— Так чего же ты ждешь?

— Иду, иду, — вздохнул он.

Джоанне нравилась эта новая атмосфера покоя и уюта. Казалось, всем стало как-то легче. И все же она подозревала, что это спокойствие продлится недолго. Тем вечером и вправду было покончено со множеством неприятных воспоминаний, но Джоанне казалось, будто она плавает на поверхности, забывая о том, что вода под ней все так же темна и опасно глубока.

На следующий день рано утром Джоанне позвонил Нейтан. По пути на работу он заехал к сестре, и та напомнила ему о концерте, на который они купили билеты еще несколько месяцев назад.

— Концерт будет в субботу. Не хочешь пойти?

Джоанна колебалась. В понедельник вечером Нейтан пригласил ее поужинать, во вторник возил на яхте. Сейчас только четверг, а он снова приглашает ее. Неужели Майкл прав и Нейтан действительно влюблен в нее?

— Можно, я тебе отвечу завтра? — заискивающе произнесла она.

Нейтан ждал объяснения причины, но она молчала. Наконец он сказал:

— Конечно. Завтра я позвоню снова. Подожди, моя сестра хочет с тобой поговорить.

Мэг взяла трубку и спросила, какие у Джоанны планы на этот день.

— Я очень хочу съездить в Эдгартаун, погулять, походить по магазинам…

— Отлично. Сделай мне одолжение — привези своего сына. Они с Полом тогда так хорошо играли вместе, что у меня не было никаких забот.

Джоанна приняла предложение. Несмотря на тон Мэг, Джоанне было ясно, что подруга оказывает ей услугу.

— Хорошо, но в ближайшее время я тебя за это отблагодарю.

Джоанна долго бродила по магазинам и улицам Эдгартауна. Стояла чудесная теплая погода, после вчерашней грозы воздух был свежим и ароматным.

Хоть Эдгартаун был основан еше в 1642 году, но расцвел он только в середине девятнадцатого века. Это было золотое время для китобоев. На улицах, выходящих на пристань, стояли величественные дома, построенные ими. Просто нельзя было не удивиться их красоте: живые изгороди, усыпанные розами, веерообразные дверные проемы, площадки с перильцами на крышах домов… Джоанна истратила две пленки, фотографируя достопримечательности. И все же к обеду ей захотелось вернуться домой. Хотя Мэг и предлагала ей оставить сына пообедать у нее, Джоанна не хотела злоупотреблять гостеприимством подруги.

— Мэг! — позвала она, войдя в дом через кухню. — Скажи Кэйси, что я пришла.

— Его здесь нет, — ответила Мэг, споласкивая посуду. — Давай заходи.

— То есть как? Где же он?

— С Майклом.

— С Майклом?!

— Да, это тот парень с красивым глубоким голосом и манящим взглядом, который живет в твоем доме, — смеясь, пошутила подруга. — Он зашел за Кэйси с полчаса назад. Сказал, что они вроде бы пойдут на рыбалку.

Зеленые глаза Джоанны расширились.

— Куда они отправились?

— По-моему, на лагуну.

— Спасибо.

— Послушай, выпьешь чаю со льдом? Но Джоанна уже была в машине.

Не успела она добраться до коттеджа, как увидела Майкла и Кэйси. Они сидели на дощатом причале и болтали ногами. Для защиты от солнца они надели одинаковые матросские шапочки из голубого поплина, принадлежавшие Вивьен и отцу Джоанны.

Она выскочила из машины и помчалась к ним через двор. Она сама не понимала, что на нее нашло: одновременно и злость и страх. Что это еще Майкл придумал? Она не возражала против того, чтобы он соблюдал перемирие и вел себя вежливо, но зачем заходить так далеко?

Джоанну переполнило лишенное всякой логики чувство собственности. Она бежала вперед, стремясь уберечь Кэйси от опасности. Она сама не могла определить, в чем эта опасность заключается, но чувствовала ее всем своим существом. И вдруг она услышала смех Кэйси. Преодолевая гнев, Джоанна остановилась.

Все это ужасно напоминало картинку в календаре: мужчина и маленький мальчик сидят на краю старого деревянного причала, а поплавки их удочек лениво покачиваются на голубоватой поверхности воды, покрытой рябью. Эта сцена словно была иллюстрацией к произведению Нормана Рокуэлла — ее следовало бы назвать «Летняя идиллия».

И тут она заметила что-то еще: сходство в линии плеч и спины. У Кэйси были точно такие же волосы, как у Майкла, и такие же темно-синие глаза, и его фигура с годами обещала стать такой же.

В это мгновение Майкл наклонился к Кэйси, и Джоанна снова услышала смех сына, несмотря на разделявшее их расстояние. Ее глаза внезапно наполнились слезами. Летняя идиллия расплылась, и Джоанне понадобилось минут пять, чтобы взять себя в руки.

— Черт побери! — со злостью выругалась она, вытирая щеки ладонью.

Когда Джоанна взошла на мостки, у нее на лице уже не осталось ни следа сантиментов.

— Майкл, ты мог бы поставить меня в известность! — Она приближалась к ним резким, агрессивным шагом, а цветастое платье из мягкой ткани развевалось вокруг колен.

Майкл спокойно обернулся и, сощурившись, взглянул на нее из-под козырька. Какие же у него синие глаза, особенно здесь, у воды, под открытым небом! Какую глубокую личность выдают мелкие морщинки, расходящиеся от их уголков. У Джоанны предательски быстро забилось сердце, а страх только усилился.

— В чем дело? — спокойно спросил он. Кэйси тоже обернулся. Поля его шапочки были заколоты булавкой, чтобы не мешали смотреть.

— Мама, я поймал рыбу! — торжествующе воскликнул он, вскочив на ноги.

— Да что ты? — Из-за Кэйси ей сразу же пришлось сдержать свои эмоции.

— Ага. — Сын так энергично кивнул, что у него даже съехала шапка.

— Давай я подержу твою удочку, Кэйси, — предложил Майкл.

Кэйси отдал ему удочку и поднял тяжелое ведерко.

— Вот, видишь?

Она увидела маленькую серебристую рыбку, холодно смотревшую на нее одним глазом.

— Отлично! — рассмеялась Джоанна. Но тут она встретилась взглядом с Майклом, и ее улыбка потухла. Он отдал Кэйси удочку, и они с Джоанной отошли, чтобы ребенок их не услышал.

— Извини, если заставил тебя беспокоиться. Но я подумал, что Кэйси не будет возражать. Там полно незнакомых ему людей, ужасно шумно и…

— Не надо извиняться, — прошептала она с горячностью, которой даже сама от себя не ожидала. — Просто мне пришлось проехать несколько лишних миль. Ты не сделал ничего плохого, только вот…

— А что я должен был сделать?

— Ты должен был сказать мне!

— Каким образом? Что я, телепат? Ведь мне это пришло в голову, когда вы уже уехали.

Он так близко наклонился к Джоанне, что она ощущала тепло его тела и свежий, пряный аромат лосьона после бритья. Сердце у нее сладко заныло.

— В любом случае ничего плохого ведь не случилось. Подумаешь, большое дело.

— Случиться могло все что угодно. — Она смотрела вокруг, чтобы найти подтверждение своим словам. — Нельзя куда-то вести пятилетнего ребенка вот так, ни с того ни с сего. Вот ты вспомнил о том, что его надо намазать кремом от загара?

— Джоанна, он уже успел загореть сильнее, чем я! — ответил Майкл. В его синих глазах забегали искорки.

— А он ходил в туалет?

— Мальчишкам незачем беспокоиться о таких вещах. Кроме того, коттедж совсем близко.

— Ну… а ты понимаешь, что скоро уже два часа? Ты взял ему что-нибудь поесть? А что, если я сама собиралась с ним куда-то сходить пообедать? Как я теперь уведу его отсюда, когда ты… ты…

— В чем дело, Джо? Что тебя так раздражает? До сих пор я не услышал от тебя ни одного разумного довода.

Она молчала, не зная, что ответить, и понимала только, что какой-то внутренний страх заставляет ее придираться.

— Я-то думал, что окажу тебе услугу, если возьму его на рыбалку. Знаешь, у меня ведь есть дела и поважнее.

— Вот и занялся бы ими и оставил нас в покое. — Джоанна сама не ожидала, что это прозвучит так грубо. Настроение Майкла тоже изменилось к худшему — у него напряглись желваки на скулах.

— В чем дело, Джо?

— Ни в чем, — угрюмо ответила она.

— Неправда. Тебе не нравится, когда он проводит время со мной. Так?

— Да. Нет. То есть… — Джоанна запнулась и вдруг поняла — все верно.