Меня все время терзал какой-то необъяснимый страх. Иногда мне снилось, что я упустила какой-то жизненно важный пункт в контракте и моей конторе предъявили иск на четыре триллиона баксов, а они решили вычитать их из моей зарплаты, по семь с половиной фунтов в неделю. И теперь мне придется работать здесь до скончания веков, чтобы расплатиться. Иногда в этих кошмарах у меня еще и все зубы выпадали. А еще мне снилось, что я сижу в офисе и вдруг бросаю взгляд вниз и понимаю, что я абсолютно голая, и как раз в этот момент мне нужно подняться, чтобы снять копию с какой-то бумажки.

Как бы то ни было, когда заварилась вся эта каша, я была завалена работой по самое не балуйся. Так занята, что мой здоровый образ жизни полетел коту под хвост. Я не так давно поняла, что обгрызание ногтей – это мое единственное физическое упражнение. И разработала прекрасный план: не звонить своей помощнице Сандре, чтобы она приходила за диктофонными кассетами, а проходить двадцать метров до ее кабинета и относить ей кассеты самой. Но в тот день на прекрасные планы просто не было времени. Сделка с киностудией разваливалась прямо на глазах. Если контракт не будет заключен на этой неделе, то актер, который участвовал в проекте, умывает руки.

На какой-то момент может показаться, что у меня классная работа. Но поверьте мне, она такая же классная, как герпес на губе. И даже в редких походах на деловые обеды в дорогущие рестораны не было ничего классного. Вы там ни на секунду не можете нормально расслабиться. Кто-нибудь всегда задает вопрос, требующий развернутого и подробного ответа, как раз после того, как я набила рот. И еще. Всегда, когда я смеялась, меня преследовал непреодолимый страх, что у меня между зубами застрял кусочек чего-нибудь зеленого.

Короче, сценаристу, моему клиенту, не терпелось, чтобы мы всё утрясли с контрактом. Тогда он получил бы свой гонорар, чтобы было на что содержать семью. И чтобы его отец мог наконец им гордиться, но это уже другой вопрос. Американские юристы начали работу в три часа утра по их времени, чтобы попытаться заключить сделку. Весь день мы посылали по электронной почте письма и названивали друг другу.

Ближе к вечеру мы расставили все точки над «i», и даже пару точек над «ё». И хотя я была в отключке, но чувствовала облегчение и радость.

А потом вспомнила, что мы должны пойти в гости к Элейн и Лайму, и тут же солнце зашло за тучку. Я утешала себя, что все не так уж плохо. По крайней мере, отлично поужинаю. Эта парочка обожала стильные ресторанчики. Но, Господи, я же выжата как лимон! Если бы сейчас была наша очередь отказаться!

Когда показалось, что нет ни малейшей надежды, раздался звонок.

– Лайм сломал палец, – сообщил Гарв. – Его новый телик с плоским экраном рухнул ему на ногу.

Лайм с Элейн были счастливыми обладателями всей бытовой техники, какая только известна человечеству. Нет, не человечеству, а сильнейшей его половине, мужчинам. Подчеркиваю, мужчинам (!), не женщинам. Дайте мне мобильник и щипцы для завивки волос, и я уже на седьмом небе. Но Гарв, как мужчина, будет стремиться ко всяким цифровым приблудам и навороченным аудио– и видеосистемам типа «Бэнг и Олафсен».

– Так что мы сегодня никуда не идем, – подытожил муж.

– Отлично! – воскликнула я, но потом напомнила себе, что они все-таки наши друзья. – Ну, ничего хорошего, что так вышло с его пальцем, но у меня был тяжелый день и…

– Да ладно, – сказал Гарв. – Я тоже не особо хотел идти. Чуть было не позвонил им и не сказал, что наш дом сгорел дотла или что-то в этом роде.

– Здорово! Ну, увидимся дома!

– А как насчет ужина? Мне купить что-нибудь?

– Ты же вчера покупал. Сегодня моя очередь.

И только я начала с радостью выключать компьютер и прочую технику, как кто-то сказал:

– Собираешься домой, Мэгги?

Это моя шефиня Френсис. И хотя слово «уже» она произнесла про себя, я все равно его четко услышала.

– Ага.

Пусть не обольщается. И я добавила вежливо, но твердо:

– Собираюсь домой.

При этом я старалась, чтобы в моем голосе не прозвучал страх, который выдаст меня с головой. Не могу, когда на меня давят, голос тут же начинает дрожать.

– Ты подготовила тот контракт для завтрашней встречи?

– Да, – сказала я.

Вообще-то нет. Она говорила о другом контракте, а к нему я еще и не приступала. Френсис было наплевать, что весь день я занималась в бешеном темпе очень важной сделкой. Она уже добилась просто грандиозных успехов, вот-вот станет партнером в нашей фирме, так что всеми силами пытается проявить свою суперстарательность. Она просиживает в офисе днями и ночами, и весьма популярно мнение (разумеется, сама Френсис большой популярностью не пользуется), что она спит прямо на рабочем столе, а моется, как бомжиха, в офисном туалете.

– А можно я быстренько пробегу глазами?

– Там еще не слишком подробно расписаны имущественные права, – замялась я. – Лучше покажу вам, когда он будет полностью готов.

Она пристально на меня посмотрела.

– Чтоб он был у меня на столе к девяти тридцати!

– Конечно!

Но все мое хорошее настроение из-за того, что мне не надо никуда сегодня идти и я могу делать что хочу, испарилось. Стук каблуков удалился в сторону ее кабинета. Я бросила оценивающий взгляд на монитор, который только что выключила. Может, остаться на пару часиков и поработать? Но не смогла. Не было сил. Меня оставили энтузиазм, командный дух и все остальное. Вместо сидения до полуночи я поднимусь завтра пораньше и все сделаю.

Весь день я почти ничего не ела. Во время обеда не стала делать перерыв, а принялась рыться в столе в поисках наполовину съеденного шоколадного батончика «Марс». У меня было смутное воспоминание, что я его туда засунула пару дней назад. К моему великому удовольствию, он нашелся. Я быстренько очистила его от скрепок и прилипших пушинок, и, скажу вам, это было просто объедение!

Поэтому когда я ехала домой, то была голодна как волк. И знала, что дома хоть шаром покати. Для нас с Гарвом еда всегда была большой проблемой. Мы, как и большинство моих знакомых, кормились подножным кормом в виде всяких полуфабрикатов для микроволновки, обедов «на вынос» и ужинов в ресторанах. Время от времени (по крайней мере, пока наши отношения не расшатались), когда запас обычных поводов для беспокойства был исчерпан, мы начинали волноваться, что недополучаем витаминов. Клялись вести здоровый образ жизни и даже покупали упаковку мульти-витаминов. После чего принимали их пару дней и благополучно забывали. Или же начинали швыряться деньгами в супермаркете и так набивали пакеты продуктовыми наборами для больных цингой, что у нас едва руки не отрывались. Притаскивали домой соцветия брокколи, подозрительно оранжевую морковку и столько яблок, что можно было бы кормить ими семью из восьми человек целую неделю.

«Наше здоровье – наше богатство», – говорили мы и были горды собой безмерно. Нам казалось, что просто накупить гору всяких овощей и фруктов – это уже верный путь к здоровью. Но когда становилось ясно, что все это нужно еще и съесть, начинались проблемы.

События тут же складывались так, что наши грандиозные кулинарные планы рушились на корню. Мы позже приходили с работы или же шли к кому-то на день рождения. Следующую неделю проводили обычно в полной уверенности, что фрукты и овощи взывают к нашему вниманию. Мы насилу заставляли себя зайти на кухню. Где-то в уголке сознания таились видения цветной капусты и винограда. Покоя не было. День за днем наши витаминные запасы погибали смертью храбрых, мы тайком выкидывали их, никогда не ставя друг друга в известность. Только когда самый последний экземпляр киви отскакивал от стенки мусорного ведра и превращался в грязно-черную кляксу, мы снова обретали спокойствие.

Дайте мне замороженную пиццу, намного меньше нервных клеток потратится.

Именно ее, родимую, я и купила на ужин. Я въехала прямо на тротуар, пулей промчалась в супермаркет, бросила в корзинку пару пицц и какую-то овсянку на завтрак. И тут вмешалась Судьба.