– Не стоило мне есть предпоследний батончик «Баунти». У малышки икота, – ласково сказала Клер. И правда. Ее живот стал подергиваться в ритмичных судорогах. – Хочешь потрогать? – спросила сестра.

Если бы она спросила, не хочу ли я засунуть руку в блендер, то я, наверное, отнеслась бы к вопросу с тем же – нет, вру, – с большим энтузиазмом. Но я не могла придумать, как отказаться, не обидев ее.

Я дала ей руку и позволила производить с ней манипуляции. Клер устроила мою ладонь у себя на животе. Рука задрожала, и эта дрожь отдалась куда-то в голову. Я ничего не могла с собой поделать. Уж лучше бы мне дали индюшачьи потроха.

Клер передвинула мою руку, и она легла на что-то твердое.

– Чувствуешь? Это ее головка, – сказала она. Я с трудом сдержала рыдания.

Потом, словно мне и без того не было так плохо, Клер заметила невзначай:

– Она может появиться в любую минуту.

На лбу у меня выступила испарина. «Господи, – молилась я, – только не сегодня, пожалуйста, Боженька, пусть она родится не сегодня!»

Клер всегда считала себя страшно «неудачливой» (это ее слова) и всегда утверждала, что, как только отойдут воды, ей сразу придется колоть героин в качестве анестезии. Но когда я робко спросила, сколько линий обороны она предусмотрела, чтобы справиться с родовой болью, – петидин? эпидуралка? героин? – она только покачала головой и сказала:

– Ничего.

Должно быть, ужас отпечатался на моем лице, поскольку она залилась смехом и объяснила:

– Рождение этого ребенка – самое волнующее, что было в моей жизни. Так что я хочу участвовать от и до.

Мне стало ясно, что она избрала самый ужасный путь. Но это странным образом меня утешило. Если уж кто-то типа Клер намеревается рожать естественным путем, без обезболивания, то есть надежда и для трусишек вроде меня.

Тем не менее на следующее утро я проснулась и оделась за час до того, как мне нужно было выходить. И даже вся прелесть жестянок с бисквитами не могла заставить меня остаться. Клер бродила по квартире, зевая и ворча себе под нос:

– Господи, да я сейчас лопну.

В конце концов она неуклюже плюхнулась на сиденье машины, чтобы отвезти меня к метро. Из-за облегчения у меня поехала крыша. Задолго до того, как машина остановилась, я распахнула дверцу и ногой дотронулась до дороги, аж искры из-под каблуков полетели.

Пулей вылетев наружу, я выпалила:

– Спасибо тебе за шоколад и удачно справиться с мучительными болями во время родов!

Вообще-то это у меня случайно вылетело. Попробовала снова:

– М-м-м, удачных родов!

Через два дня Клер родила. Как я ее ни пытала, она не признавалась, что было уж так больно. Примерно тогда я поняла, что существует некая конспирация. Всякий раз, когда я пыталась выведать у какой-нибудь мамаши подробности о родах и о купировании боли, они на контакт не шли. Вместо этого мечтательно сообщали:

– Ну, больновато было, я думаю. Но потом появляется ребенок, я имею в виду, ТВОЙ ребенок. Ты даешь миру новую жизнь, это чудесно!

Я ожидала, что с течением времени мои страхи поутихнут и я перерасту их. Поэтому сказала себе, что заведу ребенка, когда мне исполнится тридцать. Подозреваю, отчасти это связано вот с чем: мне казалось, тридцать лет – это еще очень не скоро и никогда не наступит.

– Кризис в Санта-Монике продолжается вот уже два дня…

Я проснулась как обычно, резко дернувшись, от звуков голоса Эмили, говорившей с собой.

– Условия жизни в домике ужасны. Боевой дух заложников упал…

Как я понимаю, Морт Рассел с контрактом под мышкой ночью все-таки не приезжал.

Но вскоре после моего пробуждения кто-то позвонил. И этот кто-то рассмешил Эмили. Она хихикала и накручивала волосы на палец весь разговор. Оказалось, это Лу, с которым она познакомилась на вечеринке свиданий вслепую, где ей в пару сначала подобрали парня, собирающего органы для трансплантации.

– Сегодня вечером пойду с ним на свидание, – сказала она, повесив наконец трубку. – Целых две недели он не звонил и не давал о себе знать, но мне плевать! Я встречусь с ним, пересплю и больше никогда о нем не услышу. И это, – произнесла она с удовлетворением, – поможет мне отвлечься от того, что Морт Рассел не звонит, собака!

Я выглянула в окно.

– На что ты уставилась? – спросила Эмили.

– На Кертиса. Он опять застрял. – Я не отрывала глаз от окна. – Они зовут нас на помощь.

– Господи боже мой!

После того как мы помогли вытащить Кертиса (на этот раз он вылезал из машины, а не наоборот), мы вернулись домой. Я уже практически спланировала, что проведу утро шляясь по торговым центрам Санта-Моники. Мои коленки все еще смешно выглядели в сочетании с джинсовой юбкой. И тут я заметила, что Эмили выгребла из-под раковины охапку чистящих средств и натянула резиновые перчатки. Уборка! Раз уж я живу тут бесплатно, придется помогать. Или, по крайней мере, я должна предложить помощь в надежде на отрицательный ответ с ее стороны. Но, к моему разочарованию, Эмили сказала:

– Если ты не возражаешь, то неплохо было бы помыть полы!

Ладно, это будет для меня хорошей зарядкой. Я наполнила ведро водой, налила туда чистящее средство. Эмили вздохнула:

– Какое счастье, что Кончита придет в понедельник! Хочу перед ее приходом чуток прибраться.

– А кто такая Кончита?

– Моя домработница. Приходит раз в две недели. И ужасно бесится, если тут грязно.

Не стоит ломать голову над этим кажущимся алогизмом. Я не знаю ни одного человека, который не убирал бы перед приходом домработницы. Я начала возить шваброй по деревянному полу и даже вспотела, что меня порадовало. И тут входная дверь открылась и вошел Трой.

– Прямо на мой чистый пол, – заворчала я.

– Ой! Извини! – Он тихонько засмеялся, видно было, что у него срочное дело. – Угадай, что я тебе скажу!

– Что? – выглянула из кухни Эмили.

– Кэмерон Майерс!

Для справки: Кэмерон Майерс – популярный сердцеед. Молодой и красивый.

– И что с ним?

– Как вы знаете, я вчера встречался с продюсером по имени Рики. Ну, сижу я у него дома, и тут приходит Кэмерон Майерс! Оказалось, что Рики – его старый друг. Дальше – лучше. Я сказал Кэмерону, как меня зовут, а он и говорит: «А не ты ли снимал „Свободное падение"?» – Трой пояснил для меня: – А это, Ирландка, мой первый фильм! И он назвал его обалденным!

Эмили обезумела от радости, и я постаралась не отстать от нее, но Трой утихомирил нас:

– Это еще не все. Сегодня у него день рождения. Он снимает пентхаус в отеле «Фримэн», чтобы вечерком потусоваться со своими родными. А вот и действительно хорошая новость: он пригласил меня прийти. И я могу привести с собой пару!

Я замерла от предвкушения. Почувствовала, как мои плечи напряглись, и все тело устремилось навстречу Трою…

– Ну что, Эмили! Ты могла бы познакомиться там с нужными людьми. Извини, Ирландка. – Он беспомощно пожал плечами. – Я могу взять с собой только одну девушку.

Ощущение провала было очень острым. Но неожиданно удача повернулась ко мне лицом. Эмили покачала головой:

– Я не могу пойти. У меня свидание.

– Свидание? – Трой уставился на нее, а потом обнажил свои великолепные зубы в удивительной улыбке. – И кто же этот парень, ради которого ты отвергла приглашение пойти на вечеринку к самому Кэмерону Майерсу?

– Да так, ничего особенного. Просто я устала от всего этого киношного мира.

Трой вопросительно посмотрел на нее, а Эмили опустила уголки губ, словно извиняясь за свой отказ.

– Может, я не достаточно упорная, чтобы жить в этом городе.

Пару секунд мы молчали, а потом Трой сказал:

– Возможно, тебе просто надо денек отдохнуть.

– Спасибо, – устало сказала она, но в голосе слышалось облегчение. – Почему бы тебе не взять с собой Мэгги?

– А ты пошла бы со мной? – спросил он удивленно, даже робко, чем в свою очередь удивил и тронул меня.