не видел его, когда вошел в Палату Круга.
Немиил стоял возле каменной лестницы, которая спиралью спускалась вниз сквозь центр Палаты Круга. Было ясно, что его кузен поднялся из палаты, находившейся под этой, хотя Захариил не знал о существовании этих ступеней и о каком-то тайном месте внизу.
– Надень капюшон, – сказал Немиил.
Захариил выполнил просьбу Немиила и сказал:
– Скажи, куда мы идем?
– Под Палату Круга, – сказал Немиил, – во Внутренний Круг.
Лестничная клетка была темной, только мерцающий свет от фонаря Немиила освещал их спуск в глубины. Немиил шел впереди, Захариил следовал за ним, его трепет возрастал с каждым пройденным шагом.
– Скажи мне, куда мы идем, – сказал он.
– Скоро увидишь, – не оборачиваясь, ответил Немиил. – Мы уже почти там.
– И где же оно?
– Будь терпелив, кузен, – сказал Немиил, и Захариил проклял глупые ответы своего кузена.
Зная, что он больше ничего не вытянет из Немиила, он придержал свои вопросы, и насчитал более тысячи шагов прежде, чем они достигли дна.
Лестница вывела их к палате с кирпичными стенами и низким, сводчатым потолком, на котором отсутствовали какие-либо украшения. Как и палата, находящаяся выше, она была круглой, лестница проходила через центр ее потолка. Несколько масляных ламп свисали с потолка по четырём сторонам света, и под каждой из них стояла фигура, закутанная в белый балахон.
Фигуры стояли неподвижно, их черты скрывались в тени капюшонов, и их руки были сложены поперек груди. Захариил не мог не заметить, что каждый из них имел церемониальный кинжал, идентичный тому, который использовался в обрядах посвящения Ордена.
Балахоны, которые носили фигуры, были лишены знаков отличия, и Захариил взглянул на кузена, ожидая объяснения происходящего.
– Это твой кузен? – спросила одна из фигур.
– Да, – подтвердил Немиил, – Я говорил с ним, и полагаю, что он разделяет наши… проблемы.
– Хорошо, – сказала вторая фигура. – Будут последствия, если это окажется не так.
Захариил почувствовал, как в нем поднимается гнев, и сказал:
– Я пришел сюда не за тем, чтобы мне тут угрожали.
– Я не говорил о последствиях для тебя, мальчик, – сказала вторая фигура.
Захариил пожал плечами и сказал:
– Почему я здесь? Что это все такое?
– Это, – сказал первый мужчина, – собрание Внутреннего Круга. Мы здесь для того, чтобы поговорить о будущем нашего мира. Немиил говорил нам, что ты пользуешься особым расположением Льва, и если это так, ты мог бы стать ценным союзником для нас.
– Особое расположение? – сказал Захариил. – Мы несколько раз разговаривали, но между нами нет особой близости, такой как между Львом и Лютером.
– Все же вы оба ехали с ним, когда пришли ангелы, – сказала третья фигура, – и вы будете шагать рядом с ним, как часть почетной стражи, когда прибудет Император.
– Что? – задохнулся Захариил. Это было для него новостью.
– Это будет оглашено завтра, – сказала первая фигура. – Теперь ты видишь, почему мы сделали так, чтобы твой кузен привел тебя сюда?
– Не совсем, – признался Захариил – но скажи мне о чем хочешь поведать, и я послушаю.
– Недостаточно того, чтобы ты послушал. Прежде, чем мы продолжим, нам следует убедиться, что все согласны с нашим курсом. Как только мы уверимся, возврата уже не будет.
– Возврата от чего? – спросил Захариил.
– От того, чтобы не позволить Империуму отобрать у нас наш мир! – отрезал третий мужчина, и Захариил увидел часть хищного лица и видневшийся подбородок из-под капюшона человека.
– Отобрать у нас Калибан? – сказал Захариил. – Я не понимаю.
– Мы должны остановить их, – сказала вторая фигура. – Если мы этого не сделаем, они уничтожат всех нас. Все наши мечты, наши традиции, наша культура будут вырваны и заменены ложью.
– Мы не единственные, кто видит эти вещи, – сказал третий человек. – Ты знаешь, я сегодня сделал выговор часовому на стене за то, что он не исполнял свои обязанности, и как он возразил мне? Я никогда не слыхал подобного. Он сказал, что мы больше не должны охранять стены, потому что Империум здесь, чтобы защитить нас.
– То же самое было в моем Ордене, перед тем, как нас расформировали, – прорычал второй человек, и Захариил понял, что они были людьми из разных благородных братств, не только из Ордена. – Оруженосцы не слушаются своих магистров, слишком стремясь подчиняться испытаниям Астартес. Как будто весь мир сошел с ума и забыл свое прошлое.
– Но они показывают нам будущее, – запротестовал Захариил.
