– Примерно в полдень я вышел из дому, и вдруг послышался душераздирающий женский крик, как раз со стороны злополучной ямы, – вспоминает один из очевидцев Николай Лупиев. – Я понял, что что-то случилось, и бросился на помощь. Навстречу бежала соседка с утонувшим сыном на руках. Я взял у нее мальчика, уложил его на траву. Малыш был мертв. Пульс не прощупывался, дыхание отсутствовало. Я раскрыл ему ротик и начал делать искусственное дыхание и массаж сердца. Несколько раз вдохнув в него воздух, я крикнул жене, чтобы вынесла телефон, и вызвал «скорую». Тем временем вокруг собрались соседи. Пока «скорая» ехала, мы по телефону консультировались с врачом, что и как делать. Хорошо, что рядом оказалась еще одна наша соседка – медсестра. До приезда «скорой» она делала ребенку искусственное дыхание и массаж сердца.

– Двухлетний мальчик поступил в приемное отделение в состоянии клинической смерти, – говорит заведующий реанимационным отделением Игорь Иванков. – У него отсутствовало дыхание и сердцебиение. Из анамнеза нам стало известно, что ребенок попал в яму с грязной водой.

Констатировав клиническую смерть, медработники во главе с заведующим реанимационным отделением приступили к реанимации – вставили в бронхи специальную трубку, сделали внутрисердечную инъекцию атропина и адреналина и начали массажировать сердце. Безрезультатно. Сердце не «заводилось», налицо были все признаки смерти. Так продолжалось около получаса. Специалисты знают, что теоретически возможно спасти человека, пребывающего в состоянии клинической смерти не более 20 минут. Врач имел полное право прекратить реанимацию, но, несмотря на всю безнадежность ситуации, продолжал попытки вытащить маленького пациента с того света.

После повторного укола в сердце шприц в руке реаниматолога едва ощутимо задрожал – «моторчик» малыша снова заработал! Позже врачи с удивлением подсчитали, что в состоянии клинической смерти необычный пациент пробыл в общей сложности примерно 45 минут. Иначе как чудом этот случай не назовешь.

Пока малыша спасали, его мать молилась под дверьми реанимации.

– Когда сердце мальчика наконец забилось, его перевели в палату интенсивной терапии и реанимации детского отделения, подключили к аппарату искусственного дыхания, – говорит завотделением. – У него так называемая реанимационная болезнь, при которой возможны кризисы, несмотря на получаемое лечение. Как правило, критические моменты наступают в течение первых 4–5 суток. Прошла уже неделя, так что шансы на выздоровление значительно возросли. В сознание малыш пока не приходил, но прогресс очевиден. Ребенок реагирует на боль, даже на простые прикосновения врача. Позитивны и некоторые мозговые рефлексы. Признаков тяжелого поражения головного мозга, к счастью, нет.

– Зина Ивановна, медикам удалось вытащить маленького пациента с того света. Он быстро пошел на поправку. Нормально рос, полноценно развивался. Но недавно я узнал, что малыш все-таки перешел в мир иной. Год назад он подавился кусочком пищи.

– Что мы здесь видим? Сначала ребенок утонул, но, очевидно, его смерть по этой причине была бы преждевременной. Мы можем лишь предполагать. Возможно, произошел некий сбой во времени и пространстве. Но я однозначно могу сказать, что малыш должен был прожить ровно столько, сколько ему было назначено. Такие дети приходят на Землю, как говорится, поставить точку над «і».

Медики откачивали ребенка 45 минут и сумели вытащить его с того света. С точки зрения медицины – уникальный случай, чудо. В то же время если бы мальчику было предопределено спасение и жизнь, то его обнаружили бы раньше и откачали бы значительно быстрее. Через год он гибнет – задыхается, подавившись кусочком пищи. Нет сомнений, малыш покинул Землю, когда это было нужно – по Божьему плану.

Каждая душа проходит свой собственный путь. Мы очень часто вмешиваемся туда, куда не нужно. Вытаскивая человека с того света, люди в большинстве случаев не осознают, что, может быть, тем самым обрекают его на дальнейшие мучения. Хорошо, если оживший больной опомнится и использует отведенное ему дополнительное время пребывания в материальном мире не на приумножение грехов, а на молитву и очищение.

Играя, двухлетний ребенок случайно опрокинул ведро и на глазах у беременной мамы рухнул в разлившийся кипяток. По определению врачей, общая площадь ожоговой раны на его теле составила почти половину от поверхности кожного покрова, глубокого поражения – примерно треть. Выжить после подобного – настоящее чудо, и оно свершилось.

– Беда случилась в пятницу, 16 марта. Днем раньше Ванюшке исполнился год и девять месяцев, – рассказывает мама мальчика Галина, жительница одного из сел Волынской области. – Мы с мужем и сынулей живем отдельно от родителей, в собственном недавно построенном доме. Кстати, ждем еще одного ребеночка, который, если все будет хорошо, родится в сентябре. Так вот, примерно в час дня я сняла с огня ведро, наполовину заполненное только что закипевшей водой, и поставила его на пол. Ваня играл рядом. Пробегая мимо, он нечаянно зацепил ведро, и оно опрокинулось. Испугавшись, малыш попытался отскочить в сторону, но не удержался и рухнул в кипяток. Упал правым боком. Я, естественно, в шоке. Хватаю его на руки, снимаю одежду и кричу мужу, чтобы вызывал врача. Ванечка сначала орал не своим голосом, а потом стал терять сознание. Он кричал так громко, что сбежались соседи… – не сдержав рвущихся наружу эмоций, бедная женщина заплакала. – Что мы тогда пережили, не передать словами. С сыночка моментально слезла и съежилась кожа. Особенно пострадала правая ручка, животик, спинка и коленки. Никакой первой помощи я не оказывала, потому что не знала, что и как нужно делать. Прибежавший врач уколол Ване обезболивающее, затем мы укутали его в простынку и одеяльце и на машине помчались в районную больницу. Там его перевязали, положили в травматологическое отделение и сразу поставили капельницу. Ребенок уже не имел сил ни кричать, ни двигаться. В понедельник мы вызвали на консультацию специалиста из Луцка. Обследовав Ваню, он сделал разрез на правой ручке, выпустил жидкость, собравшуюся под кожей, и сказал, что теперь больному станет легче. Однако сыночек продолжал неподвижно лежать на спинке, которая тоже была ошпарена, значит, болела.

В среду ребенку стало хуже, а в четверг он стал совсем «никаким». Держать его в районной больнице не было никакого смысла. Выслушав нашу просьбу, главврач, не долго думая, выделил «скорую», и через несколько часов мы наконец добрались до ожогового центра… – Галина схватилась за голову. – На Ванины раны было страшно смотреть! Его тело буквально начинало гнить!.. Здесь ему сразу оказали необходимую помощь и назначили операции. Первое время он лежал как будто неживой. После первой операции его каждый день перевязывали, кололи обезболивающие препараты. Через неделю сделали следующую операцию, потом еще и еще. Кожицу с ножек пересаживали на спинку, животик и ручки. Смертельная опасность вроде бы миновала, но впереди нас ожидала масса проблем.

Раны постепенно заживали, однако заведующая центром на мои вопросы, что да как, отвечала, что наложенная кожица приживается, но до конца не разрастается. Нужна донорская кровь. А у Ванечки самая редкая группа – четвертая положительная. У меня – третья, у мужа – вторая. Что делать? Бросились искать донора. В конце концов заведующая нашла женщину, работавшую в лор-отделении, которая согласилась дать Ванечке свою кровь. Переливали пять раз, однако этого оказалось мало. Следующим донором стала младшая медсестра из перевязочной. Она нам стала как родная, мы называем ее тетей Людой. Она делала Ванечке перевязки, а потом, видя наше безвыходное положение, вызвалась дать ему свою кровь. Переливали, если не ошибаюсь, еще шесть раз. Раны стали заживать быстрее. Я очень благодарна всем, кто помог спасти моего сыночка!.. – Моя собеседница прижала сына к груди и залилась слезами. – На лечение у нас ушло полторы тысячи долларов. Пришлось все продать, влезть в долги, но это, конечно, мелочи по сравнению с тем, что могло случиться с Ванюшкой.