(Автор: Сергей Сергеев)

Минула горячая выборная пора, контуры политического будущего предельно прояснились, но острота общественной дискуссии в России не спала, а, напротив, кажется, лишь набирает обороты. Главная тема экспертных комментариев вот уже более трех месяцев - фактическая конфигурация власти после 7 мая. Теоретически все ясно: президент Медведев и премьер Путин; характер, объем и соотношение их полномочий определены Конституцией и не допускают никаких толкований. Но в то же время понятно, что слишком часто теория и практика в России существуют в разных измерениях, противореча друг другу, даже взаимоисключая друг друга. Этот вопрос интересовал не только российских экспертов, но и иностранных: корреспонденты английской газеты The Financial Times, взявшие 25 марта интервью у Дмитрия Медведева (к слову сказать, первое его интервью в статусе избранного президента), прямо поинтересовались: «За кем будет оставаться последнее слово при принятии решений?» И получили максимально обтекаемый ответ: «Россия - это президентская республика с сильной исполнительной властью». Впрочем, и здесь много неопределенности: что вообще такое «президентская республика с сильной исполнительной властью»? Согласно официальным словарным трактовкам президентской республики, это форма правления, для которой характерно соединение в руках президента полномочий главы государства и главы исполнительной власти. Правительство подотчетно не парламенту, а президенту. Поэтому вне зависимости от степени лояльности парламента премьеру, сиди в этом парламенте хоть три Грызловых и два Мироновых, большой пользы от этого главе правительства не будет. Так что своими крайне туманными юридическими формулировками Дмитрий Медведев (по собственному признанию, «юрист до мозга костей») только запутал экспертов.Об опасности двоевластия говорил главный редактор журнала «Политический класс» Виталий Третьяков в интервью «Литературной газете» (2 апреля): «Примеры, свидетельствующие об опасности политического двоевластия, лежат совсем рядом с нами, а не в исторических глубинах, - отметил он. - Понятно, что Медведев и Путин знают и понимают это, а потому уже выработали какой-то алгоритм взаимодействия друг с другом, дабы подобное не повторилось. Но это их личная договоренность, которую совсем не обязательно поддержат другие игроки на политическом поле России».Тем временем избранный президент продолжал активную медиаполитику в духе Владимира Путина, появляясь зачастую там, где его никто не ждал. Так случилось 3 апреля, когда Дмитрий Медведев прибыл на церемонию открытия XII Российского интернет-форума. Он отметил, что развитие Интернета относит к стратегическим задачам: «У любого государственного служащего на столе должен стоять компьютер, как у любого цивилизованного человека. И он должен иметь выход в Интернет». Знает ли Дмитрий Медведев, что в том же Министерстве иностранных дел, которое по части работы с информацией должно быть в числе первых, на один департамент приходится по три компьютера, подключенных к Интернету? Впрочем, в контексте праздничного форума эти нерадостные соображения смотрелись бы блекло и неуместно. Под конец речи избранный президент сообщил собравшимся, что накануне заходил на один из популярных сетевых сервисов, связывающих бывших одноклассников по всей стране и за ее пределами. На этом ресурсе Медведев обнаружил несколько десятков своих двойников. «И это, думаю, неплохо», - сказал он, улыбаясь, чем заслужил бурную овацию зала.Политический обозреватель газеты «Известия» Александр Архангельский в авторской колонке на сайте РИА Новости размышлял о поездке Дмитрия Медведева в Сибирь и выступлении его на заседании Государственного совета, посвященном развитию малого бизнеса (»Великое в малом», РИА Новости, 4 апреля). «Слова, произнесенные Медведевым, произвели сильнейшее впечатление, - отметил аналитик, - давно никто не говорил с такой определенностью о необходимости снять с кормления милицию, санэпидстанцию, пожарных и прочих самозваных контролеров; о проверках как легализованной форме грабежа». Одно печалит Александра Архангельского - сложность, почти невозможность воплощения этих благих планов в жизнь.Экономист Михаил Хазин на сайте FinTimes.ru (27 марта) развивал очевидную мысль о том, что без суверенной экономики невозможно и проведение суверенной политики. Начал эксперт с того, что сегодня российская экономика выстроена и функционирует в формате компрадорского капитализма: такого, при котором предпринимательское сообщество является своеобразной «соединительной тканью» между национальной экономикой и зарубежной. Так продолжается с самого начала 90-х годов - времени, когда «основной мыслью любого «бизнесмена» (читай: компрадора) было получить по дешевке госсобственность и продать ее на Запад». Михаил Хазин высказал опасение, что в ближайшем будущем, границы которого он очертил первым сроком правления Медведева, иностранные ТНК перестанут вкладываться в российскую экономику и перейдут в режим банального выкачивания доходов. Единственное наше спасение, по мысли автора, в скорейшем возрождении малого и среднего бизнеса. Начать можно с отмены «идиотского понятия» юридического адреса фирмы и продолжать в том же духе, упрощая и упраздняя ненужные административные процедуры.Меж тем Владимир Путин по-прежнему прозрачно намекал журналистам, политологам и всем заинтересованным лицам, что с Медведевым, слывущим либералом, им будет не легче, чем с ним (kremlin.ru, 5 апреля). На пресс-конференции после заседания Совета Россия-НАТО российский президент, благодаря присутствовавших в зале журналистов за восьмилетнюю совместную работу, отметил: «Что же касается моего преемника, то уверяю вас, что это человек широких взглядов с блестящей университетской подготовкой и вам будет с ним интересно». Примечательно, кстати, что Владимир Путин то ли по неосторожности, то ли специально употребил в отношении Медведева определение, ранее категорически им отвергаемое, - «преемник».Другой - несостоявшийся - преемник Владимира Путина, Сергей Иванов, в конце марта стал чаще появляться в выпусках новостей. Поводом стали твердые заявления о необходимости увеличения президентского срока. 24 марта он вновь высказался за то, чтобы развести во времени парламентскую и президентскую избирательные кампании, а также за увеличение срока президентских полномочий (интервью «Известиям»). «Открытым текстом говорю - я сторонник этой идеи», - сказал Сергей Иванов. Комментируя прошедшие выборы, он отметил, что не всегда отсутствие интриги есть плохой знак: «Кому хочется интриги - пусть в другом месте эти интриги ищут или создают». Повышение медиаактивности первого вице-премьера было истолковано многими аналитиками как свидетельство того, что в новой системе власти он сохранит прежнюю влиятельность. Политический эксперт Татьяна Становая заявила о том, что «Иванов возвращается в большую политику» - именно так называлась ее статья, опубликованная 31 марта на сайте Политком.ru. «Иванов своими заявлениями подтверждает свой привилегированный статус, который получен при Путине и который он намерен сохранить и при Медведеве».Сомнения в том, что Владимир Путин займет пост премьер-министра, имевшие место еще в начале марта, в начале апреля практически рассеялись. Председатель нижней палаты российского парламента и по совместительству лидер крупнейшей в стране партии Борис Грызлов во время пресс-конференции 7 апреля выражался более чем ясно и недвусмысленно: «Мы ждем 7 мая, когда будет инаугурация (избранного президента РФ Дмитрия Медведева. - Д.Б.), и 8 мая, когда мы будем утверждать кандидатуру Владимира Путина на пост премьер-министра». Очевидно, что Борис Грызлов, обычно не склонный к политической импровизации, не сказал бы ничего подобного, если бы не знал наперед, что так именно и будет. Следовательно, уже 7 апреля ситуация с выбором Путина окончательно прояснилась. Помимо этого, Борис Грызлов критически высказался о ходе административной реформы: своей главной задачи - уменьшения численности бюрократического аппарата - она, по его словам, не достигла. Если в 2004 году ежегодный прирост чиновников составлял 18 тысяч человек, то теперь скорость увеличения численности чиновников достигает 120-130 тысяч человек в год. Характерно, что тревожные мысли о тотальной бюрократизации страны произносил лидер партии, которая твердо ассоциируется с бюрократической. Наконец, Борис Грызлов выразил надежду на то, что на предстоящем съезде «Единой России» Владимир Путин согласится возглавить партию.В обзоре российской печати на сайте британской телерадиокомпании Би-би-си появилась примечательная фраза - о том, что если Владимир Путин примет предложение возглавить «Единую Россию», то Россия впервые получит партийное правительство (8 апреля).Политический аналитик Московского центра Карнеги Андрей Рябов, рассуждая о грядущей инаугурации, утверждении премьер-министра и праздновании Дня Победы, отметил: «Для российской политики, современной тем более, такой символический ряд с точки зрения взаимодействия власти и общества имеет очень *ольшое значение. Это византийская традиция, а византийская традиция, как известно, является очень-очень символичной, особенно ее продвижение в массовое сознание» (интервью Радио «Свобода», 8 апреля).Сергей Черняховский в статье на сайте АПН.ru (»Византизм как агония», 19 марта) скептически рассуждал о новейшей «византийской моде» в российской идейной сфере. Посредством долгих и подробных исторических выкладок он доказывал, что пример, на который пытается равняться Россия, того не стоит. По его мнению, вся история Византии - это история агонии, медленного умирания. И поэтому стремиться ей соответствовать - более чем странно.Политолог Павел Данилин отметил, что если сравнивать груз ответственности Путина и Медведева, то у второго он окажется больше. Нынешний президент, по словам эксперта, исполнил сверхмиссию - он сохранил Россию: «Путин воссоздавал и создавал заново, склеивая из имеющейся субстанции, чаще всего гнилой и негодной, единое пространство России» (»Медведеву придется труднее, чем Путину», «Взгляд», 4 апреля). Сложность ситуации для Медведева состоит в том, что, хотя угроза распада страны и осталась позади, количество вызовов, которые современность предъявляет стране, не сократилось, а наоборот, увеличилось: «Неоправданный оптимизм вкупе с упорным нежеланием признать, что Россия, да и весь мир входят в зону крайне опасной турбулентности, могут результировать в серьезном поражении самого российского общества, а в итоге и государства. Наконец, о чем необходимо поговорить особо, в серьезную угрозу превращается привычка игнорирования общественного запроса со стороны элит».В схожем ключе размышлял и политолог Павел Святенков (»Дембель Путин», Преемники.ru, 7 апреля). Проанализировав состояние внешней политики Российского государства, эксперт пришел к выводу, что здесь страна потерпела много поражений: «С чем остается преемник Путина? С НАТО, приближающейся к границам. С несовершенной и архаической государственной машиной. С совершенно разложившейся армией. С сверхкоррумпированными органами власти. Как, спрашивается, эта карнавальная сверхдержава намерена противостоять объединенной Европе и США? В союзе с Китаем? Но пойдет ли Китай на такой союз? Весьма сомнительно».Пока одни размышляли о том, кому в результате будет труднее, еженедельник «Коммерсантъ ВЛАСТЬ» со свойственной ему насмешливостью занимался исследованием «тандемократии» в России (»Тандемократия», 31 марта). В частности, журналисты издания обратили внимание на то, что по времени пребывания в эфире федеральных телеканалов Дмитрий Медведев вновь опередил Владимира Путина - и это опережение даже увеличилось по сравнению с предыдущим месяцем. По суммарной продолжительности сюжетов в новостных программах трех главных федеральных телеканалов (Первый, «Россия» и НТВ) Дмитрий Медведев предшественника заметно превзошел (4:02:13 против 3:10:20)». Впрочем, если в прошлый раз перевес оказался на стороне избранного президента благодаря собственно выборам 2 марта, то на этот раз решающую роль сыграло интервью британской The Financial Times: большие фрагменты той беседы охотно транслировались крупнейшими российскими телеканалами.В обозначенный период не исчезала с политического радара страны и тема «третьего срока» - в нынешнем своем измерении уже не проблема, а философский вопрос. Так, аналитик Игорь Рябов в статье «План на Путина», опубликованной 31 марта на сайте Политком.ru, отмечал: «Партия третьего срока», которой пугали всякого из преемников Владимира Путина, никуда не делась». По его мысли, «план «партии третьего срока» сегодня - ослабить институт президента за счет усиления роли премьера. Оснастить исполнительную ветвь власти поправками в закон о правительстве, расширяющими его полномочия. Перевести в Белый дом контроль силовых структур. Расширить функции аппарата правительства, включая функцию контроля СМИ. Сделать доминирующее положение «Единой России» в парламенте инструментом влияния премьера. Если не протащить соответствующий закон, то хотя бы создать фантом парламентской республики. Переподчинить губернаторов напрямую кабинету министров. Словом, что скрывать, связать Медведева по рукам и ногам».На то, что эпоха Путина еще не закончилась, намекал председатель Совета Федерации Сергей Миронов: «Рекордный уровень доверия граждан, которым пользуется Владимир Путин, доверие к проводимой им политике означают, что наша страна уже не свернет с правильного пути. На выборах главы государства Владимир Путин поддержал своего убежденного соратника Дмитрия Медведева, который главной для себя задачей считает продолжение начатого в 2000 году экономического и политического курса. Второй президент России согласился занять ключевой пост в новом правительстве. Все это говорит о том, что «эпоха Путина» - эпоха возрождения и становления новой демократической России - не закончилась и ее итоги подводить еще рано. Для того чтобы превратить Россию в процветающее современное государство, живущее по принципам социальной справедливости, нам всем предстоит еще очень основательно потрудиться. Мы только в начале пути к возрождению страны. Теперь настало время идти вперед, наверстывая упущенное» (»Развивать достигнутое», Газета.ru, 1 апреля).Не прекращалась в марте-апреле дискуссия о потеплении общественно-политического климата в стране с приходом нового президента. Поговорить на эту животрепещущую тему собрались в студии радио «Эхо Москвы» Глеб Павловский и Андрей Пионтковский (23 марта). Дискуссия получилась примечательной как с содержательной стороны, так и в плане стиля общения. Вела эту программу известная московская оппозиционная журналистка Евгения Альбац. Как и положено в таких случаях, речь зашла постепенно о современных ущемлениях свободы слова, оппозиции вообще и ее права безответственно и безнаказанно ругать власть в частности. Андрей Пионковский стал буквально пытать Глеба Павловского на предмет того, есть ли в современной России политические заключенные. Сам он был уверен, что есть, и пытался убедить в этом своего собеседника. «Не надо на меня кричать», - резонно заметил Павловский. «Но вы не отвечаете на вопрос!» - возмущался Пионтковский. «Все равно не надо на меня кричать, - настаивал президент Фонда эффективной политики. - Я хочу сказать, что это вопрос конкретный. Кто такие были политические заключенные к моменту смерти тирана в 1953 году - совершенно понятный вопрос. Они даже имели эти самые литерные или номера статей. Это, собственно говоря, и была «оттепель». Должен сказать, что ни в одном - я еще помню этих людей по старости лет, которые в конце 50-х годов появлялись в большом количестве среди других, - ни в ком не было такого количества злобы, как в вас. Это были очень добрые люди, они совершенно не искали, кого бы сгрызть. Понимаете, это очень важно. Вы считаете Ходорковского политическим заключенным. Я его не считаю политическим заключенным».Пока актуальная политическая мысль в России кипела и пенилась, писатель Александр Проханов возмущался тем, что на фоне глобальных выборных процессов померкло обсуждение идеологий (»Солнечный портрет в черной раме», «Завтра», 2 апреля). «Почему споры о суверенной демократии, охватившие кремлевских мудрецов и оппозицию, глубоких культурологов и легковесных историографов, так быстро пропали, как пропадают цветики при первых морозах?» - задавал он свой риторический вопрос. С тем чтобы в следующем абзаце ответить: «Потому что эта элита исповедует идеологию другой страны, свод идей иной цивилизации, к которой они насильно пристегнули Россию. Сделали ее периферией чужой империи, культивируют колониальное сознание. Отказывают колонии в самобытной идеологии, заменяя ее идеологическим суррогатом метрополии».Николай Усков увидел в смене верховной политической власти в стране признаки не только политические, но и культурные. «Путинский гламур становится историей, - резюмировал он. - На смену ему идет роскошный минимализм (Назлобу.ru, 3 апреля). Отныне актуально иметь идеалы, выглядеть просто, но дорого, жить скромно, но со вкусом, ценить качество и комфорт, презирать понты и осуждать сверхпотребление, любить, а не просто заниматься сексом, больше читать и меньше тусоваться. Если же тусоваться, то со своими. Приватность, закрытость, самодостаточность - ключевые слова наступающей эпохи. Слегка повзрослевшие новые русские деньги хотят выглядеть как старые. В эпоху доступных кредитов всякий может купить «Бентли». Но кто хочет выглядеть как «всякий»? Индикатором подлинного успеха становится не потребление, а самовыражение и количество свободного времени, которое вы способны потратить лично на себя».Партийный аспект российской политической жизни в марте-апреле также был достаточно интересен. Политолог Дмитрий Фурман размышлял о судьбе российских либералов и о неоднозначности отношения к ним Кремля (»Дилеммы и страдания либералов», «Независимая газета», 28 марта). «Российская власть периодически посылает российским либералам разные сигналы, говорящие о том, что если к безответственным, подрывным элементам вроде «шакалящих по иностранным посольствам» и организующих разные демонстрации Касьянова и Каспарова она сурова, то ответственных либералов уважает и ценит», - писал он, отталкиваясь от недавней встречи Путина с Явлинским. Вывод его был таков: «Сотрудничество либералов и демократов с авторитарной властью - нормальная личная, жизненная и нормальная политическая стратегия. Единственное, что нужно при этом, как я думаю, - это понимание того, что компромисс есть компромисс, что переход к реальной демократии - это объективная задача и что либеральные реформы могут ему способствовать, но не могут его заменить. Можно и нужно идти на компромиссы, и можно и нужно мучиться из-за них. Можно сотрудничать с властью - не все же она делает плохое. Теоретически в каких-то ситуациях можно даже наврать и сказать, что она - демократическая. Единственное, что нельзя, - это так думать. Компромисс не должен становиться самообманом».Мария Гайдар и Алексей Навальный, активные деятели молодежной оппозиции, выступили 1 апреля в газете «Ведомости» со статьей «Оппозиция: проведем выборы сами». «Создать объединенную структуру не удается, потому что и оппозиционные лидеры, и их организации представляют разные идеологии и придерживаются разных методов политической борьбы, - рассуждали молодые оппозиционеры. - Они сходятся только в одном: необходимо вернуть саму политическую конкуренцию через систему свободных выборов в широком смысле этого слова. Но от отсутствия конкуренции прежде всего страдает сама оппозиция: нельзя определить, какие лидеры, подходы и идеологии лучше воспринимаются населением. То же касается и «новых лидеров». Назначить человека на должность лидера невозможно. Сами «новые лидеры» не могут доказать, что их время пришло. Добиться узнаваемости и заработать личный авторитет можно только в честной выборной борьбе. Именно поэтому широкой публике известны лишь те оппозиционеры, которые участвовали в выборах 90-х годов».Вновь российская оппозиция предпринимала усилия в направлении объединения. Участники конференции «Новая повестка дня демократического движения», прошедшей в Петербурге 5 апреля, договорились о проведении максимально широкого съезда демократических сил, запланировав его на осень. В координационную группу по подготовке съезда вошли 12 человек. Среди них - лидер Объединенного гражданского фронта Гарри Каспаров. Резолюция конференции была опубликована на сайте Грани.ru 5 апреля. В ней декларировалась необходимость проведения в стране политической реформы и подтверждалась готовность добиваться этой политической реформы. Три составляющие этой предполагаемой реформы таковы: «Первая: отмена цензуры, восстановление свободы СМИ, гарантии доступа оппозиции к федеральным теле- и радиоканалам. Вторая: отмена ограничений на свободу собраний и политической деятельности, парламентский и гражданский контроль над армией и спецслужбами, разработка и принятие либерального избирательного законодательства. Третья: восстановление реального разделения властей и федерализма, реальная независимость суда, ликвидация сверхцентрализации полномочий в рамках президентской власти, развитие парламентаризма, усиление влияния парламентов всех уровней на принятие политических решений, создание ответственного правительства, находящегося под парламентским контролем».Борис Вишневский на сайте Каспаров.ru размышлял по поводу резолюции: «Одна вещь абсолютно необходима демократам, если они хотят вернуть доверие общества и прежнее влияние на него: перестать «мочить» друг друга, выдавать домыслы за реальность, а подозрения - за факты. И тысячу раз прав Виктор Шейнис, который считает, что конференция 5 апреля обязательно должна принять заявление об отказе ее участников от «публичной недружественной полемики, взаимных обвинений и оскорблений». Если этого не произойдет - на любых демократических проектах можно будет поставить крест. Как и на перспективах восстановления демократии в стране - по крайней мере на ближайшие годы» (»Дрейф в направлении курса», 3 апреля).Экономист Михаил Делягин рассуждал на сей раз о цензуре (»…А еще прочил казак правды для народа…» О пользе цензуры», «Ежедневный Журнал», 2 апреля). На примере ряда примеров, взятых из кинематографической истории, он показывал, что цензура не всегда вредит, а иногда даже и действует во благо.Сенсационные вести в начале апреля понеслись из стана «единороссов». Казалось бы, проект идеологических «крыльев» партии, обсуждавшийся широко еще в 2005 году, давно приказал долго жить. Но едва только утихла выборная суета, члены партии власти озаботились собственным идеологическим меню. В распоряжении журналистов «Независимой газеты» оказался текст под названием «Хартия политических клубов» (7 апреля). По словам сотрудников издания, этот документ был составлен «единороссами» для внутрипартийного обсуждения. Он фактически декларировал начало идеологического расслоения партии власти.По-прежнему будоражили российское экспертное сообщество конфликты в стане силовиков. В конце марта появились слухи о том, что в военном министерстве часть генералов ушла в открытую оппозицию министру обороны Анатолию Сердюкову. Якобы более всего не устроило генералитет желание нового начальника приватизировать военную собственность. Журналист Евгений Бунтман в эфире телеканала RTVi (28 марта) анализировал: «Возможно, Сердюкова поставили во главе ведомства именно для этого - превратить пустыри в хрустящие деньги, а потом и в квартиры для офицеров, на которые государство раскошелиться никак не может. Впрочем, генералы опасаются, что распродажа активов - это бизнес-проект, не имеющий никакого отношения к про*лемам военнослужащих. При всем различии прежних министров все они соблюдали главное правило - не покушаться на святая святых - финансы ведомства. Сердюков это правило нарушил и получил бунт. Что в нынешней ситуации не может не внушать опасений: центр власти, по всей видимости, переместится в Белый дом к Путину. А силовики останутся в подчинении президента - Медведева. Пока вроде бы у Сердюкова преимущество - информацию об отставках гневно опровергли, Балуевский пока остается главой Генштаба. Но все может измениться, если военные начнут шантажировать Кремль своей лояльностью».Спустя несколько дней Анатолий Сердюков дал пространное интервью «Комсомольской правде» (3 апреля). На прямой вопрос журналиста: «Чем недоволен генералитет?» - Сердюков ответил: «Рапорта у нас сам никто не пишет. Просто наступает предельный возраст, и многие уходят. И генералы тоже увольняются в основном по этой же причине. Наверное, именно вокруг них в ряде СМИ со ссылкой на так называемые высокопоставленные источники и раскручиваются сейчас различного рода слухи и спекуляции. Чего греха таить, некоторые ведь и правда пытаются удержаться всеми способами, и поверьте, не из любви к Родине, а из-за страха потерять насиженные места, бизнес, в который давно превратилась их служба. Поэтому я и хочу выстроить жесткую цепочку - дослужился до определенного возраста и, если ты действительно служил честно и добросовестно, имеешь моральное право оставаться в строю, надо снимать военную форму и дальше работать, но уже в ранге гражданского служащего».На страницах журнала «Итоги» по поводу управленческого стиля Сердюкова спорили зампредседателя Комитета Госдумы по обороне Игорь Баринов и президент Академии геополитических проблем генерал-полковник Леонид Ивашов. Сергей Баринов в целом поддерживал курс Сердюкова на изменения в военной сфере: «Система, на мой взгляд, порочна, и ее нужно менять». В то же время Леонид Ивашов передавал свои впечатления от последних инициатив в сфере реформирования Вооруженных сил: «Складывается впечатление, будто армия для нас - обуза» (31 марта).Эта весна в общественно-политической дискуссии страны ценна еще и тем, что вновь появился в актуальном аналитическом поле страны Александр Солженицын. Газета «Известия» опубликовала его статью под названием «Поссорить разные народы??» (2 апреля). Статья была посвящена событиям на Украине, где последнее время особенно активно и агрессивно вытесняется русский язык. Писатель возмущался тем, что на Украине не стесняются говорить о голодоморе как о геноциде против украинского народа. «Такой провокаторский вскрик о «геноциде» стал зарождаться десятилетиями спустя - сперва потаенно, в затхлых шовинистических умах, злобно настроенных против «москалей», - а вот теперь взнесся и в государственные круги нынешней Украины, стало быть, перехлестнувшие и лихие заверты большевицкого Агитпропа?? «К парламентам всего мира!» - Да для западных ушей такая лютая подтравка пройдет легче всего, они в нашу историю никогда и не вникали, им - подай готовую басню, хоть и обезумелую».О максимально приемлемой внешнеполитической стратегии для России размышлял Владимир Дегоев в статье «По ком звонит Косово» (»Политический класс», март). «Двойные стандарты в мировой политике были и останутся, - отмечал автор. - Они и есть ее классические правила, по которым ты либо играешь, либо уходишь с поля и признаешь свое поражение. Нужно не изматывать себя в сизифовых усилиях изменить естественную природу вещей, а использовать ее в своих интересах». Автор предлагает России вместо бесконечных и бесплодных апелляций к справедливости сознательный курс на усиление своих позиций. В этом, и только в этом случае двойные стандарты, обращенные против нас, будут достойно отражены. И не понадобится долго и нудно доказывать свою правоту - тогда, когда она и без того очевидна.Таковы основные дискуссионные треки этого месяца. В апреле практически окончательно определились контуры будущего Владимира Путина. Хотя многие и сомневались в том, что нынешний президент сознательно пойдет на понижение статуса и влиятельности - так оно, похоже, и будет. В то же время это не вносит ясность относительно фактического распределения полномочий между Путиным и Медведевым: указания последнего на то, что «Россия - это президентская республика с сильной исполнительной властью», только добавили неопределенности.